mrsu.ru - ISSN 2409-630X (Print), научный журнал ISSN...

121Russian jouRnal of Economic HistoRy Vol. 14, no. 2. 2018

Экономическая история

Издается с июня 2005 года Выходит 4 раза в год

научный журнал

Том Vol.

Подписной индекс в каталоге «ПРЕССА РОССИИ» – 43075

Учредители / Издатели:Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва»,430005, Россия, Республика Мордовия, г. Саранск, ул. Большевистская, 68;ООО «ИнСтИтут» (Издательский центр Историко-социологического института Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарёва) 430905, Россия, Республика Мордовия, г. Саранск, ул. Бахтина, 19

Адрес редакции: 430005, г. Саранск, ул. Большевистская, 68, оф. 411, Историко-социологический институт Тел.: (8342) 24-25-90; 27-07-11Факс: (8342) 24-25-90e-mail: [email protected]

Экспертный совет:Научный совет РАН по экономической истории;Научно-образовательный центр «Экономическая история Центральной России и Среднего Поволжья» Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарёва;Центр экономической истории Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова

© ФГБОУ ВО «МГУ им. Н. П. Огарёва», 2018© Издательский центр ИнСтИтут, 2018

http://jeh.isi.mrsu.ru/

Scholarly journal

Founders / Publishers:Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education «National Research Ogarev Mordovia State University»68, Bolshevistskaya St., 430005, Saransk, Republic of Mordovia, Russia;

LLC «InStItute» (Publishing Center of History and Sociology Institute of National Research Ogarev Mordovia State University)19, Bakhtin St., 430905, Saransk, Republic of Mordovia, Russia

Expert board:Scientific Council of RAS on economic history;Research and Educational Center«The economic history of Central Russiaand the Middle Volga region» of National Research Ogarev Mordovia State University; Center of Economic History of Lomonosov Moscow State University

Subscription index in catalog of agency «RuSSian PReSS» – 43075

Published since June 2005Publication frequency: quarterly

editorial office:68, Of. 411, Bolshevistskaya St., 430005, Saransk, Republic of Mordovia, RussiaHistory and Sociology InstituteTelephone: (8342) 24-25-90; 27-07-11Fax: +7 (8342) 24-25-90e-mail: [email protected]://jeh.isi.mrsu.ru/

14 № 2 / 2018

DOI: 10.15507/2409-630Х.041.014.201802

Сквозной номер выпуска – 41 Continuous issue – 41

Russian Journal of Economic History

ISSN 2409-630X (Print),ISSN 2618-916X (Online)

122 Экономическая история том 14, № 2. 2018

Точка зрения редакции может не совпадать с мнением авторов статей

При перепечатке ссылка на журнал «Экономическая история» обязательна

Журнал включен в базу НЭБ eLIBRARY.RU и проект РИНЦ (сублицензионный договор

№ 143-07 / 2010 от 19.07.2010 г.);в базу данных Ulrich’s Periodicals Directory

американского издательства Bowker

Материалы журнала размещены по адресу: http://elibrary.ru/default.asp

Журнал «Экономическая история» входит в Перечень российских рецензируемых

научных журналов, в которых должны быть опубликованы основные результаты

диссертаций на соискание ученой степени кандидата и доктора наук

Журнал зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи, информаци-онных технологий и массовых коммуникаций.

Свидетельство ПИ № ФС77-48742 от 28 февраля 2012 г.

Компьютерная верстка и художественное оформление

Г. Н. ДавыдовойРедактор Е. В. СавойскаяПеревод А. А. Сомкина

Адрес типографииТипография Издательства

Мордовского университета430005, Мордовия, г. Саранск,

ул. Советская, 24

Территория распространения – Российская Федерация, зарубежные страны

Подписано в печать 13.06.2018. Дата выхода в свет 30.06.2018.

Формат 70 × 108 1/16. Усл. печ. л. 10,5

Тираж 300 экз. (1-й завод – 150 экз.) Заказ № 898

Цена свободная

The journal «Russian Journal of Economic History» is listed in the catalogue

of peer-reviewed academic journals and publications for publishing of principal scientific findings

of dissertations

The journal is indexed and archived by: Russian Index of Scientific Citations (sublicense

contract № 143-07/2010 19.07.2010)Ulrich’s Periodical directory database of the

American Publishing House «Bowker»

The materials of the journals are available at: http://elibrary.ru/default.asp

The journal is registered by the Federal Service for supervision of communications, information

technology, and mass media (certificate of registration PI № FS77-48743

of February 28, 2012)

Before reprinting the reference to the journal «Russian Journal of Economic

History» is obligatory

The opinion of editorial staff may not coincide with the publishing author

Desktop publishing and graphic design by

G. N. DavydovaEditor E. V. Savojskaja

Translation А. А. Somkin

Distributed in Russian Federation and foreign countries

Signed to print 13.06.2018.Date of publishing 30.06.2018.

Sheet size 70 × 108 1/16. Conventional printed sheets 10,5

Number of copies 300 (1 plant – 150) Order No. 898

Free price

address printingOgarev Mordovia

State University Printshop24, Sovetskaya St., 430005, Saransk,

Republic of Mordovia, Russia


Редакционный советАрсентьев Николай Михайлович – главный редактор, член-корреспондент РАН, Национальный исследовательский Мордовский государственный уни-верситет им. Н. П. Огарёва, ORCID http://orcid/org/0000-0003-4565-1360, [email protected] (Саранск, Россия)

Бородкин Леонид Иосифович – главный редактор, член-корреспондент РАН, Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, ORCID http://orcid/org/0000-0003-0422-1938, [email protected] (Москва, Россия)Батен Йорг – главный редактор, профессор, генеральный секретарь Ассоци-ации экономической истории, Тюбингенский Университет Эберхарда-Карла, [email protected] (Тюбинген, Германия)

Марискин Олег Иванович – заместитель главного редактора, доктор истори-ческих наук, профессор, Национальный исследовательский Мордовский государ-ственный университет им. Н. П. Огарёва, ORCID http://orcid/org/0000-0003-1962-9725, [email protected] (Саранск, Россия)

Давыдова Галина Николаевна – ответственный секретарь, Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва, ORCID http://orcid/org/0000-0003-1716-9518, [email protected] (Саранск, Россия)Алексеев Вениамин Васильевич – академик РАН, директор Института истории и археологии УрО РАН, [email protected], [email protected] (Екатеринбург, Россия)Арсентьев Виктор Михайлович – доктор исторических наук, профессор, Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва, ORCID http://orcid/org/0000-0002-9828-7198, [email protected] (Саранск, Россия) Баржо Доминик – профессор, Университет Париж IV Сорбонна (Париж, Фран-ция)Бибиков Михаил Вадимович – доктор исторических наук, Институт всеобщей истории РАН, [email protected] (Москва, Россия)Бокарев Юрий Павлович – доктор исторических наук, Институт российской истории РАН, [email protected] (Москва, Россия)

Вдовин Сергей Михайлович – кандидат экономических наук, профессор, рек-тор, Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва, ORCID: http://orcid/org/0000-0001-7363-1389, [email protected] (Саранск, Россия)Гришин Виктор Иванович – доктор экономических наук, ректор, Российский экономический университет им. Г. В. Плеханова, [email protected] (Москва, Россия)Гуансян Чжан – профессор Цзилиньского университета, [email protected] (Чанчунь, Китайская Народная Республика)Демчик Евгения Валентиновна – доктор исторических наук, декан исторического факультета Алтайского государственного университета, ORCID http://orcid.org/0000-0002-6218-447X, [email protected] (Барнаул, Рос-сия)


Запарий Владимир Васильевич – доктор исторических наук, Уральский феде-ральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина, ORCID http://orcid.org/0000-0002-3326-4796, [email protected] (Екатеринбург, Россия)Карпов Сергей Павлович – академик РАН, президент исторического фа-культета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, [email protected], [email protected] (Москва, Россия)Керов Валерий Всеволодович – доктор исторических наук, Высшая школа эко-номики, [email protected] (Москва, Россия)Леонард Кэрол Скотт – профессор, Оксфордский университет, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», Академия народно-го хозяйства и государственной службы, ORCID http://orcid/org/0000-0002-7383-9777, [email protected] (Великобритания; Москва, Россия) Лизунов Павел Владимирович – доктор исторических наук, Северодвинский филиал Поморского государственного университета им. М. В. Ломоносова, ORCID http://orcid/org/0000-0002-6658-8500, [email protected] (Северодвинск, Рос-сия)Макушев Анатолий Афанасьевич – доктор исторических наук, начальник Департамента управления делами Пенсионного фонда Российской Федерации, [email protected] (Москва, Россия)Мау Владимир Александрович – доктор экономических наук, ректор Россий-ской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, [email protected] (Москва, Россия)Петров Юрий Александрович – доктор исторических наук, директор Института российской истории РАН, [email protected] (Москва, Россия)Поткина Ирина Викторовна – доктор исторических наук, Институт россий-ской истории РАН, ORCID http://orcid/org/0000-0003-0593-338X, [email protected] (Москва, Россия)Саломатина Софья Александровна – кандидат исторических наук, Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, ORCID http://orcid/org//0000-0003-0748-6229, [email protected] (Москва, Россия)Сенявский Александр Спартакович – доктор исторических наук, Институт российской истории РАН, [email protected] (Москва, Россия)Хьерппе Риитта – профессор, почетный президент Международной ассоциации экономической истории, [email protected] (Хельсинки, Финляндия)

Высшая школа экономики Национальный исследовательский университет


editorial councilnikolay M. arsentyev – Correspondent Member, Russian Academy of Sciences, Doctor of History, Professor, National Research Ogarev Mordovia State University, the Honored Scientist of the Republic of Mordovia, Editor-in-Chief, ORCID http://orcid/org/0000-0003-4565-1360, [email protected] (Saransk, Russia)

Leonid i. Borodkin – Correspondent Member, Russian Academy of Sciences, Doctor of History, Professor, Head of the Department of Historical Informatics, Lomonosov Moscow State University, Editor-in-Chief, ORCID http://orcid/org/0000-0003-0422-1938, [email protected] (Moscow, Russia)

Jorg Baten – Professor, General Secretary, the Association of Economic History, University of Tübingen, Editor-in-Chief, [email protected] (Tübingen, Germany)

Oleg i. Mariskin – Doctor of History, Professor, Department of Economic History and Information Technologies, National Research Ogarev Mordovia State University, Deputy Editor-in-Chief, ORCID http://orcid/org/0000-0003-1962-9725, [email protected] (Saransk, Russia)

Galina n. Davydova – Senior Lecturer, Department of Economic History and Information Technologies, National Research Ogarev Mordovia State University, Assistant Editor, ORCID http://orcid/org/0000-0003-1716-9518, [email protected] (Saransk, Russia)

Veniamin V. alekseev – Academician, Russian Academy of Sciences, Director, Institute of History and Archeology, the Ural branch of the Russian Academy of Sciences, [email protected], [email protected] (Ekaterinburg, Russia)

Viktor M. arsentyev – Doctor of History, Professor, National Research Ogarev Mordovia State University, ORCID http://orcid/org/0000-0002-9828-7198, [email protected] (Saransk, Russia)

Dominik Barjo – Professor, the University of Paris IV (Paris, France)

Mikhail V. Bibikov – Doctor of History, Institute of World History, Russian Academy of Sciences, [email protected] (Moscow, Russia)

Juriy P. Bokarev – Doctor of History, Institute of Russian History, Russian Academy of Sciences, [email protected] (Moscow, Russia)

Sergey M. Vdovin – Candidate of Economics, Rector, National Research Ogarev Mordovia State University, ORCID: http://orcid/org/0000-0001-7363-1389, [email protected] (Saransk, Russia)

Viktor i. Grishin – Doctor of Economics, Rector, Plekhanov Russian University of Economics, [email protected] (Moscow, Russia)

Chzhan Guansjan – Professor, Tsilin University, [email protected] (Changchun, China)

evgeniy V. Demchik – Doctor of History, Dean, Faculty of History, Altai State University, ORCID http://orcid.org/, [email protected] (Barnaul, Russia)

Высшая школа экономики Национальный исследовательский университет


Vladimir V. Zapariy – Doctor of History, Ural Federal University named after the First President of Russia B. N. Yeltsin, ORCID http://orcid.org/0000-0002-3326-4796, [email protected] (Ekaterinburg, Russia)

Sergey P. Karpov – Academician, Russian Academy of Sciences, Dean of Faculty of History, Lomonosov Moscow State University, [email protected], [email protected] (Moscow, Russia)

Valeriy V. Kerov – Doctor of History, National Research University Higher School of Economics, [email protected] (Moscow, Russia)

Carol Scott Leonard – Professor, Oxford University, National Research University Higher School of Economics, Academy of National Economy and Public Administration, ORCID http://orcid/org/0000-0002-7383-9777, [email protected] (Great Britain; Moscow, Russia)

Pavel V. Lizunov – Doctor of History, the Severodvinsk branch of Lomonosov Pomorian State University, ORCID http://orcid/org/0000-0002-6658-8500, [email protected] (Severodvinsk, Russia)

anatoliy a. Makushev – Doctor of History, Head of Administration of the Pension Fund of the Russian Federation, [email protected] (Moscow, Russia)

Vladimir a. Mau – Doctor of Economics, Rector, the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, [email protected] (Moscow, Russia)

Yuriy a. Petrov – Doctor of History, Director, Institute of Russian History, Russian Academy of Sciences, [email protected] (Moscow, Russia)

irina V. Potkina – Doctor of History, Institute of Russian History, Russian Academy of Sciences, ORCID http://orcid/org/0000-0003-0593-338X, [email protected] (Moscow, Russia)

Sof’ya a. Salomatina – Candidate of History, Faculty of History, Lomonosov Moscow State University, ORCID http://orcid/org//0000-0003-0748-6229, [email protected] (Moscow, Russia)

aleksandr S. Senyavskiy – Doctor of History, Institute of Russian History, Russian Academy of Sciences, [email protected] (Moscow, Russia)

Riitta Hjerppe – Professor, University of Helsinki, Department of Political and Economic Studies, the Honoured President of the International Association on Economic History, [email protected] (Helsinki, Finland)

Reviews and conferences


ИндусТрИальная ИсТорИяа. В. Келлер ЦеХИ – заКрыТая КорпораЦИя ИлИ оТКрыТый соЦИальный ИнсТИТуТ В эпоХу ИндусТрИалИзаЦИИ, XIX – начало XX в.? .......................................... 129с. р. Глазунов ФабрИчное заКонодаТельсТВо В россИИ И меХанИзмы еГо реалИзаЦИИ. 1882–1914 гг. ..................................................... 141

эКономИчесКое разВИТИе ВосТоКаб. а. алимджанов ИсТорИя деяТельносТИ мерВсКоГо оТделенИя руссКо-азИаТсКоГо КоммерчесКоГо банКа .................................................... 155м. с. Галстян армянсКая общИна руссКоГо ТурКесТана И сТаноВленИе ХлопКоВой оТраслИ В средней азИИ ............................... 170е. з. Грачева, а. В. мартыненко

поВолЖсКИй реГИон В сИсТеме ТорГоВо-эКономИчесКИХ сВязей россИИ И среднеГо ВосТоКа В XVII–XVIII вв. ....................................................................... 179

эКономИчесКая полИТИКаИ. В. поткинаосноВные напраВленИя эКономИчесКой полИТИКИ праВИТельсТВа И ФормИроВанИе мобИлИзаЦИонной моделИ, 1914–1917 гг. ............................................................ 188р. р. нурисламов анГлИя И наЦИсТсКое пронИКноВенИе В ИспансКую эКономИКу В Ходе начальноГо перИода ГраЖдансКой Войны В ИспанИИ 1936–1939 гг. .............................. 204

Вопросы ИсТорИоГраФИИ И ИсТочнИКоВеденИяд. К. стожко л. н. ТолсТой КаК эКономИсТ (К 190-леТИю со дня роЖденИя) .............................................................................. 213Г. н. ульянова н. а. найденоВ И ИзданИе реВИзсКИХ сКазоК В мноГоТомнИКе «маТерИалы для ИсТорИИ мосКоВсКоГо КупечесТВа» (1883–1889) ................................................................. 223

УСЛОВИя И ПОРяДОК ПРИЕМА РУКОПИСЕЙ ........................................................ 239

СОДЕРжАНИЕ


content

INDuStrIal hIStOryandrey V. KellerCraft GuIlDS – ClOSeD COrPOratIONS Or OPeN SOCIal INStItutIONS DurING INDuStrIalIzatION (19th tO the BeGINNING Of the 20th CeNtury)? ........................................................... 129Sergey r. Glazunov faCtOry leGISlatION IN ruSSIa aND the MeChaNISMS Of ItS realIzatION. 1882–1914 ............................................ 141

eCONOMIC DeVelOPMeNt Of the eaStBakhtiyor а. alimdjanov hIStOry Of the MerV BraNCh Of the ruSSIaN-aSIaN COMMerCIal BaNK ................................................................. 155Marine S. Galstyan arMeNIaN COMMuNIty Of ruSSIaN turKeStaN aND the fOrMatION Of COttON INDuStry IN MIDDle aSIa ................................ 170elena z. Gracheva, аleksandr V. Martynenko

the VOlGa reGION wIthIN the SySteM Of ruSSIaN – MIDDle eaSterN traDe aND eCONOMIC relatIONS Of the XVII–XVIII CeNturIeS .................................... 179

eCONOMIC POlICyIrina V. Potkina the MaIN DIreCtIONS Of eCONOMIC POlICy Of the GOVerNMeNt aND the fOr MatION Of a MOBIlIzatION MODel, 1914–1917 ............................................................................. 188ruslan r. Nurislamov Great BrItaIN aND the NazI INterVeNtION IN the SPaNISh eCONOMy IN the COurSe Of the INItIal PerIOD Of the SPaNISh CIVIl war 1936–1939 ............................................................................... 204

ISSueS Of hIStOrIOGraPhy aND SOurCe StuDIeSDmitriy K. Stozhko l. N. tOlStOy aS the eCONOMISt (tO the 190th aNNIVerSary Of hIS BIrthDay) ............................................................ 213Galina N. ulianova N. a. NaIDeNOV aND PuBlICatION Of POll-taX reGISterS (SOul reVISIONS) IN the MultIVOluMe “MaterIalS fOr the hIStOry Of the MOSCOw MerChaNtry” (1883–1889) ...................................... 223

COnDiTiOnS anD PROCeDuRe FOR aDMiSSiOn OF ManuSCRiPT .................................................................................... 239


© Келлер А. В., 2018

ИндусТрИальная ИсТорИя

INDuStrIal hIStOry

УДК 338.45а. В. Келлер

Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б. Н. Ельцина, (Екатеринбург, Россия), e-mail: [email protected]

ЦЕХИ – ЗАКРыТАя КОРПОРАЦИя ИЛИ ОТКРыТыЙ СОЦИАЛьНыЙ ИНСТИТУТ

В эПОХУ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ, XiX – НАЧАЛО XX в.?Введение. Предметом данной статьи является динамика развития ремесла в Санкт-

Петербурге в период протоиндустриализации до 1860-х гг. и особенно промышленного переворота и индустриализации 1870–1900 гг., в контексте цехового ремесла. Цель статьи – показать особенности развития столичного ремесла в указанный период, особенно транс-формации во время стремительного индустриального развития последней трети XIX в. Материалы и методы. В качестве теоретико-методологической стратегии исследования рассматриваются методы социально-экономической истории и компаративистики. Решение исследовательских задач обеспечивалось комплексом взаимодополняющих теоретических (анализ научной литературы, сравнительный анализ, обобщение, систематизация) и эмпи-рических (изучение и обобщение нормативно-правовых документов) методов. Результаты исследования. Ремесленная промышленность, составлявшая на протяжении долгого вре-мени основу городского хозяйства до появления мануфактур в XVIII в., заводов и фабрик в XIX в., оставалась важным экономическим фактором наряду с последними. Именно ре-месленные мастерские определяли качество городской среды, создавали удобства, без ко-торых невозможно себе представить столицу имперского периода. Показано, что ремесло развивалось и росло, переживало взлеты и падения вместе с крупной промышленностью. Обсуждение и заключение. Немаловажным фактором служила политика правительства, особенно после Великих реформ 1860-х гг., учитывавшая как потребности крупной, так и условия существования мелкой промышленности. Ремесло как форма производства не могло быть вытеснено крупной промышленностью ввиду расширения специфики спроса и предложения на рынке. Профессиональные ремесленники заполняли важнейшую нишу в экономике столицы и обеспечивали развитие сферы услуг и товаров в «шаговой доступ-ности», что значительно повышало качество жизни городской среды.

Ключевые слова: городское ремесло, индустриализация, ремесленники, Санкт-Петербург, цеховые мастера.

Для цитирования: Келлер А. В. Цехи – закрытая корпорация или открытый социальный институт в эпоху индустриализации, XIX – начало XX в.? // Экономическая история. – 2018. – Т. 14. – № 2. – С. 129–140. DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.129-140

Благодарность: Исследование выполнено в рамках реализации гранта Правительства РФ по привлече-нию ведущих ученых в российские образовательные учреждения высшего профессионального образова-ния и научные учреждения государственных академий наук и государственные научные центры Россий-ской Федерации (Лаборатория эдиционной археографии, Уральский федеральный университет). Договор № 14.А12.31.0004 от 26.06.2013 г.

ISSN 2409-630X (Print), ISSN 2618-916X (Online)

DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.129-140


ИНДУСТРИАЛьНАя ИСТОРИя

andrey V. KellerUral Federal University (Ekaterinburg, Russia),

e-mail: [email protected]

CRaFT GuiLDS – CLOSeD CORPORaTiOnS OR OPen SOCiaL inSTiTuTiOnS DuRinG inDuSTRiaLiZaTiOn

(19th TO THe BeGinninG OF THe 20th CenTuRY)?introduction. The subject of this article is the dynamics of the development of crafts in

St. Petersburg in the period of protoindustrialization before the 1860s and, in particular, during the take-off of industrialization between the 1870s and 1900s. The purpose of the article is to demonstrate the development of crafts in the capital in the defined period, especially the transformations that occurred during the rapid industrialization of the last third of the 19th century. Materials and Methods. In terms of its theoretical and methodological strategy, this article uses the methods of socio-economic history and comparative studies. This choice to embark on this research was determined by a range of interrelated theoretical (the analysis of the scholarly literature, comparative analysis, synthesis, systematization) and empirical (the study and synthesis of normative legal documents) methods. Results. Craft production, which had been for a long time the basis of the urban economy before the appearance of manufactures in the 18th century and factories in the 19th, remained an important economic factor far as these new developments. Craft workshops defined the quality of urban life, creating facilities without which it would be impossible to imagine the capital in the imperial period. It is shown in the article that craft production developed and grew, surviving economic up and downs together with heavy industry. Discussion and Conclusions. A factor of significant importance was government policy, especially after the Great Reforms of the 1860s: this took into account both the requirements of heavy industry and the conditions upon which light industry existed. Craft as a form of production could not be replaced by a large industry due to the expansion of the specifics of supply and demand in the market. Professional artisans filled the most important niche in the capital’s economy and ensured the development of the sphere of services and goods in “step-by-step accessibility”, which significantly improved the quality of life of the urban environment.

Keywords: urban crafts, industrialisation, craftsmen, St. Petersburg

For citation : Andrei V. Keller. Craft Guilds – Closed Corporations or Open Social Institutions during Industri-alization (19th to the Beginning of the 20th Century). Ekonomicheskaya istoriya = Russian Journal of Economic History. 2018; 14(2): 129–140. (In Russ.). DOI: 10.15507/2409-630X.040.014.201801.129-140

Acknowledgements: This article was prepared with the support of the grant of the Government of the Russian Federation to attract leading scientists to Russian institutions of higher education and research institutions of the state academies of sciences and public research centers of the Russian Federation (Laboratory for the Study of Primary Sources, Ural Federal University). Contract number 14.A12.31.0004 (valid from 26.06.2013)

ВведениеВплоть до 1760-х гг. в развитии столич-

ного ремесла существовали две тенденции: значительное сокращение количества цехо-вых ремесленников столицы, сопровождав-шееся ростом общего числа цехов. При этом отличительной чертой организации цехов XVIII в., по словам И. М. Кулишера, были значительные колебания их числа: «цехи то заводятся вновь, то исчезают, численность

их членов колеблется вверх и вниз. Цеховой режим не успел прочно установиться»1, не мешая, однако, многим иностранным ре-месленникам наживать большие состояния. Г. Л. Аттенгофер писал в 1820 г. о гораздо более высоком жизненном стандарте не-мецких ремесленников по сравнению с их соотечественниками в Германии: «У ино-странных ремесленников, которые имеют хороший достаток, или наружным блеском

1 Кулишер И. М. Очерк истории русской промышленности. – Петроград, 1922. – С. 53.


думают приобресть оный, равно находишь роскошь, которая всякого приехавшего из какого-либо немецкого города иностранца приводит в величайшее изумление. И в их домах со вкусом меблированных должны непременно находиться: гостиная, столовая и, кто бы подумал, даже комната для слуг. Бедный ремесленник в Германии скорее по-чтет все это сказкою, нежели поверит, что предприимчивые его товарищи, которые некогда были такие же ремесленники, как и он, теперь живут большими господами, в прекрасном великолепном городе; несмо-тря на все сие, это сущая правда»2.

Усложнение и расширение професси-ональной структуры цеховых ремесел го-ворит об их углубленной специализации вследствие повышения мастерства и кон-куренции мастеров, что создавало важное условие дальнейшего роста и позднейшего расцвета цехов столицы. Это привело к уве-личению числа иностранных ремесленных цехов с 53 в 1766 г. до 66 в 1825 г. и, соот-ветственно, российских цехов с 56 в 1789 г. до 67 в 1825 г.

МетодыКоличественный и качественный ана-

лиз, а также рассмотрение институцио-нальных и структурных изменений ремесла помогает наиболее глубоко проанализиро-вать его. С началом значительного роста численности цеховых ремесленников поло-жительный тренд количественного и каче-ственного роста цехового ремесла продол-жился в XIX в. В то же время происходят важные институциональные и структурные изменения цехов Петербурга. Новое Горо-довое положение 1846 г., создавая вместо Шестигласной думы «всесословную» Об-щую думу, приравнивало избранных ре-месленным обществом членов ремеслен-ной управы к служащим государственного аппарата. Должность ремесленного головы

приравнивалась теперь к VI классу Табели о рангах, а членов управы – к VII классу. Ремесленная управа подчинена непосред-ственно генерал-губернатору3. После вве-дения упрощенного цехового управления в 1852 г. ремесла одной отрасли объединяют-ся в один большой цех. В ведомости 1866 г. цеховых ремесленников Петербурга нахо-дим теперь 23 цеха, объединяющих близ-кие ремесла, с общим числом в 113 реме-сел. Например, в булочном цехе находятся булочники, пекари ржаного хлеба, пекари выборгских кренделей, калачники, пирож-ники, производители макарон4.

К. А. Пажитнов характеризует время от издания регламента Главного Магистрата 1721 г. до крестьянской реформы 1861 г. как «период оформления цеховой органи-зации», когда «городские ремесленники не преминули воспользоваться предостав-ленным им правом, и к концу изучаемого в этой главе периода цеховое устройство в полном или упрощенном виде имелось уже в 150–180 наиболее крупных городах» [2, с. 127].

К 1875 г. число цехов Петербурга сокра-щается до восьми сложносоставных цехов, просуществовавших до 1917 г.: серебряно-позументного (26 ремесел), кондитерно-булочного (15), кожевенно-сапожного (3), столярно-токарного (20), живописно-ма-лярного (16), слесарно-кузнечного (7), пор-тновского (12) и обойно-волосяного (23), объединивших в общей сложности 122 ре-месла5. В связи с данной реформой количе-ство временноцеховых мастеров в цеховом управлении резко снижается до минимума, прежде всего за счет присяжных мастеров и десятских.

Несмотря на это, развитие цехового са-моуправления петербургских ремесленни-ков привело к образованию среди них осо-бого корпоративного самосознания. Некий

INDUSTRIAL HISTORY

2 Аттенгофер Г. Л. Медико-топографическое описание Санктпетербурга, главнаго и столичнаго города Российской Империи. – СПб., 1820. – C. 199.

3 Ядров А. И. В защиту русских цехов. – СПб. : С.-Петерб. ремесл. управа, 1897. – С. 76.4 Отчет С.-Петербургской ремесленной управы за 1866 г. – СПб. : Тип. П. Вигандт, 1867. – С. 10–11.5 Отчет С.-Петербургской ремесленной управы за 1875 г. – СПб. : Тип. П. Вигандт, 1876. – С. 16–17.


«друг ремесленника» писал в 1863 г., что «в корпорации этой в настоящее время начи-нает проявляться деятельная жизнь и раз-виваться сильное (способное) гражданское сословие»6. Несколько десятилетий спустя делегат ремесленного съезда 1900 г. из Пе-тербурга Кудрявцева подвела не такой уж и плохой итог этого развития: «Организация ремесленного управления там, где она при-вилась так, как в Петербурге, может прино-сить несомненную пользу», добавив после этого, как будто извиняясь перед обще-ственным мнением: «Хотя сама по себе уже значительно устарела» [Цит. по: 2, с. 147].

РезультатыО каких же результатах в развитии ре-

месленной мастерской во время индустри-ализации можно говорить? Несомненно, что процесс индустриализации оказал осо-бенно сильное влияние на ремесло, пере-живавшее к концу XIX в. сильную транс-формацию [6, S. 133–163; 7]. Расширилось понятие ремесленной мастерской, многие из которых числились среди фабрик и заво-дов, по существу не являясь таковыми, пока-зывая сопоставимую с крупными предпри-ятиями положительную динамику развития и высокую степень приспособляемости, а значит оставаясь конкурентоспособными7

Более того, ряд промышленных отраслей остались за традиционными ремеслами. Но многие из ремесел перешли в область круп-ного производства. Необходимо сказать, что понятие «ремесленник» подразумевает не-сколько его разновидностей. И. М. Кулишер разделял понятия ремесленника (городские ремесла) и кустаря (кустарные промыслы в деревне), хотя области их хозяйственной деятельности могли дополнять друг друга8

Городские ремесленники в свою очередь

подразделялись на цеховых и посадских. Среди последних имелось множество ку-старей (одиночек) и рабочих – фабричных, заводских или ремесленных (подмастерья). Процессы острой конкуренции в ходе ин-дустриализации последней трети XIX в. способствовали дальнейшему укрупнению слоя ремесленников-профессионалов, все более узкой их специализации, появлению множества новых ремесленных специаль-ностей [5, S. 438–439]9.

Говоря о взаимозависимости городской и сельской экономик, можно процитиро-вать Анри Лефевра, анализировавшего причины расцвета Венеции: «Этот рост происходил только через социальные отно-шения “город-деревня”» [1, с. 14]. В этом смысле Северная Венеция схожа с городом в лагуне. Выходцы из деревни, крестьяне, обеспечивали рабочей силой не только фа-брики и заводы, но и цеховые ремесленные мастерские. Однако принадлежа крестьян-скому сословию, временноцеховые, платя в ремесленную казну львиную долю всех ее доходов, не пользовались привилегиями сословия. Кроме того, важную роль в про-цветании ремесленных мастерских играла кооперация с целой армией ремесленни-ков-одиночек. Приезжие и местные куста-ри обладали значительной социальной мо-бильностью, снабжая городское хозяйство необходимыми рабочими кадрами.

Можно принять за рабочую концеп-цию Клауса Гествы о том, что примерно до 1860-х гг. в России длился период про-тоиндустриализации [4, S. 579]. Условно с 1860-х гг. в Петербурге начинается время промышленного переворота, а в 1890-е гг. – бурной индустриализации, которые немыс-лимы без ремесленной мастерской и ее раз-

6 Ремесленник изданный другом ремесленника. – СПб., 1863. – С. 4.7 Кулишер И. М. Очерк истории... – С. 135–136, 140–144; Его же. Очерки истории Ленинграда. Т. 1 : Период

феодализма. (1703–1861 гг.). – М. – Л. : Издательство Академии наук СССР, 1955. – C. 485.8 Белковский Г. А. Ремесло // Энциклопедический словарь. – 1899. Т. 26А. – Изд. Ф. А. Брокгауз,

И. А. Ефрон. – СПб., 1899. – С. 563; Кулишер И. М. Очерк истории русской промышленности. – Петро-град, 1922. – С. 135, 141, 156.

9 Арапов Д. Ю., Балязин В. Н., Сахаров А. М. Ремесло // Большая советская энциклопедия. – Т. 22. – М., 1975. – С. 6.



личных промежуточных форм (симбиоза), без профессиональных кадров для крупной промышленности, которых поставляли мелкие и средние предприятия, имеющие ремесленный характер и генетическую связь с ремесленной мастерской. Эту тон-кую связь уловил Гества, говоря о том, что это развитие было возможно благодаря ис-кусной комбинации социальных практик и унаследованному опыту, предполагавших наличие культурных компетенций, приоб-ретенных в ходе тесной коммуникации [4, S. 578]. Здесь описаны именно принципы ремесленного производства, которое в ходе миниатюризации техники органически ин-тегрировало в производственную цепочку «газовые, керосинные, электрические и другие малосильные моторы»10. Ремеслен-ные мастерские в это время часто напоми-нают гибридные формы сосуществования у живых организмов в природе в форме ком-менсализма, где хищники сосуществуют с маленькими безобидными существами: крокодила с пернатыми, акулы с рыбами-прилипалами, лоцманами и чистильщика-

ми. Крупные промышленные предприятия и ремесленные мастерские на заре XX в. все больше стали напоминать сложную эко-систему, сравнимую с кооперацией между китом и планктоном, где первый не может выжить без второго.

Часто упоминаемый исследователями негативный фактор консерватизма масте-ров и, как следствие, их нежелание делить-ся своими секретами становится относи-тельным при учете небольших объемов ремесленного производства и ориентацию на местный (микролокальный) рынок. Ведь этим ремеслом, которое он хотел за-щитить, он «кормил» себя и свою семью, учеников и подмастерьев, создавая, пускать нередко зависящие от сезонной конъюнкту-ры, рабочие места. До конца периода про-тоиндустриализации количество цеховых ремесленников в городе преобладает над рабочими (рис. 1). С началом же промыш-ленного подъема число рабочих на крупных предприятиях растет с большей динамикой и уходит в отрыв с 1870-х гг., когда начина-ется take-off в русской промышленности, а

INDUSTRIAL HISTORY

10 Белковский Г. А. Ремесло... – С. 563.11 Валк С. Н., Дякин В. С. (ред.). История рабочих Ленинграда. T. 1 (1703 – февраль 1917). – Л., 1972. – 555 с.

Рис. 1. Рабочие мануфактур, фабрик, заводов и ремесленных мастерских Санкт-Петербурга, 1786–1900 гг.

Fig. 1. Workers in manufactories, factories, plants and craft workshops of St. Petersburg, 1801–1900) [5, S. 482–484]11

6 00019 300

40 000

62 562

81 573

133 361

27 50835 563 31 302

48 529 43 09653 375

12 9589 9505 00012 238

29 3525 077

0 0 0 0

126 75799 889

92 09085 00075 000

-40 000

-20 000

0

20 000

40 000

60 000

80 000

100 000

120 000

140 000

160 000

Рабочие мануфактур, фабрик и заводов

Цеховые ремесленники

Ремесленники

Линейный (Рабочие мануфактур, фабрик и заводов)

Линейный (Цеховые ремесленники)


к началу XX в. обгоняет и общее количе-ство ремесленников.

При этом перспектива работы в ремес-ленной мастерской для многих ремеслен-ников была более привлекательной, чем на заводе, так как средняя зарплата мастерово-го начала 1880-х гг. равнялась 25–30 руб. в месяц, а фабричного – 15–17 руб., тогда как чернорабочие получали от 50 коп. в день, а летом – и по 60 коп. [3, c. 76].

Великие реформы 1860–1870-х гг., под-держка ремесленников правительством, привлечение иностранных капиталов, чтобы назвать несколько факторов, оказали решаю-щее влияние на развитие промышленности Петербурга, в том числе ремесленной [8, p. 1; 9, S. 26]. Из графика видно, что рост числа ремесленников Петербурга – как в цехах (прежде всего за счет временноцехо-вых), так и нецехового ремесла – в XIX в. оказался значительным (рис. 2). После от-носительной стагнации в первых трех дека-дах этого века и с конца 1840-х гг. до начала 1870-х гг. начинался неуклонный рост цехо-вого ремесла. К 1801 г. цеховых ремесленни-

ков насчитывалось более 12 000, к середине века – более 30 000, в его конце, именно во время индустриального рывка 1890-х гг., их число доходит до 60 000 чел., общее же число ремесленников достигает примерно 150 000 чел. [5, S. 479–484].

Хорошо развитая инфраструктура Пе-тербурга позволила отдельным ремеслам адаптироваться к новым условиям, что при-вело в последней трети XIX в. к стабили-зации ремесленных мастерских, не только сумевших сохранить некоторые традици-онные производства, но и создавших но-вые специализации, например, при починке велосипедов, а позже и автомобилей. Раз-витие крупной индустрии способствовало косвенно модернизации ремесленных ма-стерских, приводившей к их повышенной механизации и машинизации. Со строи-тельством железных дорог в Центральной России и Западных областях Российской империи начиная с середины XIX в. ремес-ленники Петербурга начинают ощущать конкуренцию крестьянского ремесла, хотя и в узких областях. С одной стороны, ку-

0

20000

40000

60000

80000

100000

120000

140000

160000

1803

1810

1812

1814

1816

1819

1821

1830

1832

1834

1836

1842

1846

1848

1850

1852

1855

1858

1867

1869

1873

1875

1877

1880

1882

1886

1888

1890

1892

1895

1900

1919

Годы

Ко

ли

чест

во, ч

ело

век

Вечно-цеховыеВременно-цеховыеРоссийские цехи всегоМастера иностранных цеховЦеховые ремесленники всегоРемесленников всегоЛинейный (Цеховые ремесленники всего)

Рис. 2. Динамика роста ремесленников в XIX в. Fig. 2. Dynamics of the growth of artisans in the 19th century) [5, S. 482–484]



старные промыслы не могли составить кон-куренцию петербургским ремесленникам12, с другой – они являлись большим резервуа-ром рабочих кадров.

Улучшившаяся коммуникация несла в себе больше положительных, чем отрица-тельных последствий для ремесленников. Стало возможным получение более деше-вого сырья и сбыт продукции далеко за пределами города, как, например, в произ-водстве одежды, обуви, продуктов питания и домашнего обихода. Столичные мастера начинают работать не только на заказ, но и про запас. Знаток городского ремесла Г. А. Белковский писал в 1899 г.: «Усту-пив крупному производству, некоторые категории производительных процессов (например, изготовление предметов из во-локнистых веществ), ремесло […] прочно сохраняет некоторые позиции»13.

Быстрый рост численности населения Петербурга стимулировал развитие ремес-ла. Прежде всего в производстве традици-онных товаров народного потребления: про-дуктов питания, одежды, предметов быта. Высокая материальная культура города или высокоспециализированное мастерство, нередко граничащее с искусством, привели к абсолютно позитивному имиджу петер-бургских ремесленников как лучших в Рос-сии, на которых равнялись все остальные. Легко догадаться о причинах их успеха. С появлением и ростом состоятельно-го среднего слоя населения покупатели все больше обращали внимание не только на цену, но и на качество, а также ценили личный контакт с производителем. Ремес-ленники могли гораздо лучше, быстрее и качественнее реагировать на запросы по-купателей и заказчиков, чем крупная про-мышленность, не имевшая еще такого разнообразия продуктов, чтобы заменить ремесленного мастера во всех областях производства. Со временем шла постоянная селекция и приспособление, в ходе которой

как крупные, так и мелкие предприятия ис-кали пути взаимодействия для того, чтобы использовать сильные стороны каждого способа производства.

В динамике роста ремесленников в XIX в. наблюдается сокращение их удель-ного веса к населению более чем на одну треть – с 14,7 % в 1862 г. до 8,9 % в 1900 г. (соответственно в 1870 г. – 12,5 %, 1890 г. – 10,5 %), что можно интерпретировать двоя-ко (рис. 3). С одной стороны, возможно, оно было вызвано увеличением числа крупных промышленных предприятий в некоторых традиционных отраслях ремесленного про-изводства. С другой этот факт несомненно указывает на повышение эффективности и производительности труда в ремесленных мастерских. Средняя величина последних увеличивается в металлообработке, обра-ботке волокнистых материалов и падает в строительных ремеслах, производстве одежды, обуви, продуктов питания [5, S. 557].

Попытаемся проследить предполагае-мую взаимосвязь между мировыми (соб-ственно, европейскими и североамерикан-скими) и российскими экономическими кризисами, с одной стороны, и численно-стью цеховых ремесленников столицы, с другой. Мы исходим из того, что падение доходов как состоятельных клиентов, так и массы населения, а значит, и его платеже-способности должно было непосредствен-но сказываться на ремесленниках столицы. На экономические кризисы 1836–1839 гг. и соответственно 1846–1847 гг. в Европе и 1847–1848 гг. в России, как и на после-дующие, цеховое ремесло реагирует по-разному. Округлим цифры и получим, что с 1834 по 1843 г. число цеховых ремеслен-ников неуклонно снижалось с 27 000 до 15 000 чел., после чего их число выросло до 30 000 в 1848 г., после чего снова упало в кризис 1854–1855 гг. до 28 000 чел. в 1855 г. Возникший негативный паттерн мирово-

INDUSTRIAL HISTORY

12 Кулишер И. М. Очерк истории… – С. 143–144, 153.13 Белковский Г. А. Ремесло… – С. 561.


го экономического кризиса и последствий Крымской войны в 1857 г. привел к даль-нейшему снижению до 27 000 чел. цеховых в 1858 г. Иными словами, на относительно интенсивные и кратковременные экономи-ческие кризисы цеховое ремесло реагирует долгими трендами или волнами понижения и повышения числа ремесленников (рис. 4).

Кризисы в России 1862–1863 гг. и 1867–1868 гг. показали, что, несмотря на регу-лярные взлеты и падения, число цеховых при последующем падении, как правило, показывало лучшие показатели по сравне-нию с прежними временами, что говорило об общей положительной тенденции роста цехового ремесла. Число цеховых выросло в 1866–1867 гг. с 29 269 до 31 306 и упа-ло в 1868 г. до 29 865 чел., что было выше, чем два года назад. Кризисы в России 1872–1876, 1882–1886, 1890–1891, 1900–1903 и 1907–1908 гг. совпадают с запозданием или опережением с рецессиями в Западной Ев-

ропе, связанными со временем так называе-мой долгой депрессии 1873–1896 гг.: 1874–1877, 1881–1886, 1891–1892 и 1899–1900 гг.

Обвал 1873 г. на валютных биржах Вены, Будапешта, Филадельфии и Берлина и последовавшая за ним рецессия крупной промышленности, судя по росту числа це-ховых, почти никак не сказался на ремес-ленном производстве. С 36 141 ремеслен-ников в 1873 г. их число стабильно росло до 46 838 в 1876 г. и только в последний год ре-цессии в 1877 г. незначительно опустилось до 45 703. На их рост не повлияла даже обо-стрившаяся в 1875 г. эпидемия тифа, когда в городе заболели 3 522 чел. Во время трех последующих рецессий число цеховых опускается с 48 167 в 1881 г. до 40 591 в 1887 г., с 43 298 в 1891 г. до 39 979 в 1892 г. и с 64 228 в 1899 г. до 52 075 в 1900 г. Но после всех этих падений цеховое ремесло столицы быстро восстанавливается и про-должает неудержимый рост [5, S. 482–484].


75 000 85 000 99 889 126 757

510 000682 300

954 400

1 418 000

0

200 000

400 000

600 000

800 000

1 000 000

1 200 000

1 400 000

1 600 000

1 800 000

1862 1870 1890 1900ГОДЫ

Чи

сле

нн

ост

ь,

че

ло

ве

к

Ремесленники Население Петербурга

Рис. 3. Число ремесленников к общей численности населения Санкт-Петербурга, 1862–1900 гг. Fig. 3. The number of artisans to the total population of St. Petersburg, 1862–1900 [5, S. 482-4813]14

14 Санкт-Петербург. 1703–2003 : Юбилейный статистический сборник / под ред. И. И. Елисеевой и Е. И. Грибовой. – Вып. 2. – СПб. : Судостроение, 2003. – 231 с.


0

10 000

20 000

30 000

40 000

50 000

60 000

70 000

1810 1820 1830 1840 1850 1860 1870 1880 1890 1900 1910 1920Число ремесленников российских цехов

Линейный (Число ремесленников российских цехов)

Благодаря чему? Ответ прост – ремесло продолжает «сохранять важное хозяйствен-ное значение в тех отраслях, которые ока-зались незатронутыми крупным капиталом. Так было не только на протяжении всего XVIII в., но даже еще в начале XX в. Со-образно с этим продолжала существовать почва для развития ремесленных организа-ций» [3, с. 173].

Если «Капитал» К. Маркса, а вслед за ним и работы В. И. Ленина закрыли тему ремесла для истории развития промышлен-ности, то статья Г. А. Белковского о ремес-ле в 1899 г. дает новое понимание места ре-месла в экономике страны, иной горизонт событий, а значит, и новые перспективы его развития и изучения. Согласно Г. А. Белков-скому, «ремеслом называется такая система производства в области обрабатывающей промышленности, когда производитель создает меновые ценности обыкновенно по заказу и на ограниченный местный рынок,

при участии лиц, принадлежащих к оди-наковому с ним общественному классу». Автор различает в ремесле две «системы производства»: «домашнюю или кустар-ную» и «фабричную». Автор признает, что «в действительной жизни» существует «ряд промежуточных систем производства, не укладывающихся в определенную схему. Производство может сохранять свой ремес-ленный характер при работе на чужой сто-роне или на дому не по заказу, а на запас, с применением машин (моторов разного рода)». И далее автор приходит к выводу, что невозможно «точно разграничить су-ществующие системы производства» из-за чисто механического приема определения «в зависимости от числа занимаемых ими рабочих»16. В России эта граница определя-лась 16 рабочими.

Ремесленники Петербурга образовы-вали важную социальную страту в эконо-мической жизни города. Без них промыш-

INDUSTRIAL HISTORY

Рис. 4. Число ремесленников российских цехов Петербурга и экономические кризисы в России

Fig. 4. The number of artisans of Russian guilds in St. Petersburg [5, S. 482–484]15

15 Санкт-Петербург. 1703–2003…16 Белковский Г. А. Ремесло… – С. 557–558.


ленное сердце столицы остановилось бы. Вопреки расхожему мнению об упадке ремесла с развитием крупной промышлен-ности в Петербурге наблюдается значи-тельный рост числа ремесленников всех категорий.

Обсуждение Какой же ответ можно дать на постав-

ленный вопрос, являлись ли цехи закрытой корпорацией или открытым социальным институтом? Он может быть двояким: и да, и нет. Открытым социальным институтом цехи были потому, что допускали членство временноцеховых, т. е. представителей иных сословий. Закрытой корпорацией, так как на протяжении десятилетий по-реформенного периода временноцеховые ремесленники не были уравнены в правах с вечноцеховыми, что порождало очаг по-тенциальных конфликтов и недовольства внутри сословия. Разрешение данной со-циальной проблемы всецело зависело от доброй воли правительства, которую пред-ставители цехового сословия Петербурга транслировали уже в ноябре 1864 г. В этом году будущий ремесленный голова россий-ских цехов Григорий Григорьевич Петров-ский (1868–1871 гг.) обращался в ремеслен-ном собрании к своим коллегам со словами, коннотированными сознанием социальной справедливости и чувством ответственно-сти перед будущими поколениями, о не-обходимости уравнения в правах времен-ноцеховых с вечноцеховыми мастерами. Но его слова остались не услышанными правительством, да, возможно, и большин-ством вечно-цеховых ремесленников [5, S. 147–155, 164–179].

Эти проблемы внутри сословия не особо отражались на росте цеховых ремесленни-ков, в основном за счет временноцеховых. Их число значительно увеличилось с 39 979 в 1892 г. до 60 090 в 1919 г. [3, с. 173; 5, S. 48–484]. Можно предположить, что во время всеобщего общественного подъема после Февральской революции 1917 г. на-


блюдалась и активная деятельность в цехах. Возможно, поэтому также, что Декрет об уничтожении сословий и гражданских чи-нов от 25 ноября 1917 г. мог быть воспринят большинством петроградских ремеслен-ников как устранение несправедливой раз-ницы между временно- и вечноцеховыми. Чем тогда объяснить значительный приток в цехи? Возможно, не является случайным, что К. А. Пажитнов указал эти 60 000 цехо-вых, когда цехи были уже давно отменены, но, видимо, продолжали существовать еще какое-то время по инерции, с верой масте-ров в то, что демократическая революция признает цехи как переходный профессио-нальный институт к ремесленной палате. Не случайно уничтожение фонда иностранной ремесленной управы Петрограда в начале 1920-х гг. совпало с моментом, когда ил-люзий по поводу социальной сущности со-ветской власти и о перспективах развития ремесленной организации как независимого социального-профессионально института уже ни у кого не осталось.

Но если бы удалось продлить жизнь и создать условия для дальнейшего развития ремесленной промышленности с миллио-нами высококвалифицированных рабочих рук, помещенной после 1917 г. в прокру-стово ложе «советской кустарной коопера-ции», то ответ, как это ни парадоксально, находим в статье из Большой советской энциклопедии: «Ремесло, [как] мелкое руч-ное производство промышленных изделий, господствовавшее до появления крупной машинной индустрии (а затем частично сохранившееся наряду с нею) […] вместе с развитием техники в рамках различных общественных формаций, принимает раз-личные формы»17. Другими словами, не будь социальной революции 1917 г., и ре-месло имело бы все шансы получить совре-менную форму организации, способную обеспечить его дальнейшее развитие и про-цветание, а значит – создание комфортной городской среды.

17 Арапов Д. Ю., Балязин В. Н., Сахаров А. М. Ремесло… – С. 3.


ЗаключениеВ начале рассматриваемого периода в эпо-

ху расцвета и наивысшего влияния в прави-тельственных кругах цехи могли, в зависимо-сти от обстоятельств и участников событий, играть роль влиятельной полузакрытой кор-порации, особенно после создания состояния (разряда) цеховых Городовым положением 1785 г. После введения Положения об обще-ственном управлении Санкт-Петербурга 1846 г. вечноцеховые мастера очутились в парадоксальной ситуации – попав в более сильную зависимость от правительства, они еще более успешно могли лоббировать свои сословные интересы. Начиная с 1860-х гг. в связи с либерализацией общества и экономи-ки цехи на короткое время приобретают чер-ты более открытого социального института, прежде всего благодаря усилиям старшины Г. Г. Петровского (1868–1871), но с приходом Д. П. Полозова, заменившего последнего после блокады в делах Ремесленной управы из-за нежелания депутатов ремесленного со-брания – вечноцеховых мастеров – заседать под его председательством, временноцеховые мастера полностью вытесняются из цехового управления за исключением двух заседателей Ремесленной управы.

Примерно до середины 1870-х гг. ос-новная часть промышленной продукции Петербурга приходилась на ремесло, и лишь с началом интенсивного периода индустриализации продукция крупной промышленности навсегда обгоняет пер-вую. Но это не значит, что ремесло долж-но было неизбежно вытесняться. Оно переместилось всего лишь на второе ме-сто и не потеряло важности для многих отраслей промышленности. Последняя треть XIX в. явилась временем бурно-го развития и трансформации не только для крупной промышленности, но и для ремесла. Цеховая система ремесла Петер-бурга, являясь к середине XIX в. наибо-лее развитой в России, не получает даль-нейшего развития после Великих реформ из-за «заморозки» реформы ремесленно-го сословия со стороны правительства и сохранения многочисленной группы вре-менноцеховых. Но ни о каком «исчезнове-нии» ремесла как формы производства не могло быть и речи, если принять во вни-мание, что профессиональные городские ремесленники и качество жизни были по-нятиями неразрывными и взаимодопол-няющими.

INDUSTRIAL HISTORY

Библиографический список1. Лефевр А. Социальное пространство // Неприкосновенный запас. – 2010. – № 2 (70). –

С. 3–14.2. Пажитнов К. А. Положение рабочего класса в России. – Л. : Былое, 1924. – Т. 2. – 296 с.3. Пажитнов К. А. Проблема ремесленных цехов в законодательстве русского абсолютизма. –

M. : Издательство Академии наук СССР, 1952. – 207 с.4. Gestwa K. Proto-Industrialisierung in Russland: Wirtschaft, Herrschaft und Kultur in Ivanovo und

Pavlovo, 1741–1932. – Göttingen, 1999. – 679 S.5. Кeller A. Die Handwerker in St. Petersburg. Von der Mitte des 19. Jahrhunderts bis zum Ausbruch

des Ersten Weltkrieges. – Frankfurt am Main u. a., Peter Lang, 2002. – 601 S.6. Portal R. Die russische Industrie am Vorabend der Bauernbefreiung, in: Wirtschaft und Gesellschaft

im vorrevolutionären Rußland, hrsg. v. D. Geyer. – Köln, 1975. – S. 133–163. 7. Scherer H. Der Aufbruch aus der Mangelgesellschaft. Die Industrialisierung Rußlands unter dem

Zarismus (1860–1914). – Giessen Focus-Verl. 1985. – 350 S.8. Share M. The Central Workers’ Circle of St. Petersburg, 1889–1894 : A Case Study of the “Work-

er’s Intelligentsia”. – New York ; London, 1987. – 792 p.9. Steffens T. Die Arbeiter von St. Petersburg 1907 bis 1917. Soziale Lage, Organisation und spontaner

Protest zwischen zwei Revolutionen. – Freiburg i. Br. 1985. – 164 S.

References1. Lefevr A. Social Space. Neprikosnovennyj zapas = Emergency Ration, 2010, No. 2 (70): 3–14. (In

Russ.).


2. Pazhitnov K. A. The Situation of the Working Class in Russia, v. 2, leningrad, 1924, 295 p. (In Russ.).

3. Pazhitnov K. A. The Problem of Craft Shops in the Legislation of Russian Absolutism. Moscow, 1952, 211 p. (In Russ.).

4. Gestwa K. Proto-Industrialisierung in Russland: Wirtschaft, Herrschaft und Kultur in Ivanovo und Pavlovo, 1741–1932, Göttingen, 1999, 679 р.

5. Кeller A. Die Handwerker in St. Petersburg. Von der Mitte des 19. Jahrhunderts bis zum Ausbruch des Ersten Weltkrieges, Frankfurt am Main u.a., Peter Lang, 2002, 601 р.

6. Portal R. Die russische Industrie am Vorabend der Bauernbefreiung, in: Wirtschaft und Gesellschaft im vorrevolutionären Rußland, hrsg. v. D. Geyer, Köln, 1975, P. 133–163.

7. Scherer H. Der Aufbruch aus der Mangelgesellschaft. Die Industrialisierung Rußlands unter dem Zarismus (1860–1914), Giessen. 1985, 350 p.

8. Share M. The Central Worker’s Circle of St. Petersburg, 1889–1894 : A Case Study of the “Work-er’s Intelligentsia”. New York, London 1987, 792 p.

9. Steffens T. Die Arbeiter von St. Petersburg 1907 bis 1917. Soziale Lage, Organisation und spontaner Protest zwischen zwei Revolutionen. Freiburg i. Br. 1985, 164 p.

Поступила в редакцию 20.05.2017 г.

Сведения об автореКеллер Андрей Викторович – доктор философии, старший научный сотрудник Лабо-

ратории эдиционной археографии Уральского федерального университета им. первого Пре-зидента России Б. Н. Ельцина Уральского гуманитарного института. ORCID: orcid.org/0000-0002-9086-1079.

Тел.: +7 982 752-62-42e-mail: [email protected]

Submitted 20.05.2017.

about the autorandrey V. Keller – PhD (Dr. Phil., Freiburger Albert-Ludwigs-Universität), Senior Research

Fellow, Ural Institute for the Humanities, Laboratory of Primary Sources Research, Ural Federal University. The author has 25 scientific and educational publications. ORCID: orcid.org/0000-0002-9086-1079.

Tel.: +7 982 752-62-42e-mail: [email protected]



УДК 947.082с. р. Глазунов

Владимирский государственный университет имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых (Владимир, Россия),


ФАБРИЧНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛьСТВО В РОССИИ И МЕХАНИЗМы ЕГО РЕАЛИЗАЦИИ. 1882–1914 гг.

Введение. В ходе экономической и политической трансформации России, реалии кото-рой стали более осязаемыми в конце XIX – начале XX в., правительством была иницииро-вана реформа фабричного законодательства, которое за 30 лет, с 1882 по 1912 г., соверши-ло известный путь в своем развитии в направлении, начатом программой преобразований 1860–1970-х гг. Для успешного применения фабричных законов на практике необходимо было создание эффективных механизмов для их реализации. Целью статьи являются рас-смотрение и анализ отразившихся в российском фабричном законодательстве механизмов реализации изданных законоположений, составивших эру реформ в сфере трудового права дореволюционной России. Материалы и методы. Теоретико-методологической основой исследования выступают модернизационная парадигма, институциональный и системный подходы, позволяющие рассмотреть механизмы реализации фабричного законодательства как один из важнейших факторов проводимой самодержавием политики по рабочему во-просу и государственного регулирования отношений труда и капитала на этапе перехода России от традиционного аграрного общества к современному индустриальному. Для до-стижения поставленной цели применялся широкий комплекс общенаучных (аналитический разбор литературы по рассматриваемой проблеме, сравнительный анализ, обобщение, со-поставление) и специально исторических (историко-правовой анализ, историко-типологи-ческий, историко-генетический) методов. Исследование проводилось на основе принципов историзма, объективности, комплексности и системности. Результаты исследования. На основе анализа российского фабричного законодательства конца XIX – начала XX в. проведено исследование механизмов реализации вышедших законодательных актов. Глав-ным образом на основе законодательных источников были рассмотрены институциональ-ные изменения и функциональная деятельность государственных учреждений, осущест-влявших проведение в жизнь фабричных законов. В публикации выявляются основные механизмы реализации фабричного законодательства, оценивается работа их важнейших звеньев. Автором статьи предпринята попытка воссоздать используемую властью практи-ку применения принятых правовых норм, определить роль правительственной политики в регулировании отношений рабочих и предпринимателей в индустриальной России. Обсуж-дение и заключения. Роль государственного начала в проведении реформы фабричного за-конодательства в России была традиционно значительна. В результате принятия комплекса законов, регулирующих взаимоотношения наемных рабочих и предпринимателей в сфере крупного промышленного производства в лице министерств и ведомств, губернских при-сутствий и фабричных инспекторов были созданы эффективные механизмы реализации фабричных законов на всех уровнях. Преобразования, явившиеся частью объективного процесса модернизации российского общества, проходили в русле социальных реформ, ох-вативших в последние два десятилетия XIX в. всю Европу. Однако функционирование ме-ханизмов зависело от всей самодержавной государственной системы с ее ограничениями в этой сфере законодательства.


DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.141-154

© Глазунов С. Р., 2018

INDUSTRIAL HISTORY


Ключевые слова: индустриальная Россия, фабричное законодательство, фабричная инспек-ция, губернские присутствия, главное присутствие, правительство, рабочие, предприниматели, механизмы реализации.

Для цитирования: Глазунов С. Р. Фабричное законодательство и механизмы его реализации. 1882–1914 гг. // Экономическая история. – 2018. – Т. 14. – № 2. – С. 141–154. DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.141-154

Sergey r. Glazunov Vladimir State University named after Aleksandr and Nikolai Stoletovs,

(Vladimir, Russia), e-mail: [email protected]

FaCTORY LeGiSLaTiOn in RuSSia anD THe MeCHaniSMS OF iTS ReaLiZaTiOn. 1882–1914

introduction. The article presents the analysis of Russian factory legislation of the late XIX – early XX centuries and the study of the mechanisms for its realization. During the economic and political transformation of Russia, the realities of which became more tangible in the late XIX – early XX centuries, the government initiated the reform of the factory legislation, which for thirty years, from 1882 to 1912 made a well-known path in its development in the direction of the program of reforms 1860–70-ies. For the successful application of factory laws in practice it was necessary to create the effective mechanisms for their realization. The purpose of the article is to review and analyze the mechanisms of implementation of the published legal provisions reflected in the Russian factory legislation, which made up the era of reforms in the sphere of labor law of pre-revolutionary Russia. Materials and Methods. The theoretical and methodological basis of the research is the modernization paradigm, institutional and systemic approaches, which allow considering the mechanisms of realization of the factory legislation as one of the most important factors of the autocracy’s policy on the working issue and state regulation of labor and capital relations at the stage of Russia’s transition from the traditional agrarian society to the modern industrial one. To achieve this goal, a wide range of General scientific (analytical analysis of the literature on the problem under consideration, comparative analysis, generalization, comparison) and specially historical (historical and legal analysis, historical and typological, historical and genetic) methods were used. The study was conducted on the basis of the principles of histori-cism, objectivity, complexity and consistency. Results. Based on the analysis of the Russian fac-tory legislation of the late XIX – early XX centuries a study of the mechanisms of realization of the published statutes was made. Mainly on the basis of legislative sources, institutional changes and the functional activities of public institutions implementing factory laws were examined. The publication identifies the main mechanisms for the implementation of factory legislation, assesses the work of their most important links. The author of the article makes an attempt to recreate the practice of the authorities to implement the adopted legal norms, to determine the role of govern-ment policy in regulating the relations of workers and entrepreneurs in industrial Russia. Discus-sion and Conclusions. The role of the state in the reform of factory legislation in Russia has traditionally been significant. As a result of the adoption of a set of laws regulating the relationship of hired workers and entrepreneurs in the field of large-scale industrial production in the face of ministries and departments, provincial offices and factory inspectors, an effective mechanisms for the realization of factory laws at all levels was created. The transformations that were part of the objective process of modernization of Russian society took place in the course of social reforms that covered the whole of Europe in the last two decades of the XIX century. However, the func-tioning of the mechanisms depended on the entire autocratic state system with its limitations in this area of legislation.

Keywords: industrial Russia, factory legislation, factory inspection institution, provincial presence, main presence, government, workers, entrepreneurs, mechanisms of realization.

For citation: Sergey R. Glazunov. Factory Legislation in Russia and the Mechanisms of its Realization. 1882–1914. Ekonomicheskaya istoriya = Russian Journal of Economic History. 2018; 14(2): 141–154. (In Russ.). DOI: 10.15507/2409-630X.040.014.201801.141-154



ВведениеЭкономическая и политическая транс-

формация России, реалии которой стали бо-лее осязаемыми в конце XIX – начале XX в., сопровождалась появлением в стране рабо-чего вопроса и необходимостью скорейше-го его разрешения. Ощутимая в обществе волна стачек и забастовок 1880–1990-х гг. свидетельствовала об остроте назревшей проблемы. Правительству приходилось ре-шать ее не только традиционными мерами при помощи полиции и войск, но и посте-пенным введением законов, регулирующих взаимоотношения рабочих и предприни-мателей, а также указов и постановлений, регламентирующих применение вышедших положений.

Центральной властью была иницииро-вана реформа фабричного законодатель-ства, которое за 30 лет, с 1882 по 1912 г., совершило известный путь в своем разви-тии в направлении, начатом программой Великих реформ. На правовой основе были регламентированы такие важные аспекты трудовых отношений в крупной промыш-ленности, как условия работы детей (1882, 1884, 1890), женщин и подростков (1885, 1890), заключение трудового договора, ре-гламентация заработной платы и штрафов с рабочих (1886), продолжительность ра-бочего дня (1897), социальное страхование (1903, 1912). Для успешного применения фабричных законов на практике необходи-мы были механизмы их реализации.

В громадной научно-исследовательской литературе тема фабричного законодатель-ства активно рассматривалась предшеству-ющими поколениями историков и изучалась в разных аспектах. В дореволюционной и советской историографии в основном от-мечались «гуманный» и «попечительный» характер изданных узаконений, а также их «охранительное начало» [4; 7; 8; 10–12; 16; 18–21]. В последние два десятилетия ис-следователи в большей или меньшей мере стали затрагивать и другие стороны изучае-мой проблемы. Ю. И. Кирьянов [6] осветил и проанализировал в дореволюционном фа-брично-заводском законодательстве фактор

мотивации труда, способствовавший повы-шению производительности труда и росту производства. Т. я. Валетов [2] представил общую характеристику фабричных законов Российской империи и соответствующих законодательных актов, принятых Времен-ным правительством в 1917 г. А. Ю. Во-лодин [3] рассмотрел фабричное законода-тельство 1882–1814 гг. как законодательную основу создания фабричной инспекции и дальнейшей регламентации деятельности фабричных инспекторов, обновления их со-става и усложнения функций.

Вместе с тем характер, основные тен-денции развития и эффективность приме-нения действовавших в России до 1917 г. фабричных законов определялись глав-ным образом механизмами их реализации. В связи с этим целью данной статьи явля-ются оставшиеся за пределами внимания авторов рассмотрение и анализ отразив-шихся в российском фабричном законода-тельстве механизмов реализации изданных законоположений, действительно соста-вивших, как признавали сторонники диа-метрально разных политических позиций, эру реформ [9, с. 113; 12, с. 9] в сфере тру-дового права дореволюционной России. Под механизмами реализации фабричного зако-нодательства в целом понимаются институ-циональные изменения и функциональная деятельность государственных учреждений, осуществлявших его проведение в жизнь.

МетодыТеоретико-методологической основой

исследования выступают модернизацион-ная парадигма, институциональный и си-стемный подходы, позволяющие рассмо-треть механизмы реализации фабричного законодательства как один из важнейших факторов проводимой самодержавием по-литики по рабочему вопросу и государ-ственного регулирования отношений тру-да и капитала на этапе перехода России от традиционного аграрного общества к современному индустриальному. Для до-стижения поставленной цели применялся широкий комплекс общенаучных (анали-тический разбор литературы по рассматри-

INDUSTRIAL HISTORY


ваемой проблеме, сравнительный анализ, обобщение, сопоставление) и специально исторических (историко-правовой анализ, историко-типологический, историко-гене-тический) методов. Исследование проводи-лось на основе принципов историзма, объ-ективности, комплексности и системности.

Изучение и анализ содержания фабрич-ных законов главным образом направлены на выявление означенных механизмов, вы-яснение правовой компетенции органов власти, составляющих их важнейшие зве-нья. Изучение этого аспекта фабричного законодательства позволяет не только вос-создать практику повседневной реализации принятых правовых норм, но и определить роль государственного регулирования от-ношений труда и капитала, оценить поли-тику правительства по рабочему вопросу в дореволюционной России.

Источниковую базу при выполнении данной работы составили в основном тре-тье издание «Полного собрания законов Российской империи», ряд специальных сборников законодательных и распоряди-тельных актов, документы делопроизвод-ства института фабричной инспекции и воспоминания непосредственных участни-ков событий.

РезультатыЗакон 1 июня 1882 г. «О малолетних,

работающих на заводах, фабриках и ману-фактурах»1 вместе с установлением запрета на использование труда детей до 12 лет и обязательством, наложенным на предпри-нимателей, предоставлять малолетним ра-бочим условия для получения начального образования создавал особый институт фабричной инспекции по контролю за его исполнением. Учреждались должности Главного и четырех окружных инспекторов (отд. IV) [14; 22; 23]. Инспекторы должны были следить за обучением в школах детей, занятых в промышленном производстве,

составлять протоколы о нарушении закона владельцами предприятий, передавать их в суд и участвовать в судебном процессе в качестве обвинителей (ст. 4, отд. II). Впер-вые в России был создан государственный институт фабричной инспекции из одного Главного и двух окружных инспекторов, по сути, являвшийся одним из механизмов ре-ализации фабричного законодательства.

Важная роль в реализации этого закона отводилась правительственным органам в лице министра финансов, который по со-глашению с министрами внутренних дел и народного просвещения утверждал особые инструкции, определявшие права и обя-занности фабричных инспекторов (ст. 5, отд. II). Он также обладал правом в случае необходимости распространять действие закона на ремесленные заведения (ст. 3, отд. VI), мог дать разрешение на использо-вание труда малолетних рабочих с 10 до 12 лет в дневную смену и с 12 до 15 лет – в ночную (ст. 1–2, отд. VI).

Высочайше утвержденное мнение Гос-совета «О взыскании за нарушения поста-новлений о работе малолетних на заводах, фабриках и в ремесленных заведениях» 5 июня 1884 г. устанавливало наказание фабрикантам, нарушившим закон о мало-летних рабочих, в виде «ареста не свыше одного месяца или денежного взыскания не свыше ста рублей»2. Контроль за соблю-дением данного закона, т. е. механизм его реализации, был возложен на фабричную инспекцию.

Закон 12 июня 1884 г. «О школьном обу-чении малолетних, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах, и о фабричной инспекции»3 добавил в круг обязанностей фабричных инспекторов надзор за орга-низацией особых школ для получения ра-бочими школьного возраста начального образования. Инспекторы должны были со-действовать открытию соответствующего

1 Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3-е (далее – ПСЗ-III). – СПб., 1886. – Т. 2. – № 931.2 ПСЗ-III. – СПб., 1887. – Т. 4. – № 2286.3 ПСЗ-III. – СПб., 1887. – Т. 4. – № 2316.



типа учебных заведений главным образом при фабриках и заводах (ст. 3–5) или обра-щаться для этого за помощью к «местному учебному начальству» (ст. 6). Также рас-ширялось действие изданного ранее фа-бричного законодательства в пределах де-вяти вновь образуемых фабричных округов (ст. 9–10), увеличивался состав инспекто-рата (отд. II). Министру финансов предо-ставлялось право издавать по соглашению с министрами внутренних дел и народного просвещения подробные правила по при-менению законов о малолетних и обязанно-стях инспекции (ст. 15). Закон об обучении малолетних рабочих усложнял механизмы реализации фабричного законодательства и значительно расширял географию его дей-ствий.

Центральное место в ряду актов фабрич-но-заводского законодательства по справед-ливой оценке многих исследователей [5, с. 53; 10, с. 100; 12, с. 11] определенно при-надлежит изданным 3 июня 1886 г. «Прави-лам о надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношени-ях фабрикантов и рабочих и об увеличении числа чинов фабричной инспекции»4, кото-рые современники заслуженно сравнива-ли с Положениями 19 февраля 1861 г. [13, с. 115]. Кроме общих норм заключаемого между сторонами трудового договора, рас-пространявшихся по всей России, закон со-держал новые правила о взаимоотношени-ях между рабочими и предпринимателями и устанавливал контроль в лице фабричной инспекции и присутствий над их исполне-нием, которые первоначально вводились в трех губерниях европейского центра стра-ны: Петербургской, Московской и Влади-мирской (отд. VI).

На фабричных инспекторов возлагался ряд важных функций: контролирующая – по наблюдению за исполнением новых поло-жений закона; примирительная по офици-альной терминологии, а по существу дела, судебная – по рассмотрению жалоб и при-

нятию мер к предупреждению споров и не-доразумений между хозяевами и рабочими; административная – по составлению про-токолов о нарушениях изданных «Правил» и распорядительная – по рассмотрению и утверждению такс, табелей, расписаний и правил внутреннего распорядка на фабри-ках и заводах (ст. 7, 9 «Правил о надзоре»).

Новым законом на местах учреждались губернские по фабричным делам присут-ствия, которые наряду с инспекцией долж-ны были главным образом осуществлять контроль над исполнением изданного за-конодательства. Они состояли под пред-седательством губернатора из чиновников высшего ранга, представителей местного самоуправления и фабричной инспекции (ст. 2–3 «Правил о надзоре»). Фабричные присутствия имели право издавать обяза-тельные постановления «о мерах по охране жизни, здоровья и нравственности рабо-чих», решение по обжалованию которых подлежало министру финансов по согла-шению с министром внутренних дел. Кро-ме того, присутствия принимали оконча-тельные решения и определяли величину штрафов по делам о нарушениях предпри-нимателями изданных положений, рассма-тривали жалобы на распоряжения фабрич-ных инспекторов, «разрешали сомнения, встречаемые чинами инспекции, при при-менении настоящих правил» (ст. 5 «Правил о надзоре»), являясь, таким образом, клю-чевым звеном в механизмах реализации фа-бричного законодательства.

Министерство внутренних дел и Мини-стерство финансов могли по согласованию между собой издавать подробные инструк-ции о порядке делопроизводства в фабрич-ных присутствиях и деятельности фабрич-ных инспекторов в отношении применения вышедших правил (ст. 14 «Правил о надзо-ре»). Министру финансов предоставлялось право по соглашению с министром вну-тренних дел распространять по ходатайству фабричных присутствий действия фабрич-

4 ПСЗ-III. – СПб., 1888. – Т. 6. – № 3769.

INDUSTRIAL HISTORY


ных законов на крупные ремесленные заве-дения, а также освобождать мелкие фабри-ки и заводы от обязательного применения новых правил (ст. 43 «Правил о надзоре»).

Вместе с тем закон 1886 г. предусматри-вал более строгие, чем ранее, меры нака-зания для рабочих за участие в стачках, а Уложение о наказаниях было дополнено че-тырьмя статьями: 1358(1), 1358(2), 1358(3), 1359(2). Участники стачек в зависимости от причиненного ущерба подвергались тюремному наказанию от двух до восьми месяцев, организаторы – от шести месяцев до одного года и четырех месяцев (ст. 2–4, отд. III). Дела о стачках из мировой юсти-ции, которой они ранее были подсудны на общих основаниях, теперь были переданы в окружные суды (ст. 1, отд. V). Также были предусмотрены наказания и для предпри-нимателей, которые подвергались аресту на срок до трех месяцев и навсегда лиша-лись права управлять промышленными за-ведениями, если забастовки на фабриках и заводах, сопровождавшиеся серьезны-ми беспорядками, начинались по их вине (ст. 1, отд. III).

По «Правилам» 1886 г. механизмы ре-ализации фабричного законодательства были серьезно усовершенствованы. Значи-тельно расширялись функции фабричных инспекторов и создавались обладавшие ши-рокими полномочиями в деле претворения в жизнь изданных положений новые учреж-дения – губернские по фабричным делам присутствия, которые вместе с инспекцией становились важнейшими составляющими механизмов. Также важная роль в государ-ственных механизмах принадлежала Мини-стерству финансов.

По закону 24 апреля 1890 г. «Об изме-нении постановлений о работе малолет-них, под ростков и лиц женского пола на фабриках, заводах и мануфактурах и о рас-пространении правил о работе и обучении малолетних на ремеслен ные заведения»5

министр финансов по согласованию с ми-нистром внутренних дел мог дать разре-шение на использование труда детей от 10 до 12 лет, если они к моменту выхода за-кона уже работали на данном предприятии, а также распространять временно на три года законы о работе и обучении малолет-них на ремесленные заведения (отд. III).

Закон 11 июня 1891 г. «О распростра-нении на губернии Царства Польского за-кона о найме рабочих на фабрики, заводы и мануфактуры и о надзоре за заведениями фабричной промышленности»6 распро-странил действие закона 3 июня 1886 г. на десять губерний Царства Польского: Вар-шавскую, Петроковскую, Плоцкую, Калиш-скую, Келецкую, Радомскую, Сувалскую, Ломжинскую, Люблинскую, Седлецкую (отд. I). Дополнительно учреждались новые должности окружного фабричного инспек-тора для вновь образуемого Петроковского округа и пяти помощников инспектора для «надзора за занятиями и обучением мало-летних, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах» (отд. IV).

Закон 14 марта 1894 г. «О преобразова-нии фабричной инспекции и должностей губернских механиков и о распространении действия правил о надзоре за заведениями фабрично-заводской промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабо-чих»7 реформировал институциональные ос-нования фабричной инспекции, увеличивал территорию возложенного на нее контроля и штат инспекторов. Должность главного фа-бричного инспектора была упразднена, ин-спекция стала подчиняться непосредствен-но Департаменту торговли и мануфактур (отд. I). Окружные фабричные инспекторы стали называться старшими фабричными инспекторами, а их помощники – фабрич-ными инспекторами (отд. II). На инспекто-ров дополнительно возлагались обязанность губернских механиков, должность которых упразднялась (отд. IV). Они осуществля-

5 ПСЗ-III. – СПб., 1893. – Т. 10. – Отд. 1. – № 6742.6 ПСЗ-III. – СПб., 1894. – Т. 11. – № 7817.7 ПСЗ-III. – СПб., 1898. – Т. 14. – № 10420.



ли контроль над паровыми котлами (ст. 9, отд. VIII) и поступлением с них налога (ст. 4–5, отд. VII), сбор и предварительный свод статистических данных (ст. 4, отд. VIII).

«Правила о надзоре» 1886 г. распростра-нялись еще на 13 губерний центрально-про-мышленного района России: Волынскую, Гродненскую, Киевскую, Костромскую, Лифляндскую, Нижегородскую, Подоль-скую, Рязанскую, Тверскую, Харьковскую, Херсонскую, Эстляндскую и ярославскую (отд. VI). Присутствиям по фабричным де-лам предоставлялось право «разрешать за-нятие работами малолетних в возрасте от 12 до 15 лет в те воскресные и высокотор-жественные дни, в которые на фабрике, за-воде или мануфактуре производятся работы взрослыми лицами» (ст. 10, отд. VIII).

Законы 1891 и 1894 гг., значительно расширив территорию, на которую рас-пространялись действия изданных поло-жений и увеличив штат государственной инспекции, стали важным этапом в процес-се формирования механизмов реализации фабричного законодательства. Примерно такое же значение для дальнейшего разви-тия созданных механизмов имели законода-тельные акты, изданные в 1897 г.

Закон 2 июня 1897 г. «О продолжитель-ности и распределении рабочего време ни в заведениях фабрично-заводской промыш-ленности»8 предоставлял возможность министру финансов по соглашению с ми-нистром внутренних дел издавать подроб-ные правила и инструкции в развитие из-данной нормы права и при необходимости допускать в особо важных случаях от нее отступления (ст. 9, отд. I). Надзор за испол-нением закона на частных фабриках и заво-дах налагался на фабричных инспекторов (ст. 10, отд. 1).

Высочайше утвержденное 2 июня 1897 г. мнение Государственного совета «О распространении на некоторые губернии Правил о надзоре за заведениями фабрич-

но-заводской промышленности и о взаим-ных отношениях фаб рикантов и рабочих, а также об издании нового штата фабрич ной инспекции»9 распространял с 1 июля 1897 г. «Правила о надзоре» 1886 г. на «остальные губернии, управляемые по Общему Учреж-дению, на область войска донского и на губернии: Калишскую, Келецкую, Ломжин-скую, Люблинскую, Плотскую, Радомскую, Сувалкскую и Седлецкую» (отд. I). Новый закон увеличивал штат фабричной инспек-ции, при Департаменте торговли и ману-фактур учреждались три новые должности фабричных ревизоров (отд. IV).

7 июня 1899 г. были высочайше утверж-дены «Положение о Главном по фабричным и горнозаводским делам Присутствии»10, дополни тельные штаты Департамента тор-говли и мануфактур, фабрич ной инспекции и окружной фабричной инспекции (отд. I). «Положение» для руководящего контроля за применением фабричного законодательства учреждало при Департаменте промышлен-ности и мануфактур Министерства финан-сов Главное по фабричным и горнозавод-ским делам присутствие (ст. 1 Положения). В его состав под председательством мини-стра финансов входили главы и заместите-ли ключевых министерств, представители различных центральных правительствен-ных ведомств и семь промышленников, из-бранных от Совета торговли и мануфактур, Комитета торговли и мануфактур и их отде-лений в городах (ст. 3 Положения).

Главное присутствие могло издавать инструкции, наказы и правила в разви-тие действующих фабричных законов со всеми последующими изменениями и до-полнениями, а также общие правила по охране здоровья, жизни и нравственности рабочих, организации им врачебной помо-щи, вывешиваемые в помещении фабрик и заводов. Оно рассматривало жалобы на обязательные постановления губернских присутствий и могло принять решение об

8 ПСЗ-III. – СПб., 1900. – Т. 17. – № 14231.9 ПСЗ-III. – СПб., 1900. – Т. 17. – № 14232.10 ПСЗ-III. – СПб., 1902. – Т. 19. – Отд. 1. – № 17122.

INDUSTRIAL HISTORY


их отмене, если они противоречили издан-ным законам, а также разрешало затруд-нения, возникавшие у присутствий при применении всех изданных узаконений и распоряжений на местах (ст. 13, отд. II). Главное по фабричным и горнозаводским делам присутствие, учрежденное на прави-тельственном уровне как орган контроля за деятельностью фабричной инспекции и гу-бернских присутствий, заняло, таким обра-зом, важное место в комплексе механизмов реализации фабричного законодательства.

Изменялись компетенция и состав гу-бернских фабричных присутствий, путем введения в него вместо представителей органов местного управления четырех чле-нов от местных фабрикантов и заводчиков, которые избирались «совещательными по торговле и мануфактурной промышленно-стями учреждениями» или председателя-ми присутствия (ст. 3, отд. II). Губернским присутствиям предоставлялось право из-давать обязательные постановления в раз-витие применительно к местным условиям и частным случаям правил, установлен-ных Главным фабричным присутствием (ст. 10, отд. II). На фабричную инспекцию возлагались распорядительные действия по применению правил, издаваемых Глав-ными фабричным присутствием, а также обязательных постановлений, издаваемых губернскими фабричными присутствиями, и надзор за исполнением данных правил и постановлений (ст. 12, отд. II).

Создавалась окружная система, и при Департаменте торговли и мануфактур уч-реждались должности окружных фабрич-ных инспекторов (ст. 14, отд. II), которые осуществляли контроль над деятельностью фабричных инспекторов губерний, входив-ших в состав возглавляемого ими округа (ст. 17, отд. II). «Правила о надзоре» рас-пространялись на Бакинскую губернию (отд. III); в губерниях, на которые распро-странялись «Правила о надзоре», одному

из инспекторов присваивалась должность старшего фабричного инспектора (ст. 1–2, отд. IV).

Законом 5 июня 1900 г. «О преобразо-вании Департамента торговли и мануфак-тур»11 Департамент торговли и мануфактур упразднялся (отд. 4), а для заведования делами промышленности в составе Мини-стерства финансов был учрежден Отдел промышленности (отд. I), осуществлявший «надзор за благоустройством на фабриках и заводах» (ст. 12, отд. III). Управляющий этим центральным учреждением состоял членом Главного по фабричным и горноза-водским делам присутствия (ст. 8, отд. III).

Законами 1899–1900 гг. механизмы ре-ализации фабричного законодательства были реформированы главным образом на уровне центрального государственно-го управления. Появились новые органы, была организована более совершенная си-стема контроля.

По закону 30 мая 1903 г. «О порядке и пределах подчинения чинов фабричной ин-спекции Начальникам губерний и о некото-рых изменениях во внутренней организации ее»12 фабричные инспекторы, состоявшие в ведении Министерства финансов по От-делу промышленности, на местах в сфере применения фабричных законов должны были действовать непосредственно под руководством губернаторов (ст. 1). Назна-чение на должности старших инспекторов и распределение инспекторов по участкам производилось по соглашению с подле-жащим губернатором (ст. 4). Инспекторы обязаны были представлять губернатору очередные и срочные доклады по делам инспекции, который, в свою очередь, при необходимости мог в экстренном порядке отменить распоряжения инспекторов, если они, по его мнению, противоречили дей-ствующему законодательству (ст. 5). Издан-ным положением устанавливался контроль над механизмами реализации фабричного

11 ПСЗ-III. – СПб., 1902. – Т. 20. – Отд. 1. – № 18736.12 ПСЗ-III. – СПб., 1905. – Т. 23. – Отд. 1. – № 23042.



законодательства со стороны государствен-ной власти на местах в лице губернаторов.

«Правила о вознаграждении потер-певших вследствие несчастных случаев рабочих и служащих, а равно членов их семейств, в предприятиях фабрично-за-водской, горной и горнозаводской промыш-ленности» от 2 июня 1903 г.13, контроль за применением которых возлагался на фа-бричных инспекторов (отд. IV), предостав-ляли Главному по фабричным и горнозавод-ским делам присутствию право в развитие этого закона издавать особые инструкции для губернских фабричных присутствий и фабричных инспекторов (отд. V).

Фабричные инспекторы должны были свидетельствовать соглашения о вознаграж-дении в результате несчастных случаев, подписанные потерпевшими и владельца-ми предприятий, которые приравнивались к сделке, заключенной в мировом суде (ст. 31 «Правил»). Также им предоставля-лось право в результате происшедших не-счастных случаев собирать и требовать от сторон все необходимые сведения, а при необходимости приглашать врача для ос-видетельствования потерпевших (ст. 33). В случае несостоявшегося соглашения между сторонами фабричный инспектор составлял акт, в котором отражались все обстоятель-ства происшедшего несчастного случая и содержалось заключение о праве потерпев-шей стороны на вознаграждение и размере пособия (ст. 34).

По закону 10 июня 1903 г. «Об учрежде-нии старост в промышленных предприяти-ях»14 губернские по фабричным и горноза-водским делам присутствия должны были рассматривать жалобы на действия фа-бричной инспекции в отношении его при-менения и могли отменять означенные рас-поряжения фабричных инспекторов (ст. 9). Главному по фабричным и горнозаводским делам присутствию предоставлялось право

издавать в развитие этого закона особые инструкции для местных присутствий и фабричных инспекторов (ст. 10).

Закон 27 октября 1905 г. «Об учрежде-нии Министерства торговли и промышлен-ности»15 в связи с приобретением само-стоятельного значения задачи управления промышленностью и неотложностью при-нятия мер, особенно в области рабочего за-конодательства, центральные учреждения Министерства финансов по части торговли и промышленности передавал в ведение но-вого Министерства торговли и промышлен-ности» (ст. 1). Вновь образованное мини-стерство становилась важной частью всего комплекса механизмов реализации фабрич-ного законодательства.

Изданными 4 марта 1906 г. «Временны-ми правилами об Обществах и Союзах»16 учреждались губернские по делам об об-ществах присутствия, которые давали раз-решение на открытие профессиональных обществ рабочих, объединявшихся, как правило, с целью улучшения условий тру-да на своем предприятии. Закон предусма-тривал участие в этой процедуре старшего фабричного инспектора, принимавшего от заинтересованных лиц нотариально заве-ренное письменное заявление с приложен-ным к нему уставом с подписями членов общества (ст. 9, отд. II) и передававшего его для дальнейшего рассмотрения через гу-бернатора в губернское по делам об обще-ствах присутствие (ст. 12, отд. II). При рас-смотрении дел, связанных с деятельностью профессиональных обществ, в состав под-лежащего присутствия, которое по закону изначально было сформировано в составе губернских по земским и городским делам присутствий (ст. 13, отд. I), дополнитель-но входил старший фабричный инспектор (ст. 13, отд. II), который принимал непо-средственное участие в реализации приня-того закона на практике.

13 ПСЗ-III. – СПб., 1905. – Т. 23. – Отд. 1. – № 23060.14 ПСЗ-III. – СПб., 1905. – Т. 23. – Отд. 1. – № 23122.15 ПСЗ-III. – СПб., 1908. – Т. 25. – Отд. 2. – № 26851.16 ПСЗ-III. – СПб., 1909. – Т. 26. – Отд. 1. – № 27479.

INDUSTRIAL HISTORY


Правительственными узаконениями, изданными в начале XX в., механизмы ре-ализации фабричного законодательства из-менялись и усложнялись в соответствии с переменами, вызванными ускоренным раз-витием промышленного производства и соответствующей перестройкой в органах центрального управления, а также револю-ционными событиями 1905 г.

23 июня 1912 г. были изданы сразу че-тыре законодательных акта: «Об учрежде-нии присутствий по делам страхования ра-бочих»17, «Об учреждении совета по делам страхования рабочих»18, «Об обеспечении рабочих на случай болезни»19 и «О страхо-вании рабочих от несчастных случаев»20. Этот комплекс законов образовывал при Министерстве торговли и промышленно-сти Совет по делам страхования рабочих, а в губерниях и областях – особые при-сутствия по делам страхования рабочих, которые в центре и на местах являлись ос-новными составляющими механизмов реа-лизации законов о страховании рабочих на случай болезни и от несчастных случаев.

Важная роль при применении издан-ных правовых актов отводилась Совету, который действовал под председательством министра торговли и промышленности, в составе представителей от министерств и ведомств, органов самоуправления, пред-принимателей и членов больничных касс (ст. 2 «Положения о совете по делам страхо-вания рабочих»). Он мог издавать правила и инструкции в развитие основных положе-ний нового закона, наказы, определяющие порядок действий местных учреждений по этим вопросам, отменять постановления местных присутствий, рассматривать спор-ные случаи, возникавшие при применении закона на местах, а также освобождать или подчинять в необходимых случаях отдель-ные предприятия действию изданных пра-вил (ст. 14).

Присутствия по делам страхования рабочих функционировали под предсе-дательством губернатора в составе пред-ставителей местной администрации, фа-бричных инспекторов, органов местного самоуправления, предпринимателей и рабочих (ст. 1–2 «Положения о присутствиях по делам страхования ра бочих»). В их компе-тенцию входило осуществление распоряди-тельных действий по применению издан-ных положений и принятых в их развитие правил, инструкций и постановлений Со-вета, рассмотрение жалоб на распоряжения и действия фабричных инспекторов в сфере применения изданных законоположений (ст. 12). Присутствия обладали широкими полномочиями по вопросам организации больничных касс и их деятельности, уста-навливали размеры денежных пособий на лечение пострадавших от несчастных слу-чаев (ст. 13).

Законы «Об обеспечении рабочих на случай болезни» и «О страховании рабо-чих от несчастных случаев» возлагали на фабричных инспекторов обязанности по возбуждению преследования и обвинению в суде виновных в их нарушении (отд. IX). Инспекторы принимали заявления и выда-вали разрешения на открытие больничных касс (ст. 29–31 «Положения об излечении рабочих на случай болезни»). Они имели право как по собственной инициативе, так и по постановлению Присутствия по делам страхования рабочих проводить ревизии денежных средств, делопроизводства, сче-товодства и отчетности правления боль-ничной кассы (ст. 106), отчет о проведении которых предоставлялся на рассмотрение присутствия по делам страхования рабочих (ст. 107). Кроме того, фабричные инспекто-ры ввели списки предприятий, владельцы которых обязаны были страховать своих ра-бочих (ст. 72 «Положения о страховании ра-бочих от несчастных случаев») и сообщали

17 ПСЗ-III. – СПб., 1915. – Т. 32. – Отд. 1. – № 37444.18 ПСЗ-III. – СПб., 1915. – Т. 32. – Отд. 1. – № 37445.19 ПСЗ-III. – СПб., 1915. – Т. 32. – Отд. 1. – № 37446.20 ПСЗ-III. – СПб., 1915. – Т. 32. – Отд. 1. – № 37447.



фабрикантам о привлечении их к участию в страховом товариществе (ст. 74).

По мере накопления нормативных до-кументов, определявших действия ме-ханизмов реализации фабричного зако-нодательства, стали выходить сборники, содержавшие все изданные к тому времени законодательные акты.

В «Уставе о промышленности»21, состав-ленном М. Шрамченко (1899), и в большей степени в «Уставе о промышленном тру-де»22, составленном В. В. Громаном (1915), нашли отражение основные положения принятых фабричных законов и вышедших в их развитие циркуляров. Одновременно с официальными изданиями публиковались специальные сборники, авторами которых становились чиновники центрального аппа-рата Министерства финансов23, экономисты и историки24.

ОбсуждениеВ дореволюционной России механизмы

реализации фабричного законодательства, регулировавшие взаимоотношения наемных рабочих и предпринимателей и касавшиеся условий найма и труда, разрабатывались по-степенно на основе издания целой совокуп-ности законов в течение 30 лет, как проходи-ла и сама эта реформа. В их формировании условно можно выделить два периода: 1882–1900 гг. – этап создания механизмов, когда выстраивались их основные части, опреде-лялись компетенции новых учреждений и штат сотрудников; 1901–1914 гг. – этап их развития и совершенствования в условиях роста промышленного производства и соци-альной нестабильности российского обще-ства, вызванной революцией.

Роль государственного начала в про-ведении реформы была традиционно зна-чительна. Принятое фабричное законода-тельство четко вырисовывало и выделяло ведущие звенья механизмов. Ими стал ряд учреждений на центральном и губернском уровнях общественного управления: Де-партамент торговли и мануфактур Мини-стерства финансов и сменивший его Отдел промышленности (1900), вошедший затем в Министерство торговли и промышленно-сти (1905), Главное по фабричным и горно-заводским делам присутствие (1899) и Со-вет по делам страхования рабочих (1912), фабричная инспекция (1882), губернские по фабричным делам присутствия (1886) и губернские присутствия по делам страхова-ния рабочих (1912).

Сложился эффективный комплекс механизмов реализации фабричного за-конодательства, которое определяло функциональную дифференциацию со-ставлявших его структуру государствен-ных учреждений на всех уровнях. Де-ятельность фабричной инспекции по реализации фабричного законодательства имела административно-исполнительный характер, губернских присутствий – ад-министративно-распорядительный, цен-тральных органов власти – администра-тивно-правовой.

Непосредственно на местах ключевым звеном созданных механизмов являлась фабричная инспекция, деятельность кото-рой осуществлялась в рамках трехуровне-вой системы: участок – губерния – округ. На инспекторов не только возлагался кон-троль над соблюдением законов о про-

21 Устав о промышленности (фабричной, заводской и ремесленной и устав пробирный) / сocт. М. Шрамчен-ко. – СПб. : Тип. Правительствующего сената, 1899. – 437 с.

22 Устав о промышленном труде с правилами и распоряжениями, изданными на основании этих статей, с разъяснениями к ним Правительствующего Сената и административных установлений, приложениями и указаниями, предметным и сравнительным постатейным / сост. В. В. Громан. – Петроград : Изд. юридиче-ского книжного склада «Право», 1915. – 439 c.

23 Кобеляцкий А. И. Полный сборник узаконений о найме рабочих на фабрики, заводы и мануфактуры; о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих; о фабричной инспекции и о надзоре за заведениями фа-брично-заводской промышленности. – СПб. : Н. К. Мартынов, 1895. – 239 с.

24 Балабанов М. С. Фабричные законы. Сборник законов, распоряжений и разъяснений по вопросам русского фабричного законодательства. – СПб. : Тип. В. Безобразова и Ко, 1909. – 266 с.

INDUSTRIAL HISTORY


мышленном труде, но и осуществление посреднической деятельности между ра-бочими и предпринимателями, которая в свете изучения когнитивной психологии представлялась важным элементом по-вседневности по пути реализации законо-дательных норм, с целью приведения сто-рон к конструктивному решению спорных вопросов.

Губернские фабричные и страховые присутствия под председательством губер-наторов, правомочные наряду с осущест-влением контроля и распорядительных действий по применению действующих по-ложений издавать обязательные для испол-нения предпринимателями постановления по благоустройству фабричного быта и упо-рядочиванию трудовых взаимоотношений в промышленном производстве, также плот-но были инкорпорированы в созданную го-сударственную структуру.

Центральные учреждения, кроме функ-ции руководящего контроля над приме-нением фабричного законодательства, дополнительными постановлениями и распоряжениями серьезно корректирова-ли действия законов о фабричном труде, ограничивая тем самым самостоятельность фабричных инспекторов и присутствий, на-

правляя их деятельность в общее русло са-модержавной системы управления.

ЗаключениеПреобразования, в ходе которых были

созданы государственные механизмы ре-ализации фабричного законодательства, явившиеся частью объективного процесса модернизации российского общества, про-ходили в русле социальных реформ, охва-тивших в последние два десятилетия XIX в. всю Европу. Отстаивая в ходе своей дея-тельности интересы и рабочих и предпри-нимателей, правительственные учрежде-ния, составлявшие основу действовавших механизмов, были призваны обеспечить правовые условия для развития крупной промышленности и ослабить негативные последствий индустриализации. Вместе с тем носившие в условиях царской России ограниченный характер фабричные законы и механизмы их реализации показывали прежде всего пробелы политики правитель-ства по рабочему вопросу, которые не по-зволили адекватно и в срок реагировать на задачи, поставленные быстрым развитием страны и в экономической, и в социальной сфере. Темп модернизации превышал чув-ствительность самодержавно-бюрократи-ческого аппарата к менявшемуся времени.

Библиографический список1. Балицкий Г. Фабричное законодательство в России. – М. : Труд и воля, 1906. – 96 с.2. Валетов Т. Я. Фабричное законодательство в России до Октябрьской революции // Эконо-

мическая история. Обозрение. – М., 2007. – Вып. 13. – С. 34–45.3. Володин А. Ю. История фабричной инспекции в России, 1882–1914 гг. – М. : Российская по-

литическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. – 207 с.4. Иванов Л. М. Самодержавие и рабочий класс: некоторые вопросы политики царизма // Во-

просы истории. – 1968. – № 6. – С. 38–53.5. Каплун С. И. Охрана труда и ее органы. – М. : Госиздат, 1921. – 505 c.6. Кирьянов Ю. И. Фактор мотивации труда в российском фабрично-заводском законодатель-

стве. 1835–1917 гг. // Экономическая история. Обозрение. М., 2000. – Вып. 4. – С. 20–38.7. Куприянова Л. В. «Рабочий вопрос» в России во второй половине XIX – начале XX в. //

История предпринимательства в России. Кн. 2. Вторая половина XIX – начало XX в. – М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2000. – C. 343–437.

8. Лаверычев В. Я. Царизм и рабочий вопрос в России. 1861–1917 гг. – М. : Мысль, 1972. – 342 с.

9. Ленин В. И. Эра реформ // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. – М. : Издательство по-литической литературы, 1967. – Т. 7. – С. 313–321.

10. Литвиновов-Фалинский В. П. Фабричное законодательство и фабричная инспекция в Рос-сии. – СПб. : Тип. А. С. Суворина, 1904. – 344 с.

11. Лунц М. Г. Сб. статей. Из истории фабричного законодательства фабричной инспекции и рабочего движения в России. – М. : Тип. «Печ. Дело», 1909. – 384 с.



12. Микулин А. А. Фабричная инспекция в России. 1882–1906. – Киев : Тип. С. В. Кульженко, 1906. – 225 с.

13. Обнинский П. Н. Новый закон об организации фабричного надзора в Москве // Юридический вестник. 1887. Т. XXIV. Кн. 1. январь. – М. : Тип. А. И. Мамонтова и Ко, 1887. – № 1. – С. 115–120.

14. Песков П. А. Фабричный быт Владимирской губернии. Отчет за 1882–1883 годы фабричного инспектора по надзору за малолетними. – СПб. : Тип. В. Ф. Киршбаума, 1884. – 69 с.

15. Полянский Н. Н. Стачки рабочих и уголовный закон. – СПб. : Тип. т-ва «Обществ. Польза», 1907. – 407 с.

16. Таль Л. С. Очерки промышленного рабочего права. – М. : Московское научное издательство, 1918. – 225 c.

17. Туган-Барановский М. И. Избранное. Русская фабрика в прошлом и настоящем. Историче-ское развитие русской фабрики в XIX веке. М. : Наука, 1997. – 734 с.

18. Шелымагин И. И. Фабрично-трудовое законодательство в России. 2-я половина XIX в. – М. : Юридическое издательство, 1947. – 188 с.

19. Шелымагин И. И. Законодательство о фабрично-заводском труде в России. 1900–1917. – М. : Госюриздат, 1952. – 319 c.

20. Шепелев Л. Е. Царизм и буржуазия во второй половине XIX века. Проблемы торгово-про-мышленной политики. – Л. : Наука, Ленингр. отд-ние, 1981. – 275 с.

21. Шепелев Л. Е. Царизм и буржуазия в 1904–1914 гг. Проблемы торгово-промышленной по-литики. – Л. : Наука, Ленингр. отд-ние, 1987. – 272 с.

22. Янжул И. И. Фабричный быт Московской губернии. Отчет за 1882–1883 годы фабричного инспектора по надзору за малолетними. – СПб. : Тип. В. Киршбаума, 1884. – 66 с.

23. Янжул И. И. Из воспоминаний и переписки фабричного инспектора первого призыва. Мате-риалы для истории русского рабочего вопроса и фабричного законодательства. – СПб. : Тип. АО Брокгауз – Ефрон, 1907. – 229 с.

References1. Balickij G. Factory Legislation in Russia. Moscow, 1906, 96 p. (In Russ.).2. Valetov T. Ja. Factory Legislation in Russia before the October Revolution. Jekonomicheskaja

istorija. Obozrenie = Economic history. Review. Moscow, 2007; 13: 34–45. (In Russ.).3. Volodin A. Ju. History of Factory Inspection in Russia, 1882–1914. Moscow, 2009, 207 p. (In

Russ.).4. Ivanov L. M. The Monarchy and the Working Class: Some Policy Issues of the Tsarist. Voprosy

istorii. 1968. No. 6: 38–53. (In Russ.).5. Kaplun S. I. Labour Protection and its Bodies. Moscow, 1921, 505 p. (In Russ.).6. Kir’janov Ju. I. Factor of Motivation of Work in the Russian Factory Legislation. 1835–1917.

Jekonomicheskaja istorija. Obozrenie = Economic history. Review. Moscow, 2007; 4: 20–38. (In Russ.).

7. Kuprijanova L. V. «Working Question» in Russia in the second half of XIX – early XX centuries. Istorija predprinimatel’stva v Rossii = Business History in Russia. Kn. 2. Vtoraja polovina XIX – nachalo XX v. Moscow, 2000: 343–437. (In Russ.).

8. Laverychev V. Ja. The Tsarist Government and the Labor Question in Russia. 1861–1917. Moscow, 1972, 342 p. (In Russ.).

9. Lenin V. I. The Era of Reform. Lenin V. I. Polnoe sobranie sochinenij = Сomplete works. Moscow, 1967; 7: 313–321. (In Russ.).

10. Litvinovov-Falinskij V. P. Factory Legislation and Factory Inspection in Russia. Saint-Petersburg, 1904, 344 p. (In Russ.).

11. Lunc M. G. From the History of Factory Legislation, Factory Inspection and Labour Movement in Russia). Moscow, 1909, 384 p. (In Russ.).

12. Mikulin A. A. Factory Inspection in Russia. 1882–1906. Kiev, 1906, 225 p. (In Russ.).13. Obninskij P. N. A New Law on the Organization of the Factory Surveillance in Moscow.

Juridicheskij vestnik. T. XXIV. Kn. 1. Janvar’ = Legal Bulletin. Moscow, 1887; 1: 115–120. (In Russ.).

14. Peskov P. A. Factory Life of the Vladimir Province. Report for the years 1882–1883 of the Factory Inspector for Supervision of Minors. Saint-Petersburg, 1884, 69 p. (In Russ.).

INDUSTRIAL HISTORY


15. Poljanskij N. N. Strikes Workers and Criminal Law. Saint-Petersburg, 1907, 407 p. (In Russ.).16. Tal’ L. S. Essays on Industrial Labour Law. Moscow, 1918, 225 p. (In Russ.).17. Tugan-Baranovskij M. I. Selected Works. Russian Factory in the Past and Present. Historical

Development of the Russian Factory in the XIX century. Moscow, 1997, 734 p. (In Russ.).18. Shelymagin I. I. Industrial and Labor Legislation in Russia. 2nd half of XIX century. Moscow,

1947, 188 p. (In Russ.).19. Shelymagin I. I. Legislation on Factory Labor in Russia. 1900–1917. Moscow, 1952, 319 p.

(In Russ.).20. Shepelev L. E. Tsarism and Bourgeoisie in the second half of the XIX century. Trade and Industrial

Policy Issues. Leningrad, 1981, 275 p. (In Russ.).21. Shepelev L. E. Tsarism and the Bourgeoisie in 1904–1914. The Problem of the Trade-Industrial

Policy). Leningrad, 1987, 272 p. (In Russ.).22. Janzhul I. I. Factory Life of the Moscow Province. Report for the years 1882–1883 of the Factory

Inspector for Supervision of Minors. Saint Petersburg, 1884, 66 p. (In Russ.).23. Janzhul I. I. From the Memoirs and Correspondence of the Factory Inspector of the First Call.

Materials for the History of the Russian Working Question and Factory Legislation. Saint-Petersburg, 1907, 229 p. (In Russ.).


Сведения об автореГлазунов Сергей Радиславович – кандидат исторических наук, доцент кафедры исто-

рии России Владимирского государственного университет имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых (Москва, Россия). Сфера научных интересов: социально-экономическая история России, земская реформа (1864), реформа фабричного законодатель-ства (1882–1914), трудовые отношения, забастовки рабочих, история предпринимательства. Автор около 70 научных публикаций. ORCID: https://orcid.org/0000-0003-2111-0105.



about the authorSergey R. Glazunov – Candidate of History, Associate Professor, Russian Vladimir State Uni-

versity named after Aleksandr Grigorievich and Nikolay Grigorievich Stoletovs (Moscow, Russia). Research interests: social and economic history of Russia, zemstvo reform (1864), reform of the factory legislation (1882–1914), labor relations, strikes by workers, the history of entrepreneurship. The author has about 70 scientific publications. ORCID: https://orcid.org/0000-0003-2111-0105.

Теl.: +7 903 648-78-38e-mail: [email protected]



УДК: 94(575.1) б. а. алимджанов

кандидат исторических наук, независимый исследователь (Ташкент, Узбекистан), e-mail: [email protected]

ИСТОРИя ДЕяТЕЛьНОСТИ МЕРВСКОГО ОТДЕЛЕНИя РУССКО-АЗИАТСКОГО КОММЕРЧЕСКОГО БАНКА

Введение. В статье рассматриваются основы деятельности и функции Мервского фи-лиала Русско-Азиатского коммерческого банка (1910–1917 гг.). В советской историографии банки понимались как орудие «колониализма» – как западного, так и российского. Мате-риалы и методы. Автор, основываясь на архивных данных, доказывает, что финансовые институты Российской империи учитывали местную специфику и поощряли производство экспортноориентированной продукции. Автор в статье активно использует межбанковскую переписку, ежегодные отчеты директора филиала, а также материалы ревизии Бухарского отделения. Впервые в историографии исследованы активные и пассивные операции банка, проанализированы его расходы и прибыли, а также изучен персонал. Автор, в отличие от советских и постсоветских исследователей, считает, что банки не стали «монополистами» в экономике Средней Азии. Самым крупным банком в регионе, который имел разветвлен-ную сеть филиалов (13 филиалов) по всей Центральной Азии, считался Русско-Азиатский коммерческий банк (до 1910 г. Русско-Китайский банк). Результаты исследования. Нужно отметить, что Русско-Азиатский банк старался взять в свои руки хлопководство и промыш-ленное производство. Но в итоге банк не сумел стать локомотивом экономического раз-вития региона. Основной причиной, по мнению автора, является приспособление банком к реально существующим экономическим отношениям в Туркестанском генерал-губерна-торстве и ханствах. Обсуждение и заключение. «Модернизация» экономики Центральной Азии в понимании банков состояла в финансировании экспортных культур и посредни-честве между метрополией и периферией. «Колониальная» периферия на первый взгляд казалась привлекательной сферой для инвестирования и получения сверхприбылей, но спе-кулятивный характер туркестанской экономики помешал нормальному развитию банков. В результате экономическая «модернизация» Центральной Азии замедлилась и открыла дорогу советскому эксперименту.

Ключевые слова: Мерв, Средняя Азия, Туркестан, банк, вклады, вексель.

Для цитирования: Алимджанов Б. А. История деятельности Мервского отделения Русско-Азиатского ком-мерческого банка // Экономическая история. – 2018. – Т. 14. – № 2. – С. 155–169. DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.155-169


DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.155-169

© Алимджанов Б. А., 2018

эКономИчесКое разВИТИе ВосТоКа

eCONOMIC DeVelOPMeNt Of the eaSt


Bakhtiyor а. alimdjanov Ph.D., Independent Researcher (Tashkent, Uzbekistan),


HiSTORY OF THe MeRV BRanCH OF THe RuSSian-aSian COMMeRCiaL BanK

introduction. In the article the bases of activity and functions of the Merv branch of the Russian-Asian commercial bank (1910–1917) are considered. In the Soviet historiography banks were understood as an instrument of “colonialism”, both Western and Russian. Materials and Methods. The author, based on archival data, proves that the financial institutions of the Russian Empire took into account local specifics and encouraged the production of export-oriented products. The author actively uses interbank correspondence, annual reports of the branch director, as well as audit materials of the Bukhara branch. For the first time in historiography, active and passive operations of the bank were investigated, the expenses and profits of the bank were analyzed, and the bank’s staff was studied. The author, unlike Soviet and post-Soviet researchers, believes that banks have not become “monopolies” in the economy of Central Asia. The largest Russian bank in the region that had an extensive branch network (13 branches) throughout Central Asia was the Russian-Asian Commercial Bank (until 1910 the Russian-Chinese Bank). Results. It should be noted that the Russian-Asian Bank was trying to take control of cotton production and industrial production. But in the end, the bank failed to become the locomotive of the region’s economic development. The main reason, according to the author, is the adaptation by the bank to the really existing economic relations in the Turkestan general-governorship and the khanates. Discussion and Conclusions. The “modernization” of the Central Asian economy in the understanding of banks was to finance export crops and to mediate between the metropolis and the periphery. “Colonial” periphery at first glance seemed an attractive area for investing and receiving superprofits, but the speculative nature of the Turkestan economy prevented the “normal” development of banks. As a result, the economic “modernization” of Central Asia slowed and opened the way for the Soviet experiment.

Keywords: Merv, Central Asia, Turkestan, bank, deposits, promissory note.

For citation: Bakhtiyor A. Alimdjanov. History of the Merv Branch of the Russian-Asian Commercial Bank. Ekonomicheskaya istoriya = Russian Journal of Economic History. 2018; 14(2): 155–169. (In Russ.). DOI: 10.15507/2409-630X.040.014.201801.155-169

ВведениеИстория банков и банковского дела в

Туркестане и среднеазиатских ханствах фактически не изучено и освещено фраг-ментарно в свете концепции «монополи-стического капитализма» [1; 2]. Частично исследованы учеными деятельность Гос-банка, Русско-Азиатского [3; 4] и Волжско-Камского банков в Туркестанском генерал-губернаторстве [5].

я не согласен с характеристикой де-ятельности и функционирования бан-ков, данной советскими [8; 9] и постсо-ветскими историками [6; 7]. Например, З. Д. Кастельская считала, что «российский капитализм для обеспечения эксплуатации местной экономики создал в Туркестане густую сеть банков» [4, с. 64]. Думается,

банки не эксплуатировали местную эко-номику, а наоборот, помогали купечеству увеличить экспорт из региона. Один из крупных исследователей советского пери-ода А. С. Садыков считал, что «деятель-ность финансового капитала не изменила в корне характера товаро-денежных и кре-дитных связей, существовавших в Хиве в прежнее время, а лишь создала известную иерархию в подчинении банковскому ка-питалу почти всех производителей (через посредников)» [8, с. 153]. Архивные дан-ные свидетельствуют, что никакую «ие-рархию» банковская система не создала ни в Хивинском ханстве, ни в Бухарском эмирате. Сомнительно и утверждение о том, что «деятельность купцов-предпри-нимателей знаменовала появление в крае

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ВОСТОКА


местной торгово-промышленной буржу-азии, которая заняла достаточно сильные позиции в его экономике. Но тесная связь и сильная финансовая зависимость от рос-сийского торгово-промышленного и осо-бенно банковского капитала не позволяла ей стать монополистом в торгово-промыш-ленной сфере» [6, с. 26]. Данное опреде-ление противоречит концепции империи, так как никто не мог стать монополистом в спекулятивной экономике. Также частич-но не согласен с мнением Н. Б. Хотамова, который полагает, что «российский финан-совый капитал в своей колонии – Средней Азии совсем не заботился о положении местных банков, которые появились в ре-гионе независимо от российских, а потому оставались слабыми и не оказывали боль-шого влияния на экономическую жизнь Средней Азии» [10, с. 4]. Как нам пред-ставляется, банки способствовали спеку-ляции на местных рынках, что замедлило «модернизацию» экономики региона.

МетодыЭмпирической основой для написания

статьи послужили архивные документы (ф. 630) Российского государственного исторического архива.

РезультатыМервский оазис располагался в За-

каспийской области; этот край был богат плодородными землями и славился из-давна торговыми связями с Афганистаном и Ираном. В 1884 г. Мервский оазис был покорен российскими войсками и «добро-вольно» вошел в состав империи [1; 2]. В основном в Мерве проживали кочевое и полукочевое население. Недалеко нахо-дились Мургабское Государево имение в Байрам-Али, где ежегодно собирали уро-жай в 3,5 млн пудов хлопка. Хлопок после обработки на местных хлопкоочиститель-ных предприятиях вывозился в основном в

центральные районы Европейской России. В Мерве и его окрестностях было разви-то также маслобойное производство (Бай-рам-Али, Батманова, Антонова, Петросянц и Гукасянц и пр.)1. Кроме хлопка и масла, Мервский район экспортировал шерсть (300–400 тыс. пудов ежегодно), кожи (1 тыс. пудов) и 200 тысяч шт. каракуля. По торговым оборотам в Закаспийской обла-сти Мерв был вторым после Асхабада. «С проведением железнодорожной линии на Кушку, – писал инспектор банка в 1916 г., потерял до некоторой степени свое значе-ние и в данное время все обороты Мерва сводятся преимущественно к торговле ба-калеей и мануфактурой»2.

В Мерве находилось несколько пред-ставителей имперских финансовых инсти-тутов: Общество взаимного Кредита, Учет-ный Ссудный банк в Персии (с 1912 г.), Сибирский Торговый банк (с 1916 г.) и Русско-Азиатский банк. Учетный Ссудный банк в Персии «работает здесь преимуще-ственно по товарным операциям, но пока неудачно. Потерял, кажется, в 1914 г. круп-ные деньги на каракуле, что-то 400 тыс. р. Учет самый незначительный, не превы-шающий 200 тыс. р. Текущие счета около 1 200 тыс. р. Убыток за 1915 г. 17 тыс. р.»3, – писал инспектор банка в 1916 г. Сибирский Торговый банк, писал один из ревизоров, «по учету не работает и старается лишь завлечь клиентуру по товарным операци-ям. Текущих счетов пока, как говорят, со-вершенно не имеет, и вся его теперешняя работа ограничивается преимущественно исполнением аккредитивных поручений Бухарского отделения этого учреждения»4. Общество взаимного кредита работало в Мерве с 1899 г. Баланс на 10 октября 1916 г. составлял 984 тыс. руб. Учет был на 336 тыс. руб. Процентные бумаги на сум-му 60 тыс. руб. Разные ссуды на 174 тыс.

1 Отчет инспектора банка Р. И. Тальма о ревизии деятельности Мервского отделения на 20 октября 1916 г. // Российский государственный исторический архив (РГИА). – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 42. – Л. 3–4.

2 Там же.3 Там же. – Л. 4–6. 4 Там же.

ECONOMIC DEVELOPMENT OF THE EAST


руб. Недвижимое имущество на 23 тыс. руб. Капиталы: оборотный, запасной и спе-циальный 159 тыс. руб. Вклады и текущие счета – 738 тыс. руб. Прибыль за 1915 г. со-ставила 4 800 руб. Общество, отмечал ин-спектор, работает довольно успешно.

Самым крупным банком в регионе, ко-торый имел разветвленную сеть филиалов (13 филиалов) по всей Центральной Азии, считался Русско-Азиатский коммерческий банк (до 1910 г. Русско-Китайский банк) [11]. Нужно отметить, что Русско-Азиат-ский банк старался взять в свои руки хлоп-ководство и промышленное производство [10]. Мервское отделение Русско-Азиатско-го банка довольно успешно вело свои опе-рации, чем другие банки в оазисе. Напри-мер, если взять выдачи на 1 ноября 1916 г., то было выдано кредитов и ссуд на сумму 1 693 тыс. руб.5 Были выданы банком ссу-ды: под хлопок (сырец и волокно) – 1 213 тыс. руб., под мануфактуру – 102 тыс. руб., под шерсть – 110 тыс. руб., под семя хлоп-ковое – 78 тыс. руб., под разные другие то-вары – 190 тыс. руб. Правление Русско-Ази-атского банка требовало, чтобы Мервский филиал развивал комиссионную торговлю хлопком. Комиссионные операции банка с

хлопком шли неважно: например, в 1915/16 гг. через филиал Русско-Азиатского банка было продано 15 вагонов хлопка (с банком работал только клиент Игланов)6. Ставка по активным операциям составляла 8–10 % и ¼ % комиссии. Несмотря на все попытки, дирекция Мервского филиала не смогла должным образом взять под контроль ко-миссионную продажу хлопка, так как весь экспорт был «схвачен» торговыми фирма-ми (бр. Вадьяевы, бр. Аветисовы и др.).

Таким образом, основная надежда бан-ков в Мервском оазисе была на максималь-ное развитие хлопководства. Хлопковая промышленность обеспечивала работой и финансовые институты, и производителей, и экспортеров, т. е. вся инфраструктура и экономическая архитектоника края зависе-ла от хлопководства и его переработки. Бан-ки, в том числе филиал Русско-Азиатского банка, старались контролировать и взять в свои руки всю хлопковую индустрию [2], и, как мы видим ниже, в этом она не очень преуспела.

ОбсуждениеАктивные операции банка. Мервский

филиал Русско-Азиатского банка был от-крыт в 1910 г. Правление банка предоста-

Таблица 1Общие обороты банка, тыс. руб. *

Table 1Total turnover of the bank, in thousands of rubles

Год / YearОбщие обороты /

Total turnoverВступительный баланс /Introductory balance sheet

Заключительный баланс /Final balance sheet

1911 80 042 516,58 2 271 043,40 2 298 481,83

1912 111 287 709,05 2 298 481,83 1 842 111,81

1914 108 186 387,46 2 203 272,69 1 081 488,91

1915 180 468 626,04 1 081 488,91 4 126 746,78

1916 233 695 729,32 2 063 373,39 5 637 715,64

* Отчеты Мервского отделения банка // РГИА. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 423. – Л. 2 об., 24 об., 44 об., 71 об., 112 об.

5 Отчет инспектора банка Р. И. Тальма о ревизии деятельности Мервского отделения на 20 октября 1916 г. //РГИА. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 425. – Л. 17–18.

6 Там же.



вило в 1911 г. в дополнение 1 млн руб. стар-тового капитала дополнительно 700 тыс. руб., за которые Мервское отделение долж-но было платить 4,5 % годовых7. Основны-ми операциями банка были учет векселей и выдача кредитов и ссуд под обеспечение товаров, векселей и драгоценных бумаг. В табл. 1 мы можем видеть, что обороты от-деления ежегодно показывали рост. Резкий скачок оборотов с 1915 г. можно объяснить Первой мировой войной.

В табл. 1 мы наблюдаем одну закономер-ность: обороты растут, но балансы (вступи-тельный и заключительный) не меняются. Иными словами, ежегодно стартовый капи-тал банка был стабилен и показывал коле-бания в нормальные годы от 2,063 млн руб. (1916 г.) до 2,271 млн руб. (1911 г.). «Ано-мальным» был 1915 г.: вступительный ба-ланс составил всего чуть больше 1 млн руб., но к концу года увеличился до 4 млн руб., т. е. почти в 4 раза, обороты отделения достигли 180 млн руб. показав рост в 1,8 раза. Это объясняется ростом спекуляций на рынке хлопка в результате прекращения поставок из Америки в годы войны и ча-стично ростом инфляции.

Одной из основных операций филиала был учет векселей. Как показывает табл. 2,

он не был удачным и ежегодно сокращался, достигнув суммы 680 тыс. руб. в 1916 г., т. е. сократился по сравнению с 1911 г. в 3 раза.

Доходы от учета векселей, как показы-вает табл. 2, с каждым годом сокращались. Если в 1911 г. было получено от этой опе-рации почти 62 тыс. руб., то к 1916 г. – уже 25,6 тыс. руб., т. е. сокращение прибыли со-ставило более чем в 2,5 раза. Сокращение учета векселей объяснялось рядом рисков, мелкие производители-дехкане не могли вовремя расплатиться по долгам, крупные же фирмы предпочитали брать ссуды под товар. С началом Первой мировой войны вексель начал терять доверие из-за финан-совых проблем и повсеместного перехода к наличному расчету.

Наряду с учетом векселей, банк выдавал ссуды до востребования (онколь). Они вы-давались под залог ценных бумаг, под до-кументы и товары и под обеспечение век-селей. Табл. 3 показывает, что в Мервском филиале превалировали выдачи онкольных ссуд под документы и товары, которые по-казывали сильное колебание исходя из ситуации на рынке и бирже. Например, в 1912 г. и 1915 гг. они показали снижение, а с 1916 г. – резкий скачок вверх, что объясня-лось спекуляциями на рынке.

Таблица 2Учёт векселей, тыс. руб.*

Table 2accounting of bills, in thousands of rubles

Год / Year Учтено векселей / Bills of exchange were recorded Получено / Received

1911 2 040 984,19 62 015,59

1912 1 994 435 66 637,26

1914 1 633 227,99 67 899,74

1915 1 061 667,09 36 052,82

1916 680 556,29 25 672,17

* Отчеты Мервского отделения банка // РГИА. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 423. – Л. 4, 26, 46, 73, 114.

7 Переписка Управления отделениями с Мервским отделением банка // РГИА. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 422. – Л. 71.



Таблица 3Ссуды до востребования (онколь), тыс. руб. *

Table 3On demand loans (on call), in thousands of rubles

Год / Year

Выдано под залог ценных

бумаг /Issued under se-curity of values

Получено %% по этой операции /Received

%% from this operation

Выдано под товары /

Issued under the goods

Получено %% по этой операции /Received


Выдано под обе-спечение векселей /

Issued under security of

bills

Получено %% по этой операции / Received


1911 Нет данныхNo data

Нет данныхNo data 2 293 289,94 53 950,76 244 990,55 4 174,20

1912 17 427, 19 Нет данныхNo data 1 243 111,12 33 512,22 14 554,61 Нет данных

No data

1914 15 949,42 730,78 1 743 425,91 31 537,81 123 965,66 2 865,31

1915 4 108,96 514,04 1 396 157,22 21 051,67 46 039,62 831,31

1916 10 301,07 626,78 2 317 096,54 44 600,63 115 199,76 3 059,59

Таблица 4Срочные ссуды, тыс. руб. *

Table 4 urgent loans, in thousands of rubles

Год /Year

Выдано под залог цен-ных бумаг /

Issued under security of values

Получено %% от этой операции /

Received %% from this operation

Выдано под залог товаров и товарных

документов /Issued under the goods

Получено %% от этой операции /

Received %% from this operation

1911 20 749,00 1 278,30 474 129,77 88 854,97

1912 21 571,00 1 481,08 190 765,00 5 412,82

1914 4 645,00 889,65 44 449,38 1 511,70

1915 8 210,00 1 131,75 111 389,67 1 208,65

1916 27 088,17 1 086,65 36 330,05 251,90

Выдачи онкольных ссуд под залог ценных бумаг показывали ежегодное ста-бильное понижение. То же самое пока-зывало выдачи онкольных ссуд под обе-спечение векселей, что доказывает наш тезис, что в Мерве векселя быстро теряли ценность [2].

В Мервском отделении выдавались так-же срочные ссуды под залог ценных бумаг и товаров. Как показывает табл. 4, срочные ссуды под залог ценных бумаг постоянно показывали сокращение (1911–1915 гг.), и аномальное развитие в 1916 г., которое объ-ясняется выдачей залога под военный займ.

* Отчеты Мервского отделения банка // РГИА. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 423. – Л. 6 об. – 7, 28 об. – 29, 48 об. – 49, 75 об. – 76, 116 об. – 117.




Таблица 5Показатели по активным операциям банка, тыс. руб. *

Table 5indicators for active operations of the bank, in thousands of rubles

Год /Year

Выдано по векселям /Issued under promissory

notes

Выдано по товарным ссудам (онколь и срочные ссуды) /

Issued under the goods

Списания в убыток /

Write-offs at a loss

1910 1 229 000 2 982 000 1 169

1911 2 286 000 2 767 000 6 894

1912 1 627 000 1 434 000 18 943

1913 2 085 000 1 873 000 19 522

1914 1 786 000 1 788 000 15 433

1915 1 230 000 1 506 000 9 834

01.10.1916 560 000 1 406 000 –

Всего / Total 10 803 000 13 756 000 71 865

Маржа по этим ссудам составляла 41–78 % от стоимости выигрышного билета. Ставка учета составляла 8–10 %.

Срочные ссуды под товары показывали волатильность. Например, в 1914 г. выдачи по срочным ссудам под товары сократились поч-ти в 10 раз по сравнению с 1911 г. К 1916 г. этот показатель упал до 36,3 тыс. руб.

Нужно отметить, что получить ссуды и кредит в Мервском отделении было доволь-но трудно. Так, основным условием полу-чения кредита, по параграфу 206 Инструк-ции Русско-Азиатского банка, считалось обеспечение получаемой ссуды закладным (стоимость которого составляла выше на 20 % от всей суммы, предоставляемой бан-ком). Например рассмотрим долг одного из крупнейших клиентов Мервского фили-ала – бр. Аветисовых: «У Торгового Дома бр. Аветисовых долг 95 642 р. 40 к. обе-спечением служит разный товар, стоимость коего, при довольно значительно высокой оценке определяется вами в 85 185 р. 02 к., писали из Правления в Мерв. Остальное

же обеспечение этого долга состоит из со-ло-векселей на 76 тыс. руб. закладной на недвижимое имущество на 35 тыс. р. Та-ким образом, в числе обеспечения долга бр. Аветисовых находится лишь товар на 85 185 р. 02 к. и закладная на 35 тыс. р. все-го на 120 185 р. 02 к., каковое обеспечение при довольно высокой оценке представ-ляется нам не вполне достаточным, и мы, просим вас внимательно пересмотреть счет вышеназванных клиентов»8.

Как показывает табл. 5, выдачи по ссу-дам преобладали с 1914 г., а в 1916 г. вы-дачи по товарным ссудам превышали век-сельные в 3 раза. Хотя товарные ссуды тоже уменьшались; например, по сравнению с 1910 г. выдачи в 1916 г. сократились в 2 раза.

В 1916 г. посетивший отделение инспек-тор банка отметил: «Сальдо показывает, рабо-та отделения по активу упала до минимума»9. Ревизия причину падения активов банка ви-дела не в военном времени, а в нерадивости дирекции Мервского отделения банка.

* Отчет инспектора банка Р. И. Тальма о ревизии деятельности Мервского отделения // РГИА. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 425. – Л. 7.

8 Отчеты Мервского отделения банка // РГИА. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 423. – Л. 4, 26, 46, 73, 114.9 Там же.



Инспекторы, ревизовавшие Мервское отделение Русско-Азиатского банка отме-чали слабость вексельного портфеля, ко-торый состоял из векселей мелких торгов-цев, заводчиков, домовладельцев и даже лавочников. Ревизоры отмечали, что сум-ма учета к 20 октября 1916 г. составляла 252 тыс. руб. По роду занятий клиентов можно разделить приблизительно следу-ющим образом: 100 050 руб., или 39,63 % с землевладельцами; 126 895 руб., или 50,26 % с торговцами, 14 860 руб., или 5,88 % с заводчиками и 10 680 руб., или 4,23 % домовладельцами и пр. Итого: 252 485 руб. Иными словами, в филиале преобладали мелкие кредиты. Открытые кредиты распределялись следующим об-

Таблица 6Операция с товарами за собственный счет, тыс. руб. *

Table 6Operations with goods at own expense, in thousands of rubles

Год / Year Куплено / Purchased Продано / Sold Остаток на 01.01. /

The balance at 01.01.

1910 Нет данных / No data Нет данных / No data 115 229,81

1911 66 168,93 173 718,49 7 680,25

1912 8 413,52 16 093,77 –

Таблица 7Вклады, тыс. руб. *

Table 7Deposits, in thousands of rubles

Год /Year

Принято на текущие сче-та / Accepted

for current accounts

Востребова-но / In-de-

mand

Принято на бессроч-ные счета / Accepted

for perpetual accounts

Востре-бовано

/ In-demand

Принято в срочные сче-та / Accepted

for urgent accounts

Востре-бовано /

In-demand

1911 7 986 940,70 7 963 761,22 10 460,00 15 990,00 39 800,00 26 000,00

1912 7 262 033,68 7 963 761,22 3 575,00 2.575,00 38 076,00 45 800,00

1914 7 129 668,04 7 288 473,70 1 000,00 1 000,00 44 403,88 36 770,00

1915 17 083 927,32 16 655 024,35 9 000,00 2 000,00 15 603,75 44 583,88

1916 17 845 537,92 16 864 091,67 126,10 9 126,10 18 363,69 6 804,92

разом: около 132 кредитов с кредитом (т. е. лимитом) до 10 тыс. руб. на 408 500 руб. с задолженностью 193 785 руб.; око-ло 5 кредитов с лимитом до 20 тыс. руб. на 80 тыс. руб. с задолженностью 30 700 руб.; 3 кредита с лимитом в 25 тыс. руб. на 75 тыс. руб. с задолженностью 15 700 руб.; 1 кредит в 30 тыс. руб. с задолжен-ностью 12 тыс. руб; 2 кредита с лимитом до 75 тыс. руб. на 150 тыс. руб., с задол-женностью в 800 руб. Всего было выдано кредитов на 743 500 руб., задолженность по ним – 252 485 руб. Из сопоставления этих цифр видно, что общая задолжен-ность по учету по отношению к сумме находящихся в действии открытых кре-дитов составляла около 34 % (т. е. кредит

* Отчеты Мервского отделения банка // РГИА. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 423. – Л. 11, 33.




не полностью использовался клиентами); кроме того, задолженность более крупных клиентов выражалась в сумме лишь 58 700 руб., или приблизительно в 23 % всей за-долженности по учету, причем некоторые крупные кредиты почти бездействовали10. Средняя сумма учтенного векселя составля-ла 786 руб., ставка по учету – 10 %. Инспек-торы отмечали невыгодность и убыточность вексельного портфеля банка.

Мервский филиал также стремился раз-вивать торговлю товарами за собственный счет, но эта затея банка, осуществленная в 1910–1912 гг., потерпела неудачу. Банк в основном попытался вести торговлю хлоп-ком. Купленный хлопок в 1910 г. банк не смог реализовать на Московской бирже из-за низких цен на этот продукт.

Правление банка письмом от 23 июля 1911 г. запретило Мервскому филиалу про-должать операции торговли за собственный счет.

Пассивные операции банка Пассивные операции Мервского отделе-

ния банка составляли в основном вклады на текущие счета, бессрочные и срочные вклады. В табл. 7 можно увидеть результа-ты этих операций.

Как показывает табл. 7, в отделении пре-обладали текущие счета; бессрочные вклады, как и срочные, с каждым годом показывали понижение. Несмотря на ощутимое пониже-ние, остатки по вкладам ежегодно росли, что позволило банку расширить эту операцию.

Итак, вклады и текущие счета с начала года по 1 декабря 1916 г. увеличились боль-ше чем на 1 млн руб., отмечали в отчете ре-визоры. Нужно отметить, что по вкладам преобладали крупные счета, которые при-надлежали около двум десяткам клиентов банка. На 20 октября 1916 г. по некоторым более крупным текущим счетам остатки составляли: Ф. Урманов – 50 467 руб., бр. Хайдаровы – 24 134 руб., Мервское обще-ство взаимного кредита – 174 571 руб., бр.

Аминовы – 52 967 руб., К. А. Асриянц – 25 708 руб., Мургабское Государево име-ние – 325 208 руб, Торговый Дом бр. Тер-Микиртичевы – 28 499 руб., Вадьяевское т-во – 20 100 руб., И. Г. Эстрин – 24 520 руб., В. А. Арацков – 22 150 руб., А. Шмуйло-вич – 23 300 руб., Персидское т-во – 38 100 руб., А. Усейнов – 193 800 руб., Учетно-Ссудный банк в Персии – 35 158 руб., Т-во бр. Арзумановы – 142 100 руб., З. Маргули-ес – 28 тыс. руб. Итого 16 чел. – 1 210 782 руб. Тогда как все сальдо по текущим сче-там отделения на 20 октября 1916 г. выража-лось в сумме 1 365 934 руб. Сальдо по теку-щим счетам и вкладам на 1 декабря 1916 г. достигло суммы 1 700 тыс. руб. – цифры считавшейся рекордной для Мервского от-деления. Средняя ставка по текущим счетам составляла 4,62 % (1916 г.).

Мервское отделение имело счет «кор-респонденция ностро» с Лондонским от-делением Русско-Азиатского банка, ко-торый к 1916 г. составлял сумму в 21 тыс. руб. Больное место отделения составляет корреспондентский счет Ностро по счету с нашим Лондонским отделением, отмечал инспектор банка в 1916 г., образовавший-ся от непокрытых в свое время выданных Мервским отделением тратт на Лондон11. Инспектор предлагал срочно закрыть этот счет, так как из-за ослабления рубля банк терял огромные деньги.

В Мервском филиале также были разви-ты переводные операции (табл. 8).

Банк также проводил незначительные операции с иностранными денежными зна-ками. Например, доход от этих операций в 1912 г. составил 382 руб. 15 коп. В 1915 г. банк купил и продал иностранные денеж-ные знаки (в основном персидские краны) на сумму 25 546 руб. 88 коп. В 1916 г. про-дажа валюты сократилась (прибыль по этой операции достигла 49 руб. 22 коп.) из-за Первой мировой войны и закрытия границ с Персией.

10 Отчет инспектора банка Р. И. Тальма о ревизии деятельности Мервского отделения // РГИА. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 425. – Л. 9–11.

11 Отчеты Мервского отделения банка // Д. 423. – Л. – Л. 30–31.



Таблица 8Переводы, тыс. руб.*

Table 8Money transfers, in thousands of rubles

Год / Year Выдано переводов / Money transfers are issued

1911 3 228 075,48

1912 6 700 578,70

1914 623 852,44

1916 1 739 870,72

Таблица 9Текущие расходы филиала, тыс. руб.*

Table 9Current expenses of the branch, in thousands of rubles

Год / Year Текущие расходы / Current expenses

1910 37 078

1911 36 202

1912 38 171

1913 38 284

1914 36 937

1915 36 905 20.10.1916 39 623 01.12.1916 45 787

* Отчеты Мервского отделения банка // РГИА. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 423. – Л. 13, 35, 55, 123.

* Отчеты Мервского отделения банка // РГИА. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 423.– Ф. 630. – Л. 14.

Расходы и прибыли банкаТекущие расходы отделения с каждым

годом росли и зависели от цен на рынке на продовольственные товары и т. п. (табл. 9).

Главную статью расходов составля-ла заработная плата. Например, текущие расходы отделения в 1911 г. на жалованье составили 26 395 руб. 50 коп. (73 % всех расходов), на наем помещения банка и квар-тирные персоналу было потрачено 2 тыс. руб. Больше всех жалованья в банке полу-чал директор филиала. Например, директор Мервского отделения Н. И. Добронравов получил в 1916 г. жалованье в сумме 2 400 руб., доверенные банка получали по 1 270 и 1 650 руб. в год соответственно. Нужно от-метить, что на резкое увеличение расходов в 1916 г. повлияла Первая мировая война.

Банк из своих доходов выплачивал пособие мобилизованным в действующую армию, а также премии персоналу, содержал столо-вые для служащих банка.

Теперь рассмотрим результаты деятель-ности отделения за 1910–1916 гг. (табл. 10).

Как видно из этих цифр, отделение за семь лет деятельности дало чистой при-были около 122 тыс. руб., или в среднем 17 тыс. руб.

Основу доходов банка составляли полу-ченные проценты по кредитам и ссудам. Несмотря на полученные высокие про-центы от операций, Мервское отделение не могло покрыть расходы. Например, отделение получило процентов в 1915 г. 61 963 руб. или 7,49 % на средний капитал в 827 тыс. руб., уплатило процентов 33 122



Таблица 10Доходы и прибыли банка, тыс. руб.*

Table 10Revenues and profits of the bank, in thousands of rubles

Год /Year Валовый доход / Gross income

Списания или резервы / Write-offs or reserves

Чистая прибыль / Net profit

1910 29 623 1 169 28 454 1911 43 800 6 894 36 906 1912 26 587 18 943 7 644 1913 29 274 19 592 9 682 1914 19 455 15 433 4 022 1915 22 862 9 834 13 028

01.10.1916 22 092 – 22 092 Всего / Total 193 693 71 865 121 828

руб. или 4 %, текущие расходы составили 36 905 руб. или 4,46 %, всего 70 027 руб. (33 122 + 36 905), или 8,46 % – 8 064 руб. (61 963 – 70 027), или 0,97 %. Полученная комиссия и разные прибыли – 25 996 руб., или 3,14 %. Итого 17 935 руб. (25 996 – 8 064), или 2,17 %. Таким образом, благода-ря полученной прибыли по счету комиссии, отделение заключило год без убытка. Уте-шал только тот факт, что с 1916 г. Мервское отделение начало работать на свой капитал, т. е. вклады покрывали операции банка.

Клиенты банкаКлиентами Мервского отделения Рус-

ско-Азиатского банка были в основном купцы-экспортеры, спекулянты, произво-дители хлопка, мелкие лавочники. Банк старался выдать кредит всем желающим, кто мог дать залог в обеспечение кредита. В банке имели кредит почти все представи-тели национальностей и народностей, про-живавших в Закаспийской области. Напри-мер, много клиентов было из армян, персов, бухарцев, туркмен, евреев.

С началом Первой мировой войны ос-новная масса мелких торговцев разорились или были на грани банкротства из-за коле-бания цен, нехватки товаров и чрезмерной

спекуляции на рынке. Банк терпел убытки от мелких кредитов; инспекторы, реви-зовавшие Мервский филиал, советовали местной дирекции ликвидировать мелкие счета. Из таких «выживавших» мелких торговцев можно отметить бр. Абдулрахи-мовых. Они имели кредит в банке в 1916 г. на сумму 7 тыс. руб., хотя до войны имели кредит в 15 тыс. руб.12 В основном они тор-говали мануфактурой и коврами в Мерве. Из мелких торговцев был А. О. Аванесов, имевший кредит в 3 тыс. руб. Он торговал в основном шерстью и каракулем. Мел-кими мервскими землевладельцами были бр. Анна Курбановы, имевшие 2 тыс. руб. кредита в банке. Клиент банка Х. Ш. Зар-гаров из Тахтабазара торговал в основном каракулем, баранами и имел кредит в банке 6 тыс. руб. Х. С. Исхаков, имевший кредит в 5 тыс. руб., в основном торговал хлопком, но разорился во время войны. Ной оглы Ишан из Мерва торговал саксаулом и имел кредит в 3 тыс. руб. А. Р. Твалтвадзе из Мер-ва торговал квасом и вином, имел кредит в 2 тыс. руб. Он был мобилизован на фронт. М. Н. Юзбашьянц имел водяную мельницу и кредит в банке в размере 3 тыс. руб. Дела его тоже ухудшились. Все перечисленные

* Отчет инспектора банка Р. И. Тальма о ревизии деятельности Мервского отделения // РГИА. – Оп. 1. – Д. 423. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 425. – Л. 31.

12 Отчет инспектора банка Р. И. Тальма о ревизии деятельности Мервского отделения // РГИА. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 425. – Л. 11.



клиенты не платили вовремя по векселям и допускали переучет векселей.

В отличие от мелких клиентов в 1916 г. дела крупных купцов-экспортеров шли не-плохо. Из крупных клиентов Мервского филиала были бр. Хайдаровы, имевшие хлопкоочистительный завод стоимостью 60–70 тыс. руб. Они брали ссуды в банке под векселя. Учетная ставка по их счету со-ставляла 7,5 %. На октябрь 1916 г. их долг банку составляла 69 999 руб. 20 коп. Бр. Хайдаровым был открыт онкольный кредит в 75 тыс. руб., которым они практически не пользовались (взяли только 300 руб.). Со-стояние их оценивалось приблизительно в 400 тыс. руб. Как писал ревизор в 1916 г. про Хайдаровых: «Люди честные, очень аккуратные и их охотно кредитуют в дру-гих учреждениях, хотя кредитом кроме нас, не пользуются нигде и то только на время сезона»13. Один из братьев, Бешимбай, со-стоял членом учетного комитета. Бр. Хай-даровы имели в отделении разрешенный Правлением товарный кредит в 250 тыс. руб., которым они не пользовались, «пред-почитая по известным причинам и сооб-ражениям, отмечал ревизор, совершать все свои хлопковые дела на месте»14.

Кредиторами банка по ссудам под това-ры и товарные документы были в основном экспортеры хлопка (примерно 7 чел.). На-пример, Бады Аман Сагат Оглы из Мерва: сумма его долга банку составляла 57 499 руб. 84 коп., обеспечением ссуды было 9 500 пудов хлопка-сырца и соло-векселя на 57 300 руб. Одним из крупных клиентов банка был я. Дж. Игланов, имевший кредит в 25 245 руб. Он имел хлопкоочиститель-ный завод в Иолотани, торговал хлопком и хлопковыми продуктами (жмых). Ревизор отмечал, что «Игланов – человек весьма дельный, деятельный, хороший коммер-сант, отлично ведущий дела, в последнее время заработавший большие деньги»15.

Клиентом банка был также А. Сарыев из Мерва, торговавший хлопком, он имел кре-дит в банке почти в 30 тыс. руб. Он имел дело с Персидским товариществом и «во-рочал» огромные деньги. Клиент банка И. Эстрин торговал афганским хлопком. Имел в банке онкольный счет в 3 700 руб. «Эстрин, – отмечал ревизор банка, весь-ма дельный коммерсант, умело ведущий свои дела и в последнее время наживший хорошие деньги»16. А. А. Балаев из Мерва был одним из крупных местных торговцев шерстью, сухими фруктами, хлопком. Имел кредит в банке почти на 62 тыс. руб. За вре-мя войны, отмечал банкир, он нажил хоро-шие деньги. С. А. Зейтман из Мерва торго-вал персидским хлопком и скупал хлопок для бр. Потеляховых. Имел подтоварный кредит более чем на 145 тыс. руб. Одним из крупных обанкротившихся в 1910 г. клиен-тов банка был Торговый Дом бр. Аветисо-вы, имевший долг банку в 1916 г. в размере 22 161 руб. 02 коп. Ссуда была обеспечена недвижимым имуществом, которое было реализовано в 1916 г. Другим разорив-шимся в 1911–1913 гг. клиентом банка был Торговый Дом бр. Степун, которые име-ли кредит в банке 30 тыс. руб. (в 1911 г.). Крупным клиентом банка было Мервское общество взаимного кредита, кредитовав-шееся под векселя. Их долг Мервскому филиалу Русско-Азиатского банка достиг в 1916 г. 93 540 руб. 76 коп. при разрешенном кредите в 50 тыс. руб.

В феврале 1917 г. Правление разре-шило увеличить кредиты А. Сарыеву до 25 тыс. руб., О. М. яр-оглы – до 10 тыс. руб., П. Иман Назар оглы – до 3 тыс. руб., Д. Мамед Ураз Оглы – до 4 тыс. руб. Та-ким образом, банк до ликвидации в 1918 г. продолжал финансировать местное купе-чество, не меняя радикально структуру сложившихся экономических традиций в регионе.

13 Отчет инспектора банка Р. И. Тальма о ревизии деятельности Мервского отделения // РГИА. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 425. – Л. 11.

14 Там же.15 Там же.16 Там же.



Персонал банка В Мервском отделении Русско-Азиат-

ского банка персонал был подобран со всех среднеазиатских филиалов. Сотрудники банка периодически жаловались Правле-нию о дороговизне жизни, об увеличении жалованья, о грубости директора филиала, о переводе в другие отделения Русско-Ази-атского банка. Например, если рассмотреть служебный список Н. Добронравова (ди-ректор Мервского филиала в 1915–1916 гг.), то он, по собственному признанию, работал почти во всех среднеазиатских отделениях Русско-Азиатского банка. Во время Первой мировой войны персонал банка сократил-ся. К весне 1915 г. из 14 сотрудников банка трое были мобилизованы на фронт. К лету 1916 г. персонал банка уменьшился. В пись-ме бухгалтера Мервского филиала от 24 ав-густа 1916 г. в Правление отмечалось, что «он один выполнял всю огромную работу. У него в помощниках побывало за послед-ние 6 месяцев 8 человек, которые все ушли. Также он ссылался на дороговизну жиз-ни и множество дел. А в инкассо работала женщина, перешедшая из о-ва Взаимного кредита»17. На октябрь 1916 г. персонал от-деления состояло из одного директора, двух доверенных (в том числе один доверенный бухгалтер), семи служащих, одного пере-водчика, двух артельщиков, четырех служи-телей и одного мальчика. Мобилизованный штат состоял из одного доверенного, двух бухгалтеров, двух служащих, одного ар-тельщика и трех сторожей – всего 9 чел. От-дел бухгалтерии состоял из трех служащих и одного доверенного – бухгалтера. Было много неопытных новичков в филиале, ко-торые не имели понятия о работе банка. Персонал, по мнению ревизора, не справ-лялся с работой. Ревизор отмечал, что «все книги отделения к моменту нашего приезда оказались весьма запущенными, велись не-исправно и так неряшливо и грязно, что в

них разбираться не было возможности или разбираться если и удалось, то это сопря-жено было с большим трудом и лишней по-терей времени»18. Ревизоры также отмечали непрезентабельность здания банка: «По-мещение банка весьма неудобное и тесное. Кроме того нам кажется, что наше помеще-ние находится слишком далеко от центра города. Однако, у нас имеется контракт еще на 5 лет и потому о перемене помещения пока думать не приходится. Обстановка по-мещения довольно непрезентабельна; ме-бель старая и очень поношенная»19. В такой сложной ситуации Мервский филиал банка продолжал функционировать до ликвида-ции в 1918 г.

ЗаключениеМервский филиал Русско-Азиатского

коммерческого банка предоставлял финан-совые услуги крупным и мелким купцам-экспортерам. Несмотря на все попытки, успехи банковского дела в Средней Азии были скромными. В Мерве банки неудачно соперничали с крупными скупщиками хлоп-ка и торговыми фирмами, которые имели на-лаженную систему закупок и собственных клиентов. Финансовые институты во многих случаях играли роль ростовщика и сами ста-рались взять в свои руки местную, в основ-ном экспорт. Ревизоры банка в 1916 г. отме-чали, что дальнейший успех банка в регионе зависит от уровня развития хлопководства и увеличения пассивных операций. «Модер-низация» экономики Центральной Азии в понимании банков состояла в финансирова-нии экспортных культур и посредничестве между метрополией и периферией. «Ко-лониальная» периферия на первый взгляд казалась привлекательной сферой для ин-вестирования и получения сверхприбылей, но спекулятивный характер туркестанской экономики помешал «нормальному разви-тию банков [12; 13]. В результате экономи-ческая «модернизация» Центральной Азии

17 Отчет инспектора банка Р. И. Тальма о ревизии деятельности Мервского отделения // РГИА. – Ф. 630. – Оп. 1. – Д. 425. – Л. 207–208.

18 Там же. – Л. 38–39. 19 Там же. – Л. 44.



Библиографический список1. Аминов A. M. Экономическое развитие Средней Азии (Колониальный период). – Ташкент :

Госиздат УзССР, 1959. – 298 с.2. Вексельман М. И. Российский монополистический и иностранный капитал в Средней Азии

(конец XIX – начало XX в.). – Ташкент : Фан, 1987. – 145 с.3. Гиндин И. Ф. Банки и экономическая политика в России (XIX – начало XX в.). Избранное.

Очерки истории и типологии русских банков. – М. : Наука, 1997. – 622 с.4. Кастельская З. Д. Из истории Туркестанского края (1865–1917). – М. : Наука. 1980. – 123 с.5. Китанина Т. М. Военно-инфляционные концерны в России 1914–1917 гг. Концерн Путило-

ва – Стахеева – Батолина. – Л. : Наука. 1969. – 179 с.6. Махкамова Н. Р. Социальная структура общества на территории Узбекистана: традиции и

трансформации (конец XIX в. – 30-е годы XX в.). – Ташкент : Aloqachi, 2009. – 323 с.7. Потапова Н. Ю. История предпринимательства в Туркестане (вторая половина XIX – на-

чало XX в.). – Ташкент : УМЭД, 2011. – 152 с.8. Садыков А. С. Экономические связи Хивы с Россией во второй половине XIX – начале

XX вв. ТашГУ. Вып. 296. – Ташкент : Наука УзССР, 1965. – 183 с.9. Юлдашев А. М. Аграрные отношения в Туркестане (конец XIX – начало XX в.). – Ташкент :

Узбекистан, 1970. – 256 с.10. Хотамов Н. Б. Роль банковского капитала в социально-экономическом развитии Средней

Азии (начало 90-х гг. XIX в. – 1917 г.). – Душанбе : Дониш, 1990. – 319 с.11. Яго К. Русско-Китайский банк в 1896–1910 гг.: международный финансовый посредник в

России и Азии // Экономическая история. Ежегодник. 2011/2012 / под ред. Л. И. Бородкина, Ю. А. Петрова. – М. : МГУ, 2012. – С. 293–314.

12. Crisp O. The Russo-Chinese Bank: An Episode in Franco-Russian Relation // The Slavonic and East European Review. – 1974. – Vol. 52. – P. 197–212.

13. Quested R. The Russo-Chinese Bank a Multinational Financial Base of Tsarism in China. – Bir-mingham, 1977. – 225 р.

References1. Aminov A. M. Economic Development of Central Asia (Colonial period). Tashkent, 1959. 298 р.

(In Russ.).2. Veksel’man M. I. Russian Monopoly and Foreign Capital in Central Asia (late XIX – early

XX century). Tashkent, 1987. 145 р. (In Russ.).3. Gindin I. F. Banks and Economic Policy in Russia (XIX – early XX century.). Favorites. Essays on

the history and typology of Russian banks. Moscow, 1997. 622 р. (In Russ.).4. Kastel’skaya Z. D. From the History of the Turkestan Territory (1865–1917). Moscow, 1980.

123 р. (In Russ.). 5. Kitanina T. M. Military-Inflationary Concerns in Russia in 1914–1917. Concern Putilov –

Stakheev – Batolin. Leningrad, 1969. 179 р. (In Russ.).6. Makhkamova N. R. Social Structure of Society on the Territory of Uzbekistan: Traditions and

Transformations (the end of the XIX century – 30th years of XX century). Tashkent, 2009. 323 р. (In Russ.).

7. Potapova N. Yu. The History of Entrepreneurship in Turkestan (second half of the XIX – beginning of the XX century). Tashkent, 2011. 152 р. (In Russ.).

8. Sadykov A. S. Economic Ties of Khiva with Russia in the second half of the XIX – early XX centuries. Tashkent, 1965. 183 р. (In Russ.).

9. Yuldashev A. M. Agrarian Relations in Turkestan (late XIX – early XX centuries). Tashkent, 1970. 256 р. (In Russ.).

10. Khotamov N. B. The Role of Bank Capital in the Socio-Economic Development of Central Asia (early 90’s of the XIX century – 1917). Dushanbe, 1990. 319 р. (In Russ.).

11. Iago K. Russian-Chinese Bank in 1896–1910: International Financial Intermediary in Russia and Asia). Ekonomicheskaya istoriya = Economic History. Yearbook. 2011/2012. Ed. L. I. Borodkin, Yu. A. Petrov. Moscow, 2012. P. 293–314. (In Russ.).

затянулась и приняла своеобразные формы. Революции 1917 г. и национализация банков

свели на нет все перспективы и ожидания банков в Средней Азии.



12. Crisp O. The Russo-Chinese Bank: An Episode in Franco-Russian Relation. The Slavonic and East European Review. Vol. 52. 1974. P. 197–212.

13. Quested R. The Russo-Chinese Bank a Multinational Financial Base of Tsarism in China. Birmingham, 1977. 225 р.


Сведения об автореАлимджанов Бахтиёр Абдихакимович – кандидат исторических наук, независимый ис-

следователь (Ташкент, Узбекистан). Сфера научных интересов: история экономики, исто-рия идей, политическая история. Автор более 20 научных публикаций. ORCID: http://orcid.org/0000-0002-8251-0201.

Тел.: +998 90-944-5885e-mail: [email protected]

Submitted 22.02.2018

Bakhtiyor a. alimdjanov – Candidate of Historу, Independent Researcher (Tashkent, Uzbekistan). Research interests: history of economy, history of ideas, political history. The author has more than 20 scientific publications. ORCID: http://orcid.org/0000-0002-8251-0201.

Теl.: +998 90-944-58-85 e-mail: [email protected]



УДК 94(575)м. с. Галстян

Нижневартовский государственный университет (Нижневартовск, Россия), e-mail: [email protected]

АРМяНСКАя ОБщИНА РУССКОГО ТУРКЕСТАНА И СТАНОВЛЕНИЕ ХЛОПКОВОЙ ОТРАСЛИ В СРЕДНЕЙ АЗИИ

Введение. Среди так называемого «пришлого населения», которое стало формироваться в Средней Азии еще в процессе ее завоевания, армяне были довольно крупной и экономи-чески влиятельной общиной. Целью статьи является выявление вклада армянской общины в становление и развитие хлопководства в этом регионе как одного из частных примеров успешного сосуществования разных народов в Русском Туркестане. Феномен мирного и продуктивного сосуществования разных этнических, конфессиональных и иных общин в российском имперском пространстве нуждается в тщательном научном анализе и пред-ставляет не только чисто научный интерес. Материалы и методы. В данном исследовании применен общенаучный метод системного подхода и системного анализа, а также истори-ко-сравнительный, историко-системный, методы исторической статистики, которые позво-ляют рассмотреть изучаемую проблему в контексте особенностей сосуществования и взаи-мовыгодной хозяйственной деятельности разных этнических и конфессиональных общин, одной из которых стала армянская диаспора в Средней Азии, под которой понимаются тер-ритории, входившие в состав Российской империи и Советского Союза. Результаты иссле-дования. Мы можем констатировать значительный вклад армян в развитие хлопководства и обрабатывающей отрасли в Средней Азии: они активно участвовали в распространении новых, более продуктивных сортов хлопка, в расширении посевов хлопчатника за счет ир-ригационного «оживления» земель; армянские предприниматели открывали заводы, тем са-мым создавая рабочие места и переводя хлопкоочистительную промышленность на новый механизированный уровень; вводили совершенно новые способы переработки хлопкового сырья, в том числе налаживая маслобойное производство. Ряд агрономов, армян по про-исхождению, внесли существенный вклад в создание научной базы для развития средне-азиатского хлопководства. Обсуждение и заключение. Нередко в источниках встречаются неоднозначные оценки роли армянских предпринимателей в хозяйственной жизни Русского Туркестана. Речь идет в первую очередь о скупщиках, которых обвиняли в монополизации торговли хлопковым сырьем. Однако следует иметь в виду, что без посредничества торго-вых представителей, которые кредитовали закупки дехканами американских сортов хлопка, переход на более продуктивные (и более выгодные для самих же производителей) сорта, расширение посевов и в целом бурное развитие хлопковой отрасли было бы не столь бы-стрым и успешным. Была создана взаимовыгодная ситуация, когда местное население полу-чало кредитование армянских скупщиков для покупки более продуктивных сортов хлопка, что в итоге положительно сказывалось на благосостоянии местных дехкан. Таким образом, армянская община внесла весомый вклад в расширение производства хлопка и становление хлопкообрабатывающей промышленности в Средней Азии.

Ключевые слова: армянская община Средней Азии, хлопководство, хлопкоочистительные заводы, Русский Туркестан.

Для цитирования: Галстян М. С. Армянская община Русского Туркестана и становление хлопковой отрасли в Средней Азии // Экономическая история. – 2018. – Т. 14. – № 2. – С. 170–178. DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.170-178


DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.170-178

© Галстян М. С., 2018



Marine S. GalstyanNizhnevartovsk State University (Nizhnevartovsk, Russia), e-mail: [email protected]

aRMenian COMMuniTY OF RuSSian TuRKeSTan anD THe FORMaTiOn OF COTTOn inDuSTRY in MiDDLe aSia

introduction. Among the so-called “newcomers”, which began to form in Central Asia, the Armenians were a large and economically influential community. The aim of the article is to reveal the contribution of the Armenian community to the establishment and development of cotton growing in this region as one of the private examples of the successful coexistence of different peoples in Russian Turkestan. The phenomenon of peaceful and productive co-existence of different ethnic, confessional and other communities in the Russian imperial space needs careful scientific analysis and is not only of purely scientific interest. Materials and Methods. In the study, we used the general scientific method of the system approach and system analysis, as well as the historical-comparative, historical-system, methods of historical statistics. They allow us to consider the problem under study in the context of the peculiarities of coexistence and mutually beneficial economic activity of different ethnic and confessional communities, one of which was the Armenian diaspora, in Central Asia. Results of the study. We can argue that the contribution of Armenians to the development of cotton growing and manufacturing in Central Asia has been significant. They actively participated in the distribution of new, more productive varieties of cotton, in the expansion of cotton crops due to irrigation “revitalization” of lands; Armenian entrepreneurs opened factories, thereby creating jobs and transferring the cotton ginning industry to a new mechanized level; introduced completely new ways of processing cotton raw materials, including, setting up oil production. A number of agronomists, Armenians by origin, made a significant contribution to the creation of a scientific base for the development of Central Asian cotton growing. Discussion and conclusion. There are ambiguous assessments of the role of Armenian entrepreneurs in the economic life of Russian Turkestan. This concerns the buyers who were accused of monopolizing the trade in cotton raw materials. However, it should be noted that without the intermediation of trade representatives who lent to dehkans the purchases of American varieties of cotton, switching to more productive varieties (and more profitable for the producers themselves), expansion of crops and, in general, rapid development of the cotton industry would not be so rapid successful. A mutually beneficial situation was created when the local population received loans from Armenian buyers to buy more productive sorts of cotton, which ultimately had a positive effect on the welfare of local farmers. Thus, the Armenian community made a significant contribution to the expansion of cotton production and the establishment of the cotton-processing industry in Central Asia.

Keywords: Armenian community of Central Asia, cotton growing, ginning plants, Russian Turkestan.

For citation: Marine S. Galstyan. Armenian Community of Russian Turkestan and the Formation of Cotton Industry in Middle Asia. Ekonomicheskaya istoriya = Russian Journal of Economic History. 2018; 14(2): 170–178. (In Russ.). DOI: 10.15507/2409-630X.040.014.201801.170-178

Введение Армянская община в Средней Азии фор-

мировалась в процессе включения этого региона в состав Российской империи. Ар-мянские торговцы и ремесленники следова-ли за русской армией и, пользуясь государ-ственным покровительством, основывались в новых, «европейских» частях среднеазиат-ских городов. Довольно быстро армяне со-ставили серьезную конкуренцию татарской

и еврейской общинам, игравшим серьезную роль в торговле и скупке сырья. Армянские скупщики и промышленники стали органи-заторами рыбного промысла на Каспии и внесли значительный вклад в становление хлопковой отрасли в Русском Туркестане. Обширная армянская диаспора, особен-ности ее духовной, экономической и поли-тической жизни в иной среде традиционно является одной из основных тем армянской



историографии. Довольно тщательно обсле-дованы существующие или существовавшие армянские диаспоры в Малой и Передней Азии, Европе, Америке. На этом фоне весь-ма скромно выглядит научная литература об армянской общине Средней Азии (под по-нятием «Средняя Азия» мы подразумеваем территории Центральной Азии, входившие в состав Российской империи и СССР). Ос-новной (и единственной обобщающей) рабо-той по этой проблеме является исследование советского историка А. А. Григорьянца «Ар-мяне в Средней Азии» [5]. В рамках марк-систской парадигмы основное внимание уделено социальной истории армян в Рус-ском Туркестане и их участию в революци-онной деятельности. Однако существует ряд исследований по развитию хлопковой отрас-ли в Средней Азии, и там фрагментарно ос-вещается и роль армянской общины в этом процессе. Кроме того, существует масса разнообразных источников: статистические материалы, обзоры, составленные россий-ской администрацией по областям и уездам, отчеты, воспоминания, в которых не могла не найти отражение активная экономическая деятельность армян в этом регионе.

Методы В данном исследовании применен обще-

научный метод системного подхода и си-стемного анализа, а также историко-срав-нительный, историко-системный, методы исторической статистики, которые позво-ляют рассмотреть изучаемую проблему в контексте особенностей сосуществования и взаимовыгодной хозяйственной деятель-ности разных этнических и конфессиональ-ных общин, одной из которых стала ар-мянская диаспора, на территории Русского Туркестана.

РезультатыОсновными центрами среднеазиатско-

го хлопководства к началу присоединения края к Российской империи являлись Бухара и Ферганская долина, где были подходящие естественно-климатические условия. Зна-чительно меньше сеялось хлопка в Хиве, Самаркандской и Сыр-Дарьинской обла-стях. В пустынной Закаспийской области

культура хлопчатника была, по-видимому, совсем неизвестна. В Средней Азии тради-ционно культивировался хлопчатник вида Gossypiumherbaceum, происходивший из Индии. Этот вид хлопчатника давал корот-кое (20–22 мм) и грубое, некачественное волокно. Несмотря на то что в отличие от американских сортов его можно было выра-щивать на землях с естественным орошени-ем, он был неудобен для сбора и обработки: коробочки гузы не раскрывались до конца и плохо отделялись семена.

При возделывании хлопчатника пре-обладал ручной труд. Вспашка хлопковых плантаций, начинавшаяся весной, произ-водилась омачем – деревянным плугом, который не переворачивал пласт, а только взрыхлял почву. Семена сажались руками в лунки по бокам гряд. Как правило, хлоп-чатник в период вегетации поливался пять-восемь раз и мотыжился три раза. Посколь-ку коробочки местного хлопчатника при созревании раскрывались не полностью, при сборе урожая приходилось их обры-вать и уже дома освобождать хлопок-сырец вручную. Эта кропотливая и занимающая много времени работа обычно отклады-валась на свободное зимнее время и к ней привлекались все работоспособные члены семьи. Не меньше затрат труда и времени требовала дальнейшая операция отделения волокна от семян. Производилась она при помощи «чигриха», крайне простой и деше-вой машинки. Один рабочий за два дня мог очистить лишь пуд гузы [9, c. 22].

В России хлопок не произрастал – хлопковое сырье страна импортировала. В 1824 г. в Россию ввозили порядка 1 600 т. хлопка, а уже к 1859 г. импорт вырос до 43 200 т [1, c. 5–6]. Несмотря на рост им-порта хлопка из среднеазиатских ханств, основным поставщиком хлопковолокна оставались США. C началом Гражданской войны в Америке поступление хлопка из-за океана резко сократилось. Возник так на-зываемый «хлопковый голод». В 1861 г. че-рез европейскую границу в Россию ввезли 40 тыс. т, а в 1863 г. – только 9 тыс. т, что обусловило резкий рост цен на это сырье.



Выросли цены и на среднеазиатское волок-но, с 4–5 руб. за 16 кг на Нижегородской ярмарке в 1861 г. до 20–23 руб. в 1864 г. [4, c. 126]. Дефицит хлопка был довольно острым, и его испытывали даже военные заводы, производившие порох.

Сразу после образования Туркестан-ского генерал-губернаторства для изуче-ния хлопкосеяния и обработки хлопково-локна на два года командировали в Техас агрономов Бродовского и Самолевского; в Ташкенте была создана экспериментальная хлопковая ферма с опытным полем; в Аме-рике закуплены самые современные для того времени машины для очистки и уку-порки хлопка [4, c. 132].

Ташкентская хлопковая ферма через не-сколько лет была закрыта, однако ее сотруд-ники успели провести ряд экспериментов и сделали важные для дальнейшего развития отрасли заключения, в том числе признали наиболее подходящими для культивирова-ния в Средней Азии многочисленные разно-видности и сорта американского Upland’a и доказали полную непригодность для мест-ных условий приморского SeaIsland’a.

После завоевания Средней Азии Россия, в целях стимулирования расширения посевов хлопчатника, увеличения объемов производ-ства других видов сырья для обеспечения по-требностей различных отраслей промышлен-ности, создала банковско-кредитную систему в Туркестанском крае. Учреждение данной системы сопровождалось также выпуском в оборот ценных бумаг: акций, облигаций и др. [7, c. 56]. Это не могло не сыграть положи-тельную роль для отрасли.

Начало посева американского хлопчат-ника было положено в Ташкенте в 1884 г., когда было засеяно 327 га, давших 160 т. хлопка. В 1885 г. посевы увеличились до 1 092 га и получено 480 т. В 1886 г. – 13 110 га, давших 1 600 т., в 1887 г. – 15 660 га, с которых собрано 3 400 т хлопка [2, c. 37].

Усилия по развитию туркестанского хлопководства привели к резкому увели-чению посевных площадей и урожайности хлопка. Однако этого было мало для ликви-дации хлопкового дефицита, да и переход на новые технологии шел недостаточно быстро. Заметки М. И. Бродовского о зем-леделии в Самаркандском районе свиде-тельствуют о том, что далеко не все дехкане были ознакомлены с современными по тем временам методами увеличения урожая. Агроном писал: «Способ, употребляемый в Америке для того, чтобы увеличить урожай хлопка посредством обламывания вершин растения, когда оно достигло известной вы-соты, здесь не известен, по крайней мере, из всех расспросов моих в Самарканде об этом предмете оказалось, что операция эта не практикуется там и неизвестна»1.

С 1887 г. были предприняты первые шаги к развитию хлопководства и в Закаспийской области. В статье, посвященной путеше-ствию в Хиву, Л. Костенко отмечал: «Хлоп-чатник здесь... растет ниже, чем в Бухаре и даже чем в Ташкенте; коробочки его мельче и волокна короче; но зато последние, как ка-жется, нежнее…»2. Действительно, хлопок, выращиваемый в оазисах Хивы, был лучше остального среднеазиатского, но существен-но уступал и по качеству, и по урожайности американским сортам.

Сравнительно быстрая замена тради-ционных сортов хлопка на американские произошла при непосредственном участии армянских скупщиков. Местное населе-ние не имело средств для закупки более продуктивных семян. Российские власти пошли даже на бесплатную раздачу семян: в 1868 г. по распоряжению генерал-губер-натора Туркестанского края К. П. Кауфмана желающим разводить хлопок был роздан бесплатно весь запас семян американско-го хлопчатника [4, c. 144]. В последующие годы туркестанская администрация про-

1 Бродовский М. Заметки о земледелии в Самаркандском районе // Русский Туркестан. – М. : Университет-ская типография, 1872. – Вып. 2. – С. 251.

2 Костенко Л. От Хивы до Казалинска. Путевые очерки // Военный сборник. – 1873. – Т. 94. – № II. – C. 87.



должила эту практику. Так, только в 1896 г. было закуплено и безвозмездно передано декханам 112 т семян3. Однако государство не имело финансовых возможностей для субсидирования тотальной смены сортов хлопчатника. В этом процессе основную роль сыграли торговые посредники, в ос-новном армянские комиссионеры. В начале посевного сезона они снабжали крестьян семенами, но с условием, что последние после сборки урожая сдадут хлопок по за-ранее установленным ценам, которые чаще всего оказывались ниже рыночных. Тем не менее высокая продуктивность новых со-ртов хлопка обеспечивала крестьянским хозяйствам повышение прибыльности хлопководства.

В 1910 г. хлопок составлял уже более половины стоимости всей сельскохозяй-ственной продукции Туркестана. В 1913 г. около пятой части всех орошаемых земель края были заняты хлопком [6, c. 149]. В от-дельных областях эта доля была выше. Так, согласно данным Обзора Закаспийской об-ласти за 1912–1914 гг., для посевов хлопка были использованы уже 32 % пригодной для обработки земли4. Эти цифры свиде-тельствуют о том, что хлопководство стало одним из основных направлений сельскохо-зяйственной отрасли Средней Азии.

Следует отметить, что армяне не только занимались посредническими операциями и скупкой хлопка, но и сами выращивали его. Так, есть сведения о выращивании ар-мянами хлопка в Атеке, Серахсе и других районах Закаспийской области5. Армянские предприниматели сосредоточили в своих руках и первичную переработку хлопково-го сырья.

Ручная очистка хлопка, как уже отмеча-лось выше, чрезвычайно тормозила разви-тие туркестанского хлопководства. Вместе с тем и окончательный продукт – хлопко-вое волокно – получался при такой прими-

тивной очистке крайне низкого качества, засоренный шелухой семян, с большой примесью пыли и раздавленных семян. Новые горизонты для туркестанского хлоп-ководства в данном отношении открылись с появлением и распространением в крае машинной чистки хлопка на особых хлоп-коочистительных машинах – джинах. Джи-ны ускоряли очистку и вместе с тем давали хлопковое волокно более или менее сво-бодное от посторонних примесей. Семи-десятипильный джин при пневматической подаче был рассчитан на обработку около 9,6 т хлопка-сырца в сутки. Джины за 10–15 лет совершенно вытеснили ручной спо-соб очистки хлопка-сырца. В 1890 г. в крае работало 45 хлопкоочистительных заводов, имевших свыше 170 джинов [9, c. 49].

В 1909 г. только в Закаспийской области было уже около 14 хлопкоочистительных заводов, из которых шесть принадлежали армянам. В г. Мерве два завода принадлежа-ли братьям Аветисовым, третий – Арунову, который был арендован Московской ману-фактурной фирмой Арзуманова. В Ашха-баде три хлопкоочистительных завода при-надлежали армянам – один торговому дому Тер-Микиртычеву, другой – братьям Тер-Терьянцам, а третий – Арзуманову [5, c. 33–34]. Через шесть лет, к 1915 г., количество хлопкоочистительных заводов резко вы-росло, и 17 из них принадлежало армянам6. Эти заводы были относительно крупными для того времени предприятиями. Напри-мер, хлопкоочистительный завод братьев Аветисовых оценивался в 77 216 руб. [5, c. 34].

Армянские промышленники активно занимались и переработкой семян хлоп-чатника. Аветисовы и Петросянц в Мерве первыми построили маслобойные заво-ды для выжимки масла из семян хлопчат-ника. В 1909 г. в Закаспийской области из 20 маслобойных заводов два принадлежали

3 Обзор Закаспийской области за 1896 г. – Асхабад : Типография Штаба Закаспийской области, 1898. – C. 21.4 Обзор Закаспийской области за 1912–1914 гг. – Асхабад : Типография И. И. Александрова, 1916. – C. 47.5 Обзор Закаспийской области за 1909 г. – Асхабад : Паровая типография газеты «Асхабад», 1911. – C. 132.6 Адрес-справочник по Закаспийской области за 1915 г. – Ашхабад, 1915. – С. 83.



армянам (Тер-Микиртычеву в Ашхабаде и П. А. Мануилову в Петро-Александровске) [5, c. 34]. Семена хлопчатника ранее ис-пользовались преимущественно в качестве топлива, в том числе на первых хлопкоо-чистительных заводах. Для очистки пуда хлопка-сырца требовалось около четырех фунтов семян. В начале ХХ в. ежегод-но очищалось 10 млн пудов, из них около 7 млн пудов на паровых заводах. Следова-тельно, ежегодно сжигалось 700 тыс. пудов, а вместе с частными домами – около 1 млн пудов7. При переработке на маслобойных заводах из 1 млн пуда семян получалось 750 пудов волокна-пушка из-под линтера, идущего на бумазею; 150 тыс. пудов масла, охотно покупаемого местным населением, около 600 тыс. пудов шелухи, идущей на то-пливо, и 250 тыс. пудов жмыха, являвшегося прекрасным кормом для скота8. Строитель-ство маслобойных заводов привело к резко-му повышению стоимости бросового сырья, используемого ранее лишь для топки печей, что, безусловно, было выгодно и для обыч-ных декхан – производителей хлопка.

Незадолго до революции Тер-Микиртычев создал полный цикл закупки и обработки хлопка-сырца. Ему принад-лежали четыре хлопкоочистительных, три маслобойных, два мыловаренных завода, сырье для которых закупалось через соб-ственных торговых агентов. В 1915 г. он завел собственные посевы хлопчатника в Фергане, где природно-климатические ус-ловия обеспечивали наиболее высокое ка-чество выращиваемого хлопка.

В обрабатывающей промышленности была высока доля и армянских наемных ра-бочих, число которых резко выросло после начала погромов в Османской Турции [10, с. 278].

Как уже отмечалось выше, российские власти, стремясь к развитию хлопководства в Средней Азии, изначально старались под-

вести под него научную базу, создавая опыт-ные фермы и станции. В 1897 г. в Турке-станском крае было учреждено Управление земледелия и государственного имущества при генерал-губернаторе. В каждом област-ном управлении были соответствующие отделы. Среди ученых-агрономов, внес-ших большой вклад в развитие сельского хозяйства Средней Азии, были и армяне – С. А. Мелик-Саркисян и А. И. Шахназаров.

С. А. Мелик-Саркисян занимался по-чвенными и другими агрономическими исследованиями для составления проек-тов ирригации в ряде районов Голодной и Дальверзинской степей. В результате этих исследований была установлена пригод-ность почв для выращивания хлопчатни-ка на пустующих землях при условии их искусственного орошения, и в результате ирригационных работ была резко увели-чена площадь возделывания сельскохо-зяйственных культур, в том числе хлопка [5, c. 51]. В 1897 г. С. А. Мелик-Саркисян был назначен на должность чиновника по сельскохозяйственной части в Ферганскую область и на протяжении долгого времени занимался агрономическими изысканиями в разных частях этой области. В 1904 г. на основе отчетов по отдельным районам он опубликовал обобщающее исследование «Хлопковое дело в Ферганской области и меры к его упорядочению», в котором пред-ставил тщательное описание всех пригод-ных для выращивания хлопчатника земель в этой области и описал свои эксперименты в Муганской степи с посевами этой культу-ры на разных почвах при разных режимах орошения.

С. А. Мелик-Саркисян считал, что на землях, пригодных для хлопководства, выращивание зерновых культур является нецелесообразным, поскольку сопостави-мые урожаи пшеницы, ячменя и другого зерна можно было получить и в централь-

7 Мелик-Саркисян С. А. Хлопковое дело в Ферганской области и меры к его упорядочению. – М. : Типо-ли-тография Товарищества И. Н. Кушнерев, 1904. – C. 54–55.

8 Обзор Закаспийской области за 1898 г. – Асхабад : Типография Штаба 2-го Туркестанского Армейского корпуса, 1900. – C. 41–42.



ных районах России, и на основании этого предлагал расширение площади хлопчат-ника не только за счет ввода в оборот но-вых земель, но и за счет стимулирования перехода крестьян на производство этого ценного сырья.

Безусловно, ученый-агроном поддер-живал высокие заградительные пошлины, установленные российским правитель-ством на импорт хлопка-сырца, но считал, что только их недостаточно, и предлагал ряд «строго обдуманных рациональных мер, благодаря которым указанная специальная отрасль сельского хозяйства края хоть бы в ближайшем будущем могла укрепиться на-столько, чтобы для дальнейшего развития не требовалось ежегодных жертв в виде по-шлин». Среди таких мер первоочередными он считал расширение орошаемых земель, снабжение населения доброкачественны-ми семенами, учреждение мелкого креди-та для выдачи ссуд под хлопок, создание в разных районах области опытных полей для распространения среди населения тех-нических знаний и опыта передовых хлоп-коробов, а также упорядочение торговли хлопком9. Необходимо отметить и то, что C. А. Мелик-Саркисян одним из первых поставил вопрос о разработке мощных за-лежей каменного угля, которые имелись в Ферганской области, для обеспечения то-пливом паровых хлопкоочистительных за-водов и населения.

В капитальном труде А. И. Шахназарова (512 с.), вышедшем в свет в 1908 г., подроб-но описываются климатические условия края, система ирригации, хозяйственные отношения, развитие хлопководства, зве-роводства, садоводства, виноградарства, животноводства, шелководства, борьбы с вредителями, агрономическая помощь сельскому хозяйству и др. [8]. В своей ра-боте А. И. Шахназаров уделял большое

внимание подготовке специалистов по всем отраслям сельского хозяйства. В частности, он считал нужным обратить внимание тур-кестанской администрации на подготовку людей, вооруженных достаточными тех-ническими и сельскохозяйственными зна-ниями, и в связи с этим предлагал создать сельскохозяйственную гидротехническую школу в Ташкенте [8, c. 213].

ОбсуждениеНередко в источниках встречаются

неоднозначные оценки роли армянских предпринимателей в хозяйственной жизни Русского Туркестана. Речь идет в первую очередь о скупщиках, которых обвиняли в монополизации торговли хлопковым сы-рьем. Так, тот же А. Н. Куропаткин писал: «Армяне по своим способностям к торгов-ле могут соперничать с евреями. Не доволь-ствуясь огромною ролью в торговле на Кав-казе, армяне перенесли свою деятельность на юг России и в Туркестан. В этот послед-ний край, завоеванный русскою кровью, армяне начали проникать в большом числе, захватывая в свои руки торговлю, внутрен-нюю и внешнюю, и отчасти хлопковое про-изводство»10. Вся торговля, и внутренняя, и внешняя, по словам другого чиновника, почти целиком находилась в руках армян и иранцев. «Русских торговцев мало, – пишет он. – Мало и туземцев. Объяснить подоб-ное явление можно тем, что персы и армя-не, благодаря близости Кавказа и Персии первые захватили рынок… и крепко держат его в своих руках»11. Более того, негативно роль скупщиков оценивал даже А. И. Шах-назаров, утверждавший, что «…нельзя не заметить, что прибыли производства оста-ются в руках легиона посредников, кото-рые появились здесь вместе с воцарением хлопководства» [8, с. 422]. Однако следует иметь в виду, что без посредничества тор-говых представителей, которые кредитова-

9 Мелик-Саркисян С. А. Указ. соч. – C. 42–52.10 Куропаткин А. Н. Задачи русской армии. – СПб. : Тип. В. Безобразов и К°, 1910. – Т. 3. – C. 75.11 Средне-Азиатская ж.д. Иллюстрированный путеводитель по Среднеазиатской железной дороге : От ст.

Красноводск до ст. Ташкент, Андижан, Скобелево, Кушка и Бухара. – Асхабад, 1912. – C. 255.



ли закупки дехканами американских сортов хлопка, переход на более продуктивные (и более выгодные для самих же производите-лей) сорта, расширение посевов и в целом бурное развитие хлопковой отрасли было бы не столь быстрым и успешным.

ЗаключениеТаким образом, мы можем констатиро-

вать значительный вклад армян в развитие хлопководства и обрабатывающей отрасли в Средней Азии: они открывали заводы, тем самым создавая рабочие места и переводя хлопкоочистительную промышленность на новый механизированный уровень; вводи-ли совершенно новые способы переработки

хлопкового сырья, в том числе налаживая маслобойное производство; активно участво-вали в распространении новых, более продук-тивных сортов хлопка. Ряд агрономов, армян по происхождению, внесли существенный вклад в создание научной базы для развития среднеазиатского хлопководства.

Переселенцы-армяне сыграли важную роль в расширении посевов хлопчатника. Была создана взаимовыгодная ситуация, когда местное население получало креди-тование армянских скупщиков для покупки более продуктивных сортов хлопка, что в итоге положительно сказывалось на благо-состоянии местных дехкан.

Библиографический список1. Борьба за хлопок : сборник статей. – М. : Ред.-изд. отд. В.С.Н.Х., 1918. – 80 с. 2. Верховской Н. П. Хлопководство в Туркестане и перевозка хлопка по Ташкентской и Сред-

не-Азиатской железным дорогам. – СПб. : Типография Министерства путей сообщения, 1910. – 84 с.

3. Гейер И. И. Туркестан: С доп. ст. «Семиреченская область» – Ташкент : Тип. Туркестанского т-ва печатного дела, 1909. – 346 с.

4. Глущенко Е. А. Россия в Средней Азии: завоевания и преобразования. – М. : Издательство Центрполиграф, 2010. – 575 c.

5. Григорьянц А. А. Армяне в Средней Азии: (Вторая половина XIX в.– 1917 г.) – Ереван : Изд-во АН АрмССР, 1984. – 158 с.

6. Каппелер А. Россия – многонациональная империя: Возникновение. История. Распад. – М. : Прогресс-Традиция : Традиция, 2000. – 342 с.

7. Турсунова Г. Н. Истоки формирования рыночной экономики в Средней Азии в конце XIX – начале XX в. // Вестник Таджикского государственного университета права, бизнеса и политики. Серия гуманитарных наук. – 2011. – № 2 (46).

8. Шахназаров А. И. Очерк сельского хозяйства Туркестанского края. – СПб. : Тип. СПб. гра-доначальства, 1898. – 152 с.

9. Юферев В. И. Хлопководство в Туркестане. – Гос. типография им. Ивана Федорова, 1925. – 158 с.

10.ՊետրոսյանՎ.Գ.ԱնդրկովկասիևՄիջինԱսիայիբոլշևիկյանկազմակերպություններիհամատեղպայքարիպատմությունից(1903-1907թթ.).–Երևան:Հայաստան,1987. – 328 c. (Петросян В. Г. Из истории совместной борьбы большевистских организаций Закавказья и Средней Азии (1903–1907 гг.). – Ереван: Айастан, 1987. – 328 с.)

References 1. Struggle for Cotton: Book of Articles / Vyssh. sov. nar. hozjajstva. Moscow, 1918. 80 p. (In Russ.).2. Verhovskoj N. P. Cotton production in Turkestan and transportation of cotton along the Tashkent and

Central Asian railways: Report of the former non-applicable member of the Board of Management of the Tashkent Railway from the Ministry of Railways in the Imperial Free Economic Society and in the Highly Approved Society to Promote Russian Industry and trade. St. Petersburg, 1910. 84 p. (In Russ.).

3. Gejer I. I. Turkestan: With the add. st. “Semirechenskaya oblast”. Tashkent, 1909. 346 p.(In Russ.).4. Glushhenko E. A. Russia in Central Asia: Conquest and Transformation. Moscow, 2010. 337 p. (In

Russ.).5. Grigor’janc A. A. Armenians in Central Asia: (Second half of the 11th century – 1917). Erevan,

1984. 158 p. (In Russ.).



6. Kappeler A. Russia – a Multinational Empire: the Emergence. History. The decay). Moscow, 2000. 342 p.(In Russ.).

7. Tursunova G. N. The Origins of the Formation of a Market Economy in Central Asia at the end of the 19th – early 20th centuries). Khujand, 2011. (In Russ.).

8. Shahnazarov A. I. Essay on Agriculture of the Turkestan Territory. St. Petersburg, 1898. 152 p. (In Russ.).

9. Juferev V. I. Cotton Production in Turkestan. Leningrad, 1925. 158 p. (In Russ.).10. Petrosjan V. G. From the History of the Joint Struggle of the Bolshevik Organizations of the

Transcaucasus and Central Asia (1903–1907). Erevan, 1987. 328 p.Поступила в редакцию 12.12.2017 г.

Сведения об автореГалстян Марине Суреновна – аспирант кафедры документоведения и всеобщей исто-

рии Нижневартовского государственного университета. Сфера научных интересов: история армянской диаспоры, история Средней Азии. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-3711-6248.



about the authorMarina S. Galstyan – Graduate Student, the Department of Documentation and General History

Nizhnevartovsk State University. Research interests: Armenian community in Russian Turkestan. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-3711-6248.




УДК 94(470+55)»16/17»(045) Е. З. Грачева1, А. В. Мартыненко2

1 Мордовский государственный педагогический институт им. М. Е. Евсевьева (Саранск, Россия), e-mail: [email protected]

2 Мордовский государственный педагогический институт им. М. Е. Евсевьева (Саранск, Россия), e-mail: [email protected]

ПОВОЛжСКИЙ РЕГИОН В СИСТЕМЕ ТОРГОВО-эКОНОМИЧЕСКИХ СВяЗЕЙ РОССИИ

И СРЕДНЕГО ВОСТОКА В XVii–XViii вв.Введение. В статье анализируются роль и значение Поволжья в межгосударственном

экономическом взаимодействии России и Среднего Востока (Ирана и государств Средней Азии) XVII–XVIII вв., определяются факторы, обусловившие значимость региона в систе-ме торгово-экономических связей в рассматриваемый период, характеризуется российская государственная политика в отношении участников торговли, раскрывается содержатель-ная компонента русско-восточного товарообмена в рассматриваемый период. Материалы и методы. В методологическом плане статья опирается на цивилизационный подход, ак-центирующий внимание исследователя на социокультурных аспектах заявленной пробле-мы и позволяющий трактовать экономическое взаимодействие России и Персии как одно из множества проявлений межцивилизационного диалога. Также применялся традиционный для историко-экономических работ институциональный подход, представляющий эконо-мику как часть социальных систем. Результаты исследования. Основными факторами, обусловившими исключительную значимость Поволжья в русско-восточной торговле стали выгодное географическое положение региона, его хозяйственная специализация в рамках формировавшегося всероссийского рынка, меркантилистская политика России, на-правленная на поощрение межгосударственной торговли со Средним Востоком. На рубеже XVII–XVIII вв. движение восточных товаров по Волге и Каспийскому морю стало более интенсивным. Основная их масса направлялась в Европу, но большая часть находила сбыт в России – в Москве, поволжских горо дах, на Макарьевской ярмарке. Русская товарная про-дукция поставлялась в основном в северные провинции Ирана. В ходе регулярных контак-тов русских и восточных купцов сложились традиции и устоявшиеся формы организации торговли, определись ведущие центры и состав ее участников. Обсуждение и заключение. Авторская позиция аргументируется систематизированным фактологическим материалом, подтверждающим поощрительный характер правительственной политики в отношении средневосточного купечества и их российских партнеров. В рассматриваемый период рус-ские власти создали в целом благоприятный режим для торговцев из Персии, в частности для армянских купцов из персидской колонии Новой Джульфы, которые получили право свободного проезда по территории России в Москву и через приграничные города – в Ев-ропу. В статье дается развернутая характеристика ведущих поволжских торговых центров, осуществлявших товарообмен с Востоком в XVII–XVIII вв., – Астрахани, Макарьевской ярмарки. Заключение. Авторы приходят к выводу о ключевом и стратегическом значении Поволжского региона в системе торгово-хозяйственных связей России со Средним Восто-ком, что определялось как российскими геополитическими приоритетами, так и экономи-ческой целесообразностью по мере роста масштабов и интенсивности торгового взаимо-действия. Поволжье выступало также в качестве своеобразного цивилизационного моста, по которому проходили интенсивные межкультурные влияния России и Персии.

Ключевые слова: Россия, Иран (Персия), Поволжский регион, ярмарки, торговля, купече-ство, торговые диаспоры.


DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.179-187

© Грачева Е. З., Мартыненко А. В., 2018



Для цитирования: Грачева Е. З., Мартыненко А. В. Поволжский регион в системе торгово-экономических связей России и Среднего Востока в XVII–XVIII вв. // Экономическая история. – 2018. – Т. 14. – № 2. – С. 179–187. DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.179-187

Благодарность: Исследование выполнено в рамках гранта на проведение научно-исследовательских ра-бот по приоритетным направлениям научной деятельности вузов-партнеров по сетевому взаимодействию (Южно-Уральский государственный гуманитарно-педагогический университет и Мордовский государ-ственный педагогический институт им. М. Е. Евсевьева) по теме «Русско-иранские торгово-экономиче-ские и межкультурные связи в преподавании истории в российских вузах».

elena z. Gracheva1, аleksandr V. Martynenko2

1Mordovian State Pedagogical Institute (Saransk, Russia),e-mail: [email protected]

2Mordovian State Pedagogical Institute (Saransk, Russia),e-mail: [email protected]

THe VOLGa ReGiOn wiTHin THe SYSTeM OF RuSSian – MiDDLe eaSTeRn TRaDe anD eCOnOMiC

ReLaTiOnS OF THe XVii–XViii CenTuRieSintroduction. The Volga region played a key role in trade between Russia and the Middle East

(Iran and various Central Asian states) in the 17th and 18th centuries. Its location was extremely advantageous and a contributing factor to its success. The Caspian-Volga trade route played the role of the main transportation artery, which connected Russia and Iran, Transcaucasia, India, and Central Asian khanates. There is a reason why the biggest centers of Russian-Eastern trade: Astrakhan, Kazan, and Makaryev Fair were all situated on the Volga river. Materials and Methods. In the methodological aspect, the article is based on a civilizational approach that accentuates the researcher’s attention on the sociocultural aspects of the stated problem and allows to interpret the economic interaction between Russia and Persia as one of many manifestations of inter-civilization dialogue. Also used was the traditional institutional approach for historical and economic work, representing the economy as part of social systems. In addition, the research presented in this article is also based on a system-complex approach, including such basic elements as structural-functional, hermeneutic, phenomenological and comparative-historical methods. Results. Overall, during this period, the Russian authorities were able to maintain a regime that was favorable for Persian merchants, particularly for Armenian merchants from Julfa, who earned the right to travel freely across Russian territory through to Moscow, along with other privileges – they were also able to access Europe via cities along the Russian border. On the verge of the 17th and the 18th centuries, the movement of goods along the Volga and the Caspian Sea increased significantly. The majority was exported into Europe, but a significant part was sold in Russia: in Moscow, Astrakhan, Kazan, Yaroslavl, and other cities, and also at the Makaryev Fair. Regular contacts between Russian and Eastern merchants gave rise to its own traditions and to an established order of trade operations with a set list of participants. On the one side, there were representatives of the Russian trading guild, which later turned into the guild merchant class, who oftentimes combined trade and production. Their counteragents in trade were Transcaucasian (especially Armenian), Indian, Iranian, and Central Asian traders, authorized representatives, and a multitude of intermediary agents. Overall, the Volga region played a key and strategic role in the system of trade between Russian and Middle East, primarily concerning the states that were located on the modern-day territory of Iran. It was akin to a bridge between civilizations, which facilitated intercultural influences between Russia and Persia.

Keywords: Russia, Iran (Persia), Volga region, fair, trade, the merchant class, trade diaspora.

For citation : Elena Z. Gracheva, Aleksandr V. Martynenko. The Volga Region within the System of Russian – Middle Eastern Trade and Economic Relations of the XVII–XVIII Centuries. Ekonomicheskaya istoriya = Russian Journal of Economic History. 2018; 14(2): 179–187. (In Russ.). DOI: 10.15507/2409-630X.040.014.201801.179-187



Acknowledgements: This work was supported by a grant for research work on priority areas of scientific activity of partner universities on network interaction (the South Ural State Humanitarian Pedagogical University and Mordovian State Pedagogical Institute) on the topic “Russian-Iranian trade, economic and intercultural ties in teaching history in Russian universities”.

ВведениеВ середине XVII столетия международ-

ная торговля становится заметным фак-тором экономического развития России. Укрепляются ее внешнеэкономические связи, и прежде всего это касается со-предельных стран, поскольку параллельно шел процесс вовлечения в активный хо-зяйственный оборот новых территорий в границах Российского государства. Кроме того, стабильность и устойчивость тор-говых отношений с соседними странами, эксплуатация транзитных торговых путей существенно облегчали решение стратеги-ческих задач в области внешней политики, чем объясняется патронирующее участие правительственных структур в урегули-ровании экономических аспектов межго-сударственного взаимодействия. Однако в западном направлении отечественное предпринимательское сословие очевидно было не способно активно конкурировать с иностранными контрагентами. Высокое качество европейской товарной продук-ции, более широкий ассортиментный ряд, отсутствие сложившейся предпринима-тельской культуры существенно сужали круг возможностей россиян, за редким исключением. Поэтому для части предста-вителей российского торгового капитала XVII–XVIII вв. приоритетным стало вос-точное направление, в частности Средний Восток, особенно Персия (в разные исто-рические периоды – держава Сефевидов, государственные образования Надир-ша-ха Афшара и Карим-хана Зенда и наконец Каджарская империя).

С другой стороны, становление и раз-витие всероссийского рынка, сопрово-ждавшееся товаризацией хозяйства, раз-витием мануфактурного производства, возникновением новых производственных отраслей – металлургической, суконной,

шелкопрядильной и хлопчатобумажной, мотивировали отечественное купечество к расширению своей деятельности, в том числе на внешних рынках. В рассматри-ваемый период также формировалась хо-зяйственная специализация российских регионов, что нашло свое отражение в межгосударственном экономическом вза-имодействии. В данном контексте особое положение в русско-восточном торговом обмене занимал Поволжский регион.

Обзор литературыОпределяя степень научной разработан-

ности проблемы следует отметить, что от-дельные ее аспекты были в той или иной степени представлены в отечественной и зарубежной иранистике, начиная еще со статей, обзоров и публицистических работ XIX в. Среди трудов дореволюционного пе-риода особо выделяется ряд исследований, содержащих статистический материал – сведения по экспорту и импорту товаров, перемещавшихся через южные границы Российского государства и облагавшиеся таможенными пошлинами, что позволя-ет дать качественную и количественную характеристику товарообмена России и Ирана в рассматриваемый период, в том числе осуществлявшегося через Поволж-ский регион. В современной отечественной историографии имеются работы, построен-ные на солидной документальной основе, освещающие вопросы социально-экономи-ческого положения Ирана в XVII–XVIII вв., развития русско-иранской торговли, конку-рентной борьбы между Россией и европей-скими странами за овладение иранскими рынками. Однако, как правило, в центре внимания при исследовании торговых вза-имосвязей оказывались российские по-литические и экономические действия на территории Ирана. Деятельность иранского купечества в России, их взаимоотношения



с производителями, коммерческие связи с крупнейшими российскими торговыми центрами требуют, на наш взгляд, дальней-шего изучения и системного анализа.

МетодыВ методологическом плане статья опи-

рается на цивилизационный подход, тео-ретические основы которого были изло-жены в философско-исторических трудах Н. я. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби. Данный подход акцентирует внимание исследователя на социокуль-турных аспектах анализируемой здесь проблемы и позволяет нам трактовать экономическое взаимодействие России и Персии как одно из множества проявлений межцивилизационного диалога.

При анализе заявленной проблемы также применялся институциональный подход, что вполне соответствует совре-менным тенденциям в области историко-экономических исследований, рассматри-вающих экономику как часть социальных систем.

РезультатыЗначимость и исключительно важная

роль Поволжья в торгово-экономических отношениях России и Среднего Востока (Ирана и государств Средней Азии) XVII–XVIII вв. обусловливалась рядом факторов. Это прежде всего географическое положе-ние, выступавшее главной детерминантой этих отношений. На протяжении столетий Волжско-Каспийский путь являлся глав-ной транспортной артерией, связывавшей Россию с Закавказьем, Персией, ханствами Средней Азии (Бухарой, Хивой), Индией. Не случайно крупнейшие центры русско-восточной торговли: Астрахань, Казань, Макарьевская ярмарка – располагались на Волге.

Значение Поволжья определялось так-же особенностями социально-экономи-ческого развития региона в рассматрива-емый период. За сравнительно короткое время здесь возникли достаточно круп-ные предприятия мануфактурной про-мышленности, прежде всего в городах и

агломерациях, осуществлявших товарный обмен. Отечественное предприниматель-ское сословие помимо торговли все более активно занимается изготовлением соб-ственной продукции, основывает произ-водство, укрепляет социально-правовое положение. Причем в Поволжском реги-оне это развитие имело свои особенно-сти: местные мануфактуры, с одной сто-роны, были «завязаны» на импорт сырья из стран Востока, с другой – их готовые изделия преобладали в российском вос-точном экспорте.

Статус региона в русско-восточных торговых отношениях был также обуслов-лен геополитическим фактором, более важным на начальном этапе экономиче-ского взаимодействия. Однако постепен-но политический расчет вытесняется на второй план по мере осознания как прави-тельственными кругами, так и формирую-щимся отечественным предприниматель-ским слоем выгодности и экономической целесообразности торговли, прежде всего с Персией.

Стабильность торгового обмена, ре-гулярность деловых контактов русских и средневосточных купцов подтверждается наличием традиций и устойчивых орга-низационных форм торговли, засвиде-тельствованных в архивных материалах, сложившимся составом ее участников. С российской стороны это были «торго-вые люди», позднее – представители гиль-дейского купечества, нередко являвшиеся одновременно производителями продавае-мой товарной продукции. Их партнерами выступали закавказские (особенно армяне) и собственно индийские, иранские и сред-неазиатские торговцы, доверенные лица (векили) и многочисленный отряд посред-ников.

ОбсуждениеУкрепление и расширение русско-ази-

атских хозяйственный связей было об-условлено покровительственной, после-довательно поощрительной политикой российского правительства, особенно в



царствование Алексея Михайловича. Убе-дительным примером правительственного меркантилизма стало принятие по ини-циативе и при непосредственном участии А. Л. Ордина-Нащокина Новоторгового устава 1667 г., строго и подробно регла-ментировавшего деятельность иностран-ных торговцев в России. Если русским купцам уставом предписывалось торго-вать «всякими товары вольно» [Цит. по: 4, с. 33] с зарубежными торговцами, то тор-говля самих «иноземцев» и их «прикащи-ков» ограничивалась оптовыми закупка-ми-продажами в приграничных городах либо, в исключительных случаях, во вну-тренних областях, при получении особого дозволения и уплаты двойной пошлины. Однако это жесткое правило имело исклю-чения, обычно в тех случаях, когда про-текционистские намерения сталкивались с фискальными либо геополитическими интересами.

Необходимо отметить, что на протя-жении XVII и XVIII столетий государ-ственно-политические реалии России и Ирана менялись как бы в противополож-ных направлениях. После ужасов Смуты начала XVII в. Россия постепенно усили-валась, став в XVIII столетии империей и важнейшим участником международных отношений в Европе. Иран, напротив, в XVII в. пережил своеобразную «лебеди-ную песню» собственного имперского ве-личия в лице самого выдающегося шаха из династии Сефевидов, Аббаса Велико-го. Однако XVIII столетие в истории Ира-на отмечено междоусобицами и упадком, а «разбойничье» государство завоевателя Надир-шаха Афшара и полтора десяти-летия спокойного и стабильного прав-ления Карим-хана Зенда не остановили неуклонного угасания традиционной пер-сидской государственности [6]. Особенно очевидным это угасание станет в XIX в., прошедшем в Иране под знаком правле-ния династии Каджаров [2].

Возвращаясь к теме русско-иранских экономических связей рассматриваемого

периода, необходимо отметить, что в ди-пломатических документах XVII в., осве-щающих отношения России и Ирана, мно-гократно подчеркивалось, что восточным «гостям» со стороны властей гарантиру-ется режим наибольшего благоприятство-вания. Но статьи Новоторгового устава вводили ограничительные предписания в отношении зарубежных торговцев, к кото-рым причислялись «кизилбаши, индейцы, бухаряне, армяне» (удвоенные пошлины, запрет посещения ярмарок, скупки золо-тых и серебряных монет и т. д.). Обходя собственные регламенты и руководствуясь помимо экономических политическими соображениями, российские власти прак-тически одновременно с изданием устава заключили договор с армянской торговой компанией, членами которой являлись куп-цы – выходцы из Новой Джульфы (предме-стье г. Исфахана в Иране).

Уместно напомнить, что само по себе возникновение Новой Джульфы (армян-ское название «Нор-Джуга», персидское «Махалле Джульфаи Исфахан»), армян-ской колонии-поселения в окрестностях тогдашней столицы Сефевидской держа-вы, стало прямым следствием геополити-ческой борьбы за Кавказ между Ираном и Турцией – борьбы ожесточенной, крово-пролитной и исключительно бедственной для народов Закавказья, в том числе для армян. Именно в ходе этой схватки между двумя империями – Сефевидов и Осма-нов – несколько тысяч армянских купцов и ремесленников с семьями были насиль-ственно переселены в Персию по при-казу Аббаса Великого. В дальнейшем эта армянская торговая колония разбогатела, в значительной степени благодаря торгов-ле с Индией, в которой территория Ирана играла роль транзитной. В то же время Но-вая Джульфа имела предпринимательские интересы и в России.

Эта компания получила право сво-бодного проезда по территории России в Москву и через приграничные города в Европу. Такое «послабление» было сде-



лано в расчете на рост транзитной тор-говли шелком-сырцом, что обеспечивало дополнительный приток средств в казну. И хотя жалованная грамота царя Алексея Михайловича была дарована джульфин-цам, т. е. формально относилась к опре-деленной группе частных лиц общим числом в 40 чел., по статусу она была со-поставима с долгосрочным межгосудар-ственным торговым соглашением. Кроме того, Джульфинский договор в ряде слу-чаев расценивался как своеобразный пре-цедент, используя который подобные же льготы пытались получить и иногда полу-чали отдельные торговцы, не связанные с компанией. Так, в 1675 г. шесть индий-ских купцов, проживавших в Астрахани, добились свободного проезда и провоза в Москву нескольких партий шелка-сырца с сопутствующим распоряжением «пошли-ны с тех их товаров имать… по договору, какой учинен на Москве с Армянскою ком-паниею»1.

На рубеже XVII–XVIII вв. основная масса восточных товаров переправлялась в Европу, но большая часть находила сбыт в России – в Астра хани, Казани, Симбир-ске, ярославле и других так называемых «верховых» горо дах, Москве и на Мака-рьевской ярмарке.

Среди перечисленных городов важ-нейшую роль в торговом взаимодействии России и Среднего Востока играла Астра-хань. Уже с момента основания (середина XVI в.) Астрахань стала «воротами» на Восток, значимым торгово-промысловым и военно-административным центром. По условиям русско-иранского военного со-юза, направленного против Османской империи – Рештского договора 1732 г. – Астрахань юридически подтвердила статус главного пункта сосредоточения русско-иранской торговли, но активный торговый обмен в рассматриваемый пе-риод осуществлялся и по другим направ-

лениям. Близость к южным границам, расположение в низовьях Волги способ-ствовали быстрому развитию междуна-родной торговли в этом городе. На рубеже XVII–XVIII вв. ведущую роль в астрахан-ской торговле играли иностранные купцы. По данным таможенных книг 41,0 % от об-щего товарооборота приходилась на долю индийцев, 42,1 % – «персиян» и закавказ-ских торговцев и всего 16,0 % – русских [7, с. 23].

Исключительной чертой Астрахани было наличие здесь восточных торговых колоний и многочисленных диаспор, ком-пактно проживавших в слободах и сохра-нявших традиционный для выходцев с Востока уклад жизни. Такой принцип про-живания намеренно внедрялся местными и центральными властями с целью облег-чения контроля над многонациональным, находившимся в постоянном движении ку-печеством. Мобильность торговцев опреде-лялась не только их географическими пере-мещениями, но и частой сменой подданства в зависимости от политической ситуации, сиюминутной коммерческой конъюнктуры, а также соображениями безопасности.

Восточные колонии формировались вокруг гостиных дворов вместе с кара-ван-сараями, на специально отведенных огороженных территориях. Первые астра-ханские дворы, Гилянский и Бухарский, располагались за чертой города [1 с. 160]. К 30-м гг. XVII в. по просьбе армян и при одобрении русской администрации строит-ся отдельный Армянский двор, к этому же времени относятся первые упоминания об индийской колонии. По донесениям мест-ных властей жившие в Астрахани армян-ские и индийские торговцы часто характе-ризуются как «капиталистые», обладатели значительных состояний и обширных тор-говых связей [8, c. 57]. От «компанейских» армян-джульфинцев, прода вавших в это время «шаховы», т. е. казенные товары,

1 Русско-индийские отношения в XVII в.: сборник документов / под ред. Т. Д. Лавренцова. – М. : Издатель-ство восточной литературы, 1958. – С. 324.



их отличала относительная коммерческая самостоятельность: индийцы в подавля-ющем большинстве случаев выступали в качестве частных торговцев. Восточ-ные товары продавались ими в основном в Москве, отечественные же закупались главным образом на Макарьевской ярмар-ке. Такая практика сохранилась и в XVIII столетии.

Через астраханскую таможню стабиль-ным потоком шли товары джульфинских, астрабадских (северный Иран), акулис-ских, шемахинских, дербентских, тиф-лисских (Закавказье) торговцев армянской национальности. Осевшие в Астрахани армяне-колонисты занимались прямым то-варообменом, но чаще осуществляли по-среднические функции. Посредничество в данном случае заключалось в дальнейшей транспортировке грузов, торговле в рос-сийских, в основном поволжских центрах, контактах с русскими производителями и коммерсантами.

Как было указано выше, еще в царство-вание Алексея Михайловича армянским купечеством были получены особые при-вилегии: право торговать в Астрахани и других городах по русской границе, скла-дировать там товары, льготные пошлины, гарантии безопасности, предоставление возможности транзита. В дальнейшем пре-имущества армянских купцов подтвержда-лись указами Петра I, Екатерины II, Пав-ла I. В частности, Петр I пересмотрел в 1711 г. Джульфинский договор, не только сохранив, но и упрочив особый статус ар-мян [1, с. 169]. Причины столь благожела-тельного отношения крылись в понимании властями значимости деятельности армян «для отправления торговли». В одном из официальных документов об исполнении положений русско-персидского торгового договора 1732 г. за подписью президента Военной коллегии Б. К. Миниха прямо

указывалось, что «ни десятой части рос-сийского природного купечества в оном торгу не обходится, а весь оный большей частью состоит в руках армян»2.

Важнейшими восточными товара-ми, в поставках которого нуждались отечественные производители, были шелк-сырец и его «полуфабрикат» – так называемый «пряденый шелк», поступав-шие в Россию из Шемахи (Закавказье), Мазандерана и Гиляна (Иран), а также хлопок. Основной поток направлялся по Волге транзитом на перепродажу в Евро-пу, в столичные мануфактуры. Но часть сырья оставалась и перерабатывалась в Астрахани, на предприятиях, вырабаты-вавших бумажные и шелковые ткани, вы-делывавших кожи (сафьян) и другую про-дукцию. «Содержателями» их являлись, как правило, представители армянской диаспоры3.

Кроме сырья, на волжском направлении восточной торговли России импортными товарами были ковры, ткани, изделия ре-месла, выделанные кожи, природные кра-сители, драгоценные и полудрагоценные камни, «сарачинское пшено» (рис), сухо-фрукты и т. д. Из России на Средний Вос-ток вывозились сукно, бумага, металличе-ские изделия, меха, красители и т. д.

Особую роль в европейско-азиатском то-варообмене играла Макарьевская ярмарка, которая уже в XVII в. имела всероссийский статус. Так называемый «астраханский при-воз», которым доставлялись на Макарьев-скую ярмарку восточные товары, имел для нее исключительное значение. Так, в 20– 30-е гг. XVIII в. он составлял около четвер-ти всего оборота по продаже (в 1720 г. – 48,9 из 224,0 тыс. руб.) [3, с. 143].

Торговое общение российского и вос-точного купечества в Поволжском регионе представляет собой, помимо прочего, уни-кальный опыт многовекового межконфес-

2 Армяно-русские отношения во втором тридцатилетии XVIII в. Сборник документов / под ред. А. Р. Иоан-нисяна. – Ереван : Издательство АН Армянской ССР, 1978. – С. 51.

3 Там же.



сионального и межэтнического взаимо-действия. Межконфессиональные трения возникали в редчайших случаях, в основ-ном из-за недопонимания «иноземных обычаев». В астраханских колониях, Каза-ни, а позднее на территории Макарьевской ярмарки строились культовые сооруже-ния [5, с. 31]: мечети, армянские церкви, индийские «кумирни», как их обозначали документы. Бесспорным свидетельством религиозной толерантности в купеческой среде является широко распространенная практика найма в качестве приказчиков и доверенных лиц представителей иных эт-нических общностей: русских, азербайд-жанцев, «персиян» и т. д. Так, посредни-ками, представлявшими коммерческие интересы индийских купцов в других рос-сийских городах и на крупнейших ярмар-ках, как правило, выступали армяне. Та-кая межконфессиональная толерантность была обусловлена практической деятель-ностью, стремлением извлечь максималь-

ную выгоду от торговли, сделать ее более эффективной.

ЗаключениеВ целом на основании сказанного выше

можно сделать вывод о том, что в системе торгово-хозяйственных связей России со Средним Востоком, прежде всего с раз-личными государствами на территории современного Ирана, Поволжский регион играл ключевое и стратегическое значе-ние, определявшееся в большей степени российскими геополитическими при-оритетами. Однако в дальнейшем эконо-мическая целесообразность и растущая взаимная потребность в отдельных видах сырьевых продуктов и мануфактурных «произведениях» начинает выступать до-минантой, определявшей вектор развития этих отношений. Кроме того, Поволжье выступало также в качестве своеобразно-го цивилизационного моста, по которому проходили интенсивные межкультурные влияния России и Персии.

Библиографический список1. Голикова Н. Б. Очерки по истории городов России конца XVII – начала XVIII в. – М. : Изд-во

Моск. ун-та, 1982. – 216 с.2. Грачева, Е. З., Мартыненко А. В. Каджарский Иран в XIX веке. Опыт цивилизационного

анализа. – Саранск, 2015. – 153 с.3. Кафенгауз Б. Б. Очерки внутреннего рынка России I половины XVIII века: По материалам

внутренних таможен. – М. : Изд-во АН СССР, 1958. – 355 с.4. Куканова Н. Г. Очерки по истории русско-иранских торговых отношений в XVII – первой

половине XIX века. – Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1977. – 362 с. 5. Мельников А. П. Очерки истории бытовой Нижегородской ярмарки. – Н. Новгород : Изд-во

Нижегор. ярмарочного купечества, 1917. – 314 c.6. Ру Ж. История Ирана и иранцев. От истоков до наших дней. – СПб. : Евразия, 2012. – 432 с.7. Шкунов В. Н. Торгово-экономические отношения Российской империи с сопредельными

странами Востока во второй половине XVIII – первой половине XIX в. : автореф. дис. ... д-ра ист. наук : 07.00.02. – Саранск, 2009. – 53 с.

8. Юхт А. И. Русско-восточная торговля в XVII–XVIII вв. и участие в ней индийского купече-ства // История СССР. – 1978. – № 6. – С. 42–59.

References1. Golikova N. B. Essays on History of the Cities of Russia of the end XVII – the beginnings of the

18th centuries. Moscow, 1982. 216 p. (In Russ.).2. Gracheva E. Z., Martynenko A. V. Kadzhar Iran in the 19th century. Experience of the Civilization

Analysis. Saransk, 2015. 153 p. (In Russ.).3. Kafengauz B. B. Studies of the Internal Market in Russia in the 1st half of the XVIII century: Based

on the Materials of Internal Customs]. Moscow, 1958. 355 p. (In Russ.).4. Kukanova N. G. Studies of the History of Russia-Iran Trade Relations in the XVII – first half of the

XIX century. Saransk, 1977. 362 p. (In Russ.).



5. Mel’nikov A. P. Essays on History of Everyday Life of the Nizhny Novgorod Fair. N. Novgorod, 1917. 314 p. (In Russ.).

6. Ru Zh. History of Iran and Iranians. From Sources Up to Now. St.-Petersburg, 2012. 432 p. (In Russ.).

7. Shkunov V. N. Trade and Economic Relations of the Russian Empire with the Adjacent Countries of the East in the second half of XVIII – the first half of the 19th century) : avtoref. dis. ... d-ra ist. nauk. Saransk, 2009. 53 p. (In Russ.).

8. Yuht A. I. Russian-East Trade in the 17–18th Centuries and Participation of the Indian Merchants. Istoriya SSSR. 1978. No. 6: 42–59. (In Russ.).


Сведения об авторахГрачева Елена Захарьевна – кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры

отечественной и зарубежной истории и методики обучения Мордовского государственного педагогического института. Сфера научных интересов: история русско-иранских торгово-экономических отношений в XVII–XIX вв. Автор более 30 научных и учебно-методических публикаций. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-2758-8065.


Мартыненко Александр Валентинович – доктор исторических наук, профессор, про-фессор кафедры отечественной и зарубежной истории и методики обучения Мордовского государственного педагогического института. Сфера научных интересов: история ислама в Новое и Новейшее время, мусульманский модернизм, история религиозных движений бахаи и ахмади. Автор более 300 научных и учебно-методических публикаций. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-4701-6398.

Тел.: +7 927 172-49-34Е-mail: [email protected]


about the authors elena Z. Gracheva – Candidate of History, Associate Professor, the Department of Russian and

Foreign History and Methods of Teaching, Mordovian State Pedagogical Institute. Research inter-ests: history of Russia-Iran trade relations and economic ties of the XVII–XIX centuries. The author of more than 30 scientific and educational publications. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-2758-8065.


aleksandr V. Martynenko – Doctor of History, Professor, the Department of Russian and Foreign History and Methods of Teaching, Mordovian State Pedagogical Institute. Research interests: the history of Islam during Modern times, Muslim modernism, the history of religious movements of the Bahá’ís and Ahmadi. The author of more than 300 scientific and educational publications. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-4701-6398.

Tel. : +7 927 172-49-34Е-mail: [email protected]




DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.188-203

УДК 94(47)И. В. поткина

Институт российской истории РАН (Москва, Россия),e-mail: [email protected]

ОСНОВНыЕ НАПРАВЛЕНИя эКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ ПРАВИТЕЛьСТВА И ФОРМИРОВАНИЕ

МОБИЛИЗАЦИОННОЙ МОДЕЛИ, 1914–1917 гг.Введение. Впервые в отечественной историографии анализируется комплекс норматив-

но-правовых актов в сфере регулирования экономики периода Первой мировой войны. Це-лью статьи является воссоздание военно-мобилизационной экономической модели и опре-деление особенностей управления народным хозяйством в 1914–1917 гг. Материалы и методы. Научная новизна полученных результатов обусловлена нестандартными походами к изучаемому материалу. Отношение к нормативно-правовым актам не как к единичному источнику, а как массовому позволило избежать иллюстративности при анализе особен-ностей управления экономикой в чрезвычайных обстоятельствах. Статистическая обра-ботка собранного материала дала возможность автору определить основные тенденции в регулировании экономики в годы войны, показать приоритетные направления внутреннего курса правительства по годам, а также установить уровень принятия решений. Результа-ты исследования. Статистическая обработка источников представлена в виде графиков, показывающих основные направления государственного регулирования, уровень приня-тия решений, а также роль исполнительных органов в управлении народным хозяйством в годы войны. Обсуждение и заключение. 1914–1917 гг. в экономической истории России охарактеризовались усилением государственного регламентирования народного хозяйства. В России сложилось кризисное ситуативное управление. Первые признаки формирования военно-мобилизационной экономики нашли свое проявление уже в 1915 г. С приходом к власти в марте 1917 г. Временного правительства этот процесс заметно усилился, и к октя-брю 1917 г. созданная ими модель приобрела отчетливые очертания. Суть ее сводилась к централизации жизненно важных ресурсов в руках государства путем образования особых контролирующих органов, а также замене рыночной экономики распределительной систе-мой.

Ключевые слова: Первая мировая война, направления экономической политики, регули-рующие органы, мобилизационная экономика, централизация управления, уровень принятия решений, распределительная система.

Для цитирования: Поткина И. В. Основные направления экономической политики правительства и фор-мирование мобилизационной модели, 1914–1917 гг. // Экономическая история. – 2018. – Т. 14. – № 2. – С. 188–203. DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.188-203

© Поткина И. В., 2018

эКономИчесКая полИТИКа

eCONOMIC POlICy


Irina V. Potkina

Institute of Russian History Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia), e-mail: [email protected]

THe Main DiReCTiOnS OF eCOnOMiC POLiCY OF THe GOVeRnMenT anD THe FORMaTiOn

OF a MOBiLiZaTiOn MODeL, 1914–1917introduction. For the first time in the historiography the author examines the whole array

of legal acts in the sphere of regulation of the economy during the First World War. The purpose of the article is to recreate the military-mobilization economic model and determine the features of managing the national economy. Materials and Methods. Non-standard approaches to the material under study shaped the scientific novelty of the results. Attitude to the legal acts as to mass source but not as a unique document allowed to avoid descriptiveness in analyzing the features of managing the economy in extreme circulations. Statistical processing of the sources lets the author determine the main directions of economic regulation during the war, show the priority directions of domestic policy of the Government over the years, and establish the level of decision-making. Results. The results of statistical processing of the sources are presented in the form of graphs, showing the main directions of state regulation, the level of decision-making, as well as the role of executive bodies in the management of the national economy during the war years. Discussion and Conclusions. The years of 1914–1917 in the Russian economic history were characterized by rein-forcement of state regulation of the national economy. Situational crisis management was created in Russia. The first signs of the formation of the military-mobilization economy found itself as early as 1915. With the advent of the Provisional Government in March 1917, this process significantly strengthened, and by October 1917 the model they had created acquired clear outlines. Its essence came down to the centralization of vital resources in the hands of the state through the formation of special supervisory bodies, as well as the replacement of the market economy by the distribution system.

Keywords: World War I, directions of economic policy, regulatory bodies, mobilization economy, centralization of administration, decision-making level, distribution system.

For citation : Irina V. Potkina. The Main Directions of Economic Policy of the Government and the Formation of a Mobilization Model, 1914–1917. Ekonomicheskaya istoriya = Russian Journal of Economic History. 2018; 14(2): 188–203. (In Russ.). DOI: 10.15507/2409-630X.040.014.201801.188-203

Введение и обзор литературы Первая мировая война и революция

1917 г. стали поворотными явлениями в истории нашей страны. Столетние юбилеи этих событий разожгли повышенный инте-рес к ним всего исторического сообщества, вызвав к жизни огромное количество ста-тей, коллективных монографий, серий кон-ференций в разных научных центрах Рос-сии. В отечественной историографической традиции они оказались тесно взаимосвяза-ны уже в публицистических произведениях В. И. Ленина. Данное обстоятельство пре-допределило последующее изучение Пер-вой мировой войны и революции 1917 г. в литературе второй половины XX – начала XXI в.

Однако в новейшее время теоретико-ме-тодологические основы российских иссле-дований претерпели существенную коррек-тировку, а спектр интерпретации знаковых событий 1914–1917 гг. стал необычайно широк, включая диаметрально противо-положные и даже взаимоисключающие оценки и точки зрения. Эта глубинная спаянность двух явлений продолжает при-сутствовать и в работах современных рос-сийских исследователей. Выявлением при-чинно-следственных связей между ними занимались прежде всего историки-эконо-мисты. Концепция жесткой обусловленно-сти революции 1917 г. развалом экономики в годы Первой мировой войны представ-лена в трудах крупного советского учено-

ECONOMIC POLICY


го А. Л. Сидорова. Его работы, несмотря на идеологическую предопределенность, до сих пор не потеряли научного значения благодаря разнообразию использованных материалов, включая впервые введенные в оборот архивные документы, и глубине ис-точниковедческого анализа [15; 16]. Близ-кая к нему интерпретация сохранилась и в работах современных историков. Вместе с тем становится все больше сторонников альтернативной точки зрения, при которой война «не создала непреодолимых объ-ективных предпосылок революции». По-скольку рамки статьи не дают возможность глубокого и всестороннего анализа совре-менной литературы, приведем для под-тверждения данного тезиса работы исто-риографического плана, а также некоторые конкретно-исторические исследования, в которых проблема войны, экономического положения и революции рассматривались с той или иной степенью глубины [5–7; 9–13]. Одновременно российские историки приступили к изучению проблемы форми-рования мобилизационной экономики, при-чем истоки советской модели, по мнению некоторых, берут свое начало в царский период [14].

Что касается нашего исследования, то мы подойдем к решению этой непростой дилеммы с позиций анализа юридических документов периода войны. Как известно, к числу важнейших институтов относится законодательное обеспечение функциони-рования народного хозяйства. Изучение ин-ституциональных аспектов экономического развития в последние годы в мировой науке признаны одними из самых актуальных, поскольку именно социальные институты представляют собой источники наиболее динамичных изменений. В представленной работе впервые в отечественной истори-ографии изучается весь комплекс законода-тельных документов, принятых царским и Временным правительством в годы Первой мировой войны, а не его отдельные сегмен-ты. В свою очередь это позволяет опреде-лить все направления законотворческой де-

ятельности правительства в экономической сфере. Нормативно-правовые акты дают возможность историку проследить основ-ные вехи формирования мобилизационной модели экономики.

МетодыВ работе использован традиционный

инструментарий историка. Он включает в себя целый ряд требований, среди которых принципы историзма, конкретности, все-сторонности, системности, сопоставимо-сти данных, научной критики источника, изучение предмета с учетом результатов предшественников, методы группировок и классификации явлений.

Равным образом мы опирались на та-кие методы исторического исследования, как историко-генетический, сравнительно-исторический, историко-типологический, системный, а также статистический анализ. Поскольку наше изыскание носит междис-циплинарный характер, применялись также историко-юридические методы. Междисци-плинарный подход позволяет избежать из-держек узко-правовой оценки юридических документов; другими словами, учитывается исторический контекст их появления. Все это позволит осмыслить происходившие процессы в народном хозяйстве России в 1914–1918 гг. в их неразрывной связи и полноте.

Анализ нормативного материала про-водился нами с оригинальных позиций. Они предусматривали подход к изучению законодательных актов не как единичных документов, регламентирующих ту или иную сферу экономических, социальных и гражданско-правовых отношений, а как се-рийного или в известной степени массового источника, который образует в данном слу-чае новые общественные системы с соот-ветствующими структурами. Это позволяет избежать, как мы считаем, иллюстративно-сти при использовании нормативного мате-риала в исторических исследованиях.

РезультатыПри работе с таким источником, как

официальное «Собрание узаконений и

ЭКОНОМИЧЕСКАя ПОЛИТИКА


распоряжений правительства», в которое вошла подавляющая часть принятых вла-стью в 1914–1917 гг. постановлений, из 9 297 опубликованных актов было выяв-лено в общей сложности 1 279 докумен-тов экономического характера. При этом 403 узаконения составляют долю Времен-ного правительства. Отметим, что назван-ные новые законы носили чрезвычайный характер и были обусловлены обстоятель-ствами военного времени. Нормативные акты распределились по восьми группам, которые соответствуют основным направ-лениям государственного регулирования экономики в годы Первой мировой войны.

Результаты статистической обработки законодательных источников представлены в следующих диаграммах, дающих нагляд-ное представление о поставленных нами проблемах.

В соответствии с рубрикатором и кра-ткой аннотацией акта в предметных ука-зателях к «Собранию узаконений и распо-ряжений правительства» предварительно были определены основные направления государственного регулирования экономки. В результате образовалось восемь разно-великих по наполнению тематико-хроно-логических групп документов: финансы и кредит, налогообложение, социальная сфе-ра, внешняя торговля, внутренний рынок, цены, регулирующие органы, неприятель-ские подданные.

ОбсуждениеГлавные вехи растянувшегося по време-

ни процесса формирования мобилизацион-ной экономики в России, как мы считаем, нашли отражение в нормативно-право-вых актах, принятых верховной властью в 1914–1917 гг. в связи с чрезвычайными об-стоятельствами.

Всего в течение всей войны, до свер-шения государственного переворота боль-шевиками в октябре 1917 г., было принято 185 законодательных актов, связанных с расширением надзорных полномочий ми-нистров и с учреждением контролирующих органов. Практически они поровну разде-

лились между царской властью и Времен-ным правительством, соответственно 94 и 91 документ. Причем пик активности им-перского правительства в этой сфере при-шелся на 1916 г., хотя основополагающие законы были приняты в 1915 г. Что касается Временного правительства, то законотвор-ческим рвением оно превзошло царскую власть. Если в 1916 г. в среднем принима-лось по четыре закона в месяц, то с марта 1917 г. – порядка 11–12 актов.

Данный корпус документов позволяет, с нашей точки зрения, установить, кем и на каком уровне принимались распоряжения по регулированию экономики. Как следует из рис. 2, 3, вся полнота власти сосредото-чилась в руках профильных министров как при царском, так и Временном правитель-стве.

Прежде чем приступить к анализу тема-тико-хронологической серии нормативных материалов, созданной в результате ста-тистической обработки опубликованных постановлений и озаглавленной «регули-рующие органы», остановимся вкратце на некоторых теоретико-методологических вопросах, которые позволяют квалифици-ровать экономику России в 1914–1917 гг. как военно-мобилизационную. Общепри-нятым в историческом сообществе являет-ся положение о том, что одним из основных признаков, который представляет собой предпосылку для введения в действие анти-кризисной модели, служит возникновение чрезвычайных обстоятельств, связанных с внешней угрозой. В данном случае государ-ство идет по пути централизации управле-ния, увеличивая вмешательство в экономи-ку. При этом оно вынуждено под давлением экстремальных условий объединить всех хозяйствующих субъектов в более-менее сплоченную, а лучше в единую команду для совместного принятия решений. Совер-шенно естественно, что в условиях мобили-зационной экономики политическая элита, различные общественные силы и слои на-селения должны в идеале прийти к согла-сию и взаимопониманию о неизбежности

ECONOMIC POLICY


0 50 100 150 200 250 300

1917 ВП (PG)

1917 ИП (IG)

1916

1915

1914

Сокращения: ИП – имперское правительство (Imperial government – IG)

ВП – Временное правительство (Provisional government – PG)

Рис. 1. Направления экономической политики Fig. 1. Directions of economic policy

Числ

о до

куме

нтов

/ N

umbe

r of d

ocum

ents

Финансы и кредит /

Finance and credit

Налогообложение /

Taxation

Социальная сфера /

Social sphere

Внешняя торговля /

Foreign trade Цены / P

rices

Внутренний рынок /

Domestic market

Регулирующие органы /

Regulatory bodiesИностр

анцы /

Foreigners

0

20

40

60

80

100

120

140

1914

1915

1916

1917 ИП (IG)

1917 ВП (PG)

Рис. 2. Уровень принятия решений Fig. 2. Decision-making level

Число документов / Number of documents

Именной указ / Personal decree

Высочайшее повеление / Royal Authority

Закон, одобренный ГС и ГД / Law approved by the State Duma and State Council

Положение Совмина / Statutes of Council of Ministers

Постановление ВП / Provisional Government order

Положение Военного совета / Statutes of Military council

Положение Адмирал-тейств-Совета / Statutes of Admiralty council

Распоряжение мини-стров / Ministerial order



возможных жертв, приносимых всеми во имя достижения общего блага. Иными сло-вами, антикризисные экономические меры должны поддерживаться подавляющим большинством населения, дабы не созда-валась очень опасная для существования государства политическая нестабильность. Таким образом, основные признаки моби-лизационной модели можно, на наш взгляд, кратко сформулировать в виде следующих положений:

1. Возникновение чрезвычайных обсто-ятельств, связанных с внешней угрозой.

2. Централизация управления, связанная с усилением вмешательства государства в экономику.

3. Объединение хозяйствующих субъек-тов в более или менее сплоченную коман-ду – командность.

4. Централизация ресурсов в руках госу-дарства.

5. Согласие и взаимопонимание внутри политических элит – принцип сознатель-ности.

В какой степени выделенные нами при-знаки проявились в сложившейся экономи-ческой ситуации будет прослежено в статье.

Для решения проблемы об особен-ностях государственного регулирования экономики в годы Первой мировой войны мы провели группировку собранных мате-риалов с точки зрения формы документа и инициатора постановления. Результаты статистической обработки всего массива чрезвычайных законодательных источни-ков экономического характера, опублико-ванного в «Собрании узаконений и распо-ряжений правительства», представлены в рис. 1.

Если провести анализ правовых актов по показателям «инициатор нового поста-новления» и «наименование документа», то можно прийти к не менее интересным наблюдениям, которые проливают свет, на наш взгляд, на изменившиеся механиз-мы управления экономикой в годы Первой мировой войны. Уже в 1915 г. основными документами становятся постановления, распоряжения представителей исполни-тельной власти. Такая ситуация была ха-рактерна и для Временного правительства. Все принятые в военный период законо-положения были ограничены временными рамками и имели узкую сферу применения.

Рис. 3. Орган исполнительной властиFig. 3. Executive body

0

50

100

150

200

250

300

1914

1915

1916

28.02.19

17

04.03.19

17

20.10.19

17

Положение Совета министровStatutes of Council of Ministers

Распоряжения министровMinisterial orders

Постановления Временногоправительства Orders of ProvisionalGovernment

Числ

о до

куме

нтов

/ N

umbe

r of d

ocum

ents

Год / Year

ECONOMIC POLICY


Это говорит о том, что был задействован и другой базовый принцип мобилизационной экономики – «дискретности», т. е. создава-емая модель народного хозяйства носила краткосрочный или темпоральный харак-тер. Если использовать современную тер-минологию, то принятые новые правовые нормы облекались в форму подзаконных актов управленческого характера.

Построенный нами рис. 2 дает нагляд-ное представление о динамике законода-тельной инициативы высших органов за-конодательной и исполнительной власти Российской империи, а также Временного правительства.

Приступим теперь к анализу содержа-ния нормативно-правовых актов. Первым в тематико-хронологической серии «новые регулирующие органы» стало Положение Совета министров от 17 октября 1914 г., которое вводило институт «уполномочен-ных военного и морского ведомств», в чьи функции входило осуществление «надзора за деятельностью промышленных заве-дений, исполняющих» оборонные заказы названных министерств. Владельцы таких предприятий обязывались информировать о каждом принятом на себя обязательстве, независимо от происхождения задания, частное ли оно или казенное. Закон уста-навливал очередность, по которой приори-

тет в исполнении отдавался заказам воен-ного и морского ведомств1.

На первом этапе формирования моби-лизационной модели экономики правитель-ство Российской империи ограничилось принятием ряда экстренных и оперативных мер, связанных с поддержкой кредитно-фи-нансовой системы в связи с массовым изъ-ятием вкладов населением в первые дни войны и с установлением вексельного мо-ратория в прифронтовых областях, а также с дополнительным социальным обеспече-нием призывников и их семей. Еще одним ярко обозначившимся свидетельством уси-ления роли государства стала корректиров-ка налоговой системы с целью получения дополнительных средств на финансиро-вание боевых операций русской армии и флота. Названные три направления анти-кризисных мер составили суть внутренней экономической политики имперского пра-вительства в 1914–1915 гг.

До утверждения первого закона о созда-нии специальных регулирующих органов Положения Совета министров от 7 июня 1915 г. об «особом совещании для объеди-нения мероприятий по обеспечению армии предметами боевого и материально снабже-ния» высший орган исполнительной власти Российской империи принял ряд законов, расширявших компетенцию министров пу-

1 Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при правительствующем Сенате. 1915. Отд. 1. – Петроград : [Сенатская типография], 1915. – Ст. 2717.

Таблица 1 Роль исполнительных органов в регулировании экономики

Table 1 The role of executive bodies in regulating the economy

Акты органов исполнительной власти / Acts of executive bodies 1914 1915 1916

1917

ИП / IG ВП / PG

Положения Совмина, в % / Statutes of Counsel of Ministers 40 36,9 28,3 15,3 –

Распоряжения министров, предло-женные Сенату, в % / Regulations of Ministers

27,7 38,7 57,5 76,9 52,1



тей сообщения и торговли и промышлен-ности. Их полномочия распространились на сферу обеспечения топливом казенных и частных предприятий, работавших на го-сударственную оборону, на производство изделий верхнего строения пути, а также на руководство продовольственным делом всей страны. Однако процесс усиления вла-сти ключевых министров продолжился и далее2.

В 1915 г. был запущен процесс централи-зации управления отраслями, работавшими на оборону. Сначала власть ограничилась учреждением 7 июня одного Особого со-вещания под председательством военного министра, в состав которого должны были войти представители Государственной думы и Государственного совета, Государ-ственного контроля и ряда министерств, а также уполномоченные лица от торгово-промышленного класса. Главной задачей нового органа являлось строгое требование безусловного и незамедлительного испол-нения его заказов от промышленных заве-дений. Что касается транспортно-грузовых предприятий, то они обязывались осущест-влять перевозки по указаниям председателя Особого совещания, отдавая им приори-тет3. Как показала практика, обозначенные в Положении об Особом совещании цели военной мобилизации промышленности не могли быть достигнуты в рамках пред-писанных ему обязанностей и полномочий. По мнению С. В. Воронковой, непродолжи-тельная деятельность этого органа поста-вила на повестку дня вопрос об объедине-нии всех производительных сил страны [1, с. 20]. Таким образом, уже в 1915 г. возник-ла острая необходимость в использовании одного из основных принципов мобилиза-ционной экономики – командности.

Спустя два месяца, 17 августа, был при-нят новый закон, проведенный через Госу-

дарственный совет и Государственную думу об учреждении абсолютно новых по своей сути регулирующих органов. Процедура прохождения через все инстанции высшей власти говорит о статусе и значимости нор-мативного акта. При этом обнародованные ранее и утвержденные императором шесть Положений Совета министров о расшире-нии властных полномочий глав некоторых ведомств отменялись4. В Российской импе-рии учреждались особые координирующие учреждения с широкими полномочиями. Это четыре самостоятельных Совещания для обсуждения и объединения мероприя-тий: а) по обороне государства; б) по обе-спечению топливом путей сообщения, госу-дарственных и общественных учреждений и предприятий, работающих для целей го-сударственной обороны; в) по продоволь-ственному делу, г) по перевозке топлива и продовольственных грузов5. По мнению С. В. Воронковой, Особое совещание «было создано не только для ликвидации кризиса вооружения русской армии, но имело так-же целью разрядить политический кризис, который переживала Россия летом 1915 г.» [1, с. 184]. Как нам представляется, исто-рическое значение новых регулирующих органов не ограничивалось указанными со-ветским историком внешними характерны-ми причинами.

Как видно из состоявшихся соглас-но закону должностных назначений, во главе созданных временных институций, т. е. на период текущей войны, стояли про-фильные министры, чьи компетенции по ряду Положений Совета министров были предварительно расширены, а теперь за-креплялись новым общегосударственным законом. Впоследствии складывалась иерархическая структура исполнитель-ных и контролирующих органов Осо-бых совещаний по обороне, включавших

2 Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при правительствующем Сенате. – 1915. – Отд. 1. Ст. 534, 634, 865, 986, 1072, 1091, 1169.

3 Там же. – Ст. 1280.4 Там же. – Ст. 634, 865, 1091, 1169, 1215, 1280.5 Там же. – Ст. 1280, 1760.

ECONOMIC POLICY


уполномоченных председателей, особые комитеты, районные и заводские сове-щания, а также разнообразные комиссии. В числе первых появились комитеты для заведования снабжением сырьем хлоп-чатобумажных и суконных фабрик, по делам кожевенной, льняной и джутовой промышленности, по железнодорожным перевозкам. На них возлагались обязан-ности по выяснению ставок высших пре-дельных цен, по распределению запасов сырья между фабриками, по организации железнодорожных перевозок в первую очередь в интересах армии и флота6. При Особом совещании по обороне государ-ства, как установила С. В. Воронкова, работало в общей сложности семь подго-товительных комиссий: по общим, артил-лерийским, авиационным вопросам, по пересмотру норм санитарного и медицин-ского снабжения армии, а также наблюда-тельная, реквизиционная и эвакуационная комиссии. По мнению историка, между ними «и самим Особым совещанием по обороне государства все дела были раз-граничены по их значимости». При этом она отметила одну важную особенность: при всей полноте исполнительной власти министр при решении важнейших вопро-сов государственной обороны обязан был знакомиться с мнением других членов Особого совещания [1, с. 37, 38–48]. Ины-ми словами, если воспользоваться совре-менной терминологией менеджмента, то можно говорить о складывании функцио-нальной структуры управления. По тако-му же принципу работали комитеты.

Таким образом, правительство сде-лало важный шаг в сторону централиза-ции управления народным хозяйством в чрезвычайных обстоятельствах. Это было начало процесса формирования военно-мобилизационной модели экономики, ко-торая стала постепенно обретать реальные очертания в дальнейшем.

Одновременно осенью 1915 г. в резуль-тате реализации Положения Совета мини-стров от 27 августа стали создаваться во-енно-промышленные комитеты в качестве общественных организаций, которые не должны были преследовать при осущест-влении своей деятельности коммерческих целей. Наоборот они были призваны со-действовать правительственным учреж-дениям в деле снабжения армии и флота военным снаряжением и довольствием. В военно-промышленные комитеты вош-ли представители торгово-промышленно-го класса России7. История деятельности данных организаций, а также их вклад в общее дело размещения военных зака-зов хорошо изучены в современной от-ечественной историографии, поэтому мы не будем останавливаться на этом вопро-се. Ограничимся лишь констатацией того факта, что представители деловых кругов России превратили общественную ор-ганизацию в политическую трибуну для продвижения своих целей по достиже-нию политической власти. В силу этого их вклад в размещении оборонных заказов на частных предприятиях был невелик [3, с. 61–94].

Нас здесь интересует другая сторона во-проса, а именно: попытка власти наладить диалог с торгово-промышленным классом и привлечь их к участию в решении про-блем мобилизации ресурсов страны. Го-воря иначе, правительство стремилось к формальному объединение субъектов эко-номики для совместного принятия реше-ний, т. е. в 1915 г. нашел свое проявление один из базовых признаков мобилизацион-ной экономики – принцип «командности».

В течение 1916 г. определялась структу-ра центральных и местных регулирующих органов, уточнялись права и вносились изменения в порядок их деятельности. Параллельно с этим продолжалась работа по созданию контролирующего и распо-

6 Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при правительствующем Сенате. 1915. – Отд. 1. Ст. 1594, 2311, 2538, 2702, 2758.

7 Там же. – Ст. 1853.



рядительного аппарата в виде разнообраз-ных комитетов, находившихся в ведении министерств или председателей особых совещаний: по делам бумажной и метал-лической промышленности, по водным и железнодорожным перевозкам, для учета убытков, понесенных русским поддан-ными вне России, по снабжению заводов металлами заграничного производства, для борьбы с дороговизной и др.8 Одним из главных вопросов, которым занимались эти многочисленные государственные ор-ганы, стало снабжение промышленности сырьем посредством распределения. Мно-гие распоряжения министров 1916 г. уточ-няли и корректировали сферу компетенций вновь созданных органов.

В отечественной исторической лите-ратуре сложилась в основном негативная оценка деятельности Особых совещаний и его структурных подразделений, кото-рую четко сформулировала еще в 1975 г. С. В. Воронкова. Она перечислила следую-щие пороки данной организации: 1) «гро-моздкий, чересчур усложненный, часто противоречивый характер системы различ-ных органов Совещания»; 2) «неопреде-ленность и смешение функций отдельных элементов его системы»; 3) «господство бюрократизма в самом Совещании и его комиссиях» [1, с. 184]. Участник событий генерал Н. Н. Головин в высоко аналитиче-ских мемуарах также говорил о бессилии Совета министров, об отсутствии единства в организации работы тыла и недостатках в руководстве железнодорожного транс-порта. Обратив внимание на громозд-кость структуры Совещаний по обороне государства, он тем не менее подчерки-вал их громадную положительную роль. Н. Н. Головин писал: «Это была “живая вода”, хлынувшая в бюрократическое болото… Особое совещание по обороне расширило возможность для обществен-ных сил страны принять активное уча-

стие в деле снабжения армии» [2, с. 308, 309–310]. Любопытно привести высказы-вание на этот счет очень жесткого крити-ка российской системы «государствен-но-монополистического капитализма» В. я. Лаверычева. Несмотря на привер-женность ленинской концепции и непри-миримую позицию по отношению к цариз-му, он оставался честным исследователем до конца. В. я. Лаверычев со ссылкой на архивы писал о том, что представители общественности и деловых кругов, «свя-занные с Особым совещанием по обороне, признавали, что вновь созданные во вре-мя войны органы располагали “широкими полномочиями” и обладали “более гибкой конструкцией” в отличие от казенно-бюро-кратических учреждений» [4, с. 291]. Все это говорит о качественных изменениях в управлении народным хозяйством.

Признание позитивной роли Особых совещаний по обороне государства еще не является доказательством эффективности их работы. Для ее определения необходи-мо обратиться к результатам внутренней политики правительства, т. е. макроэконо-мическим показателям. Обратимся к обоб-щающим выводам ряда исследований исто-риков-экономистов. Так, Б. Н. Миронов со ссылкой на работу известного британско-го ученого П. Гэтрелла, который являет-ся признанным специалистом по русской истории, отмечает, что «во время войны наблюдался не только количественный, но и качественный рост промышленности. Предприятия оснащались современными станками, осваивались новые технологии, распространялась поточная организация производства. Получили развитие новые отрасли промышленности – средств свя-зи, авиационная, автомобильная и хими-ческая; совершило качественный скачок производство вооружений» [7, с. 466]. На основе изучения целого ряда статистиче-ских источников Б. Н. Миронов проанали-

8 Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при правительствующем Сенате. 1916. – Отд. 1. – Петроград : [Сенатская типография], 1916. – Ст. 53, 136, 144, 212, 217, 241, 350, 962, 964, 1004, 1070, 1189, 1570, 1766, 1940, 2296, 2337, 2403.

ECONOMIC POLICY


зировал некоторые аспекты экономическо-го развития в годы Первой мировой войны, а именно: объемы промышленного произ-водства, состояние сельскохозяйственного производства, работу всех видов транспор-та, а также экспортно-импортные опера-ции. Сделанные наблюдения привели его к выводу, что в 1914–1916 гг. сумела пере-строиться и смогла обеспечивать военные потребности государства, и сделано это было «намного лучше, чем принято счи-тать» [7, с. 476].

Весьма многозначительны и симптома-тичны процессы, затронувшие сложившу-юся при царском режиме систему управле-ния после февральского переворота 1917 г. Временное правительство формально, вернее, частично сохранило внешнюю оболочку особых совещаний, кардиналь-но поменяв при этом конфигурацию ис-полнительных и контролирующих орга-нов. Во-первых, была трансформирована ведомственная принадлежность всех уч-реждений, связанных с обеспечением ар-мии и населения основными продуктами питания. В 1917 г. они вышли из юрис-дикции Министерства внутренних дел и были переданы Министерству земледелия. Одновременно с этим значительно расши-рялись полномочия главы данного ведом-ства, равно как и министра торговли и про-мышленности. Таким образом, важнейшая силовая структура императорской России, в течение длительного времени претен-довавшая на управление экономикой, ли-шилась возможности влиять на народное хозяйство страны. Во-вторых, вместо лик-видируемого Особого совещания по про-довольственному делу Временное прави-тельство учредило Общегосударственный продовольственный комитет, которому подчинялись созданные на местах органы. Дальнейшие действия новой власти были связаны с переименованием пяти соля-

ных комитетов в Харькове, Симферополе, Астрахани, Перми и Оренбурге в комиссии с подчинением их губернским продоволь-ственным организациям9.

Другие особые совещания и подчинен-ные им различные комиссии и комитеты, равно как председатели Особых совещаний и их уполномоченные на местах, не были официально ликвидированы и некоторые продолжали функционировать, однако па-раллельно им действовали иные структуры. Временное правительство пошло на созда-ние системы центральных и региональных органов, призванных решать текущие про-блемы народного хозяйства, связанные в первую очередь с обеспечением топливом, упорядочением железнодорожных перевоз-ок, а также торговли с Великим княжеством Финляндским. Так, появились Временные комитеты Донецкого бассейна и Уральско-го горнопромышленного района, Централь-ный и порайонные комитеты по регулиро-ванию перевозок по железным дорогам, Петроградский и Московский центральные транспортные комитеты, Особый времен-ный комитет по делам частных железных дорог, Комитет по организации товарооб-мена и регулированию валютных отноше-ний с Финляндией и Комитет по заготовке сибирского масла10. Иными словами, про-изошло переформатирование исполнитель-ных и контролирующих органов, которое привело к значительному повышению роли государства в решении хозяйственных во-просов чрезвычайного характера.

В 1917 г. произошло быстрое огосу-дарствление деятельности ряда обще-ственных и филантропических организа-ций, занимавшихся снабжением армии, путем слияния их с соответствующими правительственными и военными учреж-дениями. Сначала Временное правитель-ство постановлением от 25 мая признало целесообразным объединить деятельность

9 Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при правительствующем Сенате. 1917. – Отд. 1. Петроград : [Сенатская типография], 1917. – Ст. 353, 358, 398, 436, 487 (II), 499, 546, 613, 1275, 1647.

10 Там же. – Ст. 429, 496, 579, 674, 1267.



неправительственных обществ, работав-ших на фронте. Закон коснулся Всерос-сийских Земского союза и Союза городов, а также Российского общества Красного Креста. Реализация данного постановле-ния была возложена на Особый комитет по объединению деятельности обществен-ных организаций на европейском театре войны, в который помимо делегатов от на-званных ассоциаций вошли представители министерств военного, труда, финансов и продовольствия, а также члены фронтовой группы Всероссийского съезда советов ра-бочих и солдатских депутатов. Контроль над исполнением закона и реформирова-нием структур был возложен на военного министра. Летом 1917 г. Временное пра-вительство утвердило положение о фрон-товых совещательных продовольственных бюро, чья деятельность объединялась уполномоченным министром продоволь-ствия при Ставке главнокомандующего. Последняя точка в деле огосударствления работы общественных организаций была поставлена в конце августа 1917 г., когда Временное правительство отдало распо-ряжение о расформировании Особого ко-митета и передаче его дела в ведение по-мощника начальника штаба Верховного главнокомандующего11.

Процесс централизации ресурсов в руках государства был запущен еще в Российской империи. Первые признаки отхода от рыночных отношений обозна-чились в преддверии лета 1915 г., когда вышло распоряжение Совета министров, утвердившее Правила о порядке и услови-ях распределения твердого топлива между потребителями. Ухудшающаяся экономи-

ческая ситуация вынудила имперское пра-вительство к принятию в 1916 г. жестких мер по регулированию рынка продоволь-ствия и промышленных товаров первой необходимости. Стали проводится цен-трализованные закупки сахара, началась разверстка зерновых хлебов и фуража, приобретаемых для нужд обороны, жестко регламентировалась купля-продажа мяса, грубой шерсти, хлопчатобумажных тканей и сырых кож12.

Временное правительство пошло зна-чительно дальше, ускорив процесс цен-трализации ресурсов в руках государства. По сути дела, внутренняя экономическая политика вела к отказу от рыночных от-ношений между субъектами народного хозяйства, которые в течение 1917 г. были заменены централизованным распреде-лением главных ресурсов. Временное правительство завершило процесс уста-новления казенной монополии на важней-шие съестные припасы, товары первой необходимости и продукцию оборонного значения. В распоряжение государства в обязательном порядке передавались хлеб, сахар, кожи и топливо Донецкого бас-сейна. При этом вводилась нормировка потребления хлебных продуктов населе-нием, устанавливались строгие правила разнарядки керосина, а для сахара вводи-лась карточная система распределения. Что касается хлопчатобумажных тканей, то был определен особый порядок их реализации на частном рынке с норми-ровкой процентных ставок за провоз по всей территории России13. Таким обра-зом, Временное правительство перешло к преимущественному использованию

11 Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при правительствующем Сенате. 1917. – Отд. 1. – Ст. 784, 848, 1241, 1419, 1651.

12 Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при правительствующем Сенате. 1915. – Отд. 1. – Ст. 1215, 1850; Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при прави-тельствующем Сенате. – 1917. – Отд. 1. – Ст. 157, 757, 1621, 1764, 2210, 2696, 2796, 2816; Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при правительствующем Сенате. – 1917. – Отд. 1. – Ст. 197.

13 Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при правительствующем Сенате. 1917. – Отд. 1. – Ст. 542, 581, 949, 950, 1079, 1080, 1081, 1237, 1302, 1329, 1361, 1393, 1440, 1450, 1451, 1647, 1695, 1770.

ECONOMIC POLICY


методов внеэкономического воздействия на те хозяйствующие субъекты, которые имели огромное оборонное значение. Все эти явления позволяют нам считать эконо-мику России в качестве мобилизационной. Отметим, что названные нами «достиже-ния» либерально-демократической власти России, которые можно квалифицировать не иначе, как «закручивание гаек» в сфере экономики, нашли горячих приверженцев у их «сменщиков» в лице пролетарской диктатуры большевиков.

К оценке результатов экономической деятельности Временного правительства современные исследователи подходят, мягко говоря, критично. Опираясь на дан-ные официальной статистики, Б. Н. Ми-ронов считает, что свержение монархии породило «сначала всеобщий институци-ональный кризис, в результате которого была парализована или затруднена работа государственных и частных учреждений, промышленных предприятий, транспор-та, коммунальных служб, судов и органов охраны правопорядка, а затем наступил и всеобщий экономический кризис» [7, с. 476]. Петербургский ученый не одинок в своих оценках. А. Маркевич и М. Харри-сон, занимавшиеся изучением националь-ного дохода России в начале XX в. в срав-нительном аспекте, также подчеркивают наличие отрицательного тренда в развитии после Февральской революции [5].

Заключение1914–1917 гг. в экономической истории

России охарактеризовались усилением го-сударственного регулирования народным хозяйством. Непосредственными причи-нами такого вмешательства, которое было характерно для всех воюющих стран, стала в первую очередь необходимость поиска дополнительных источников финансиро-вания военных расходов. Статистическая обработка нормативно-правовых актов периода войны позволяет сделать вывод, что в 1914–1917 гг. в России постепенно формировалась военно-мобилизационная модель экономики. На первом этапе, ко-

торый длился около года с начала боевых действий русской армии, сложилось ситу-ативное, или оперативное, управление, на-правленное на решение текущих острей-ших проблем и ликвидацию образовавших по причине войны узких мест в народном хозяйстве. При этом исполнительная власть Российской империи в лице профильных министров стала ответственной за приня-тие решений в сфере экономики. Отметим, что действовали они главным образом че-рез Особые совещания по обороне госу-дарства, которые возглавляли, и выносили распоряжения по результатам коллектив-ного обсуждения входивших в их состав членов. Иными словами, в царский пери-од был запущен процесс, при котором на-чалось оформление временного по своему характеру антикризисного военно-моби-лизационного типа управления народным хозяйством. Имперскому правительству удалось добиться централизации управле-ния путем создания новых регулирующих органов в лице Особых совещаний по обо-роне государства. Что касается объедине-ния всех хозяйствующих субъектов в одну единую команду посредством военно-про-мышленных комитетов, которые объединя-ли экономически влиятельных представи-телей торгово-промышленного класса, то в данном случае правительству слишком больших успехов добиться не удалось, но все-таки в конечном счете российская эко-номика приспособилась к чрезвычайным условиям и отрасли, завязанные на оборо-ну, ушли в рост. Мы полностью разделяем позицию Б. Н. Миронова, который считает, что «в годы Первой мировой войны 1914–1916 гг. правительство и предприниматели сумели перевести российскую экономику на военные рельсы в соответствии с но-выми требованиями и потребностями» [8, с. 694]. Однако часть деловых кругов Рос-сии предпочла уйти в политическую оппо-зицию правящей элите и тем самым способ-ствовала падению царского режима. В деле централизации ресурсов дела обстояли более или менее благополучно по причине



Библиографический список1. Воронкова С. В. Материалы Особого совещания по обороне государства. Источниковедче-

ское исследование. – М. : Изд-во Моск. ун-та, 1975. – 192 с.2. Головин Н. Н. Россия в Первой мировой войне. – М. : Вече, 2014. – 544 с.3. Кюнг П. А. Мобилизация экономики и частный бизнес в России в годы Первой мировой вой-

ны. – М. : Изд. центр РГГУ, 2012. – 244 с.4. Лаверычев В. Я. Военный государственно-монополистический капитализм в России. – М. :

Наука, 1988. – 336 с.5. Маркевич А., Харрисон М. Первая мировая война, Гражданская война и восстановление: на-

циональный доход России : пер. с англ. – М. : Мысль, 2013. – 111 с.6. Миронов Б. Н. Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII – начало

XX века. – М. : Весь мир, 2012. – 848 с.7. Миронов Б. Н. Достижения и провалы российской экономики в годы Первой мировой

войны // Вестн. Санкт-Петерб. ун-та. История. – 2017. – № 3 (62). – С. 463–480. DOI: 10.21638/11701/spbu02.2017.303.

8. Миронов Б. Н. Погрузившая в смуту и укравшая победу революция // Вестн. Санкт-Петерб. ун-та. История. – 2017. – Т. 62. – Вып. 4. – С. 693–716. https://doi.org/10.21638/11701/spbu02.2017.403

деятельности Особых совещаний по оборо-не государства, в обязанности которых вхо-дили учет и распределение сырья, контроль над производством изделий оборонного значения, а также распределение среди на-селения предметов первой необходимости.

Иными словами, для Российской им-перии мы можем говорить только о соче-тании нескольких характерных признаков мобилизационной модели, которая, как показывает нормативный материал, при-обрела законченную форму собственно в период деятельности Временного прави-тельства. Именно в 1917 г. централизация управления народным хозяйством достигла наивысшего уровня. Конкретные резуль-таты социально-экономической политики Временного правительства показали не-эффективность созданной им модели и практически подвели народное хозяйство к полной разрухе. Крайне неблагоприятная ситуация в финансовой сфере и в эконо-мике, граничащая с народнохозяйственной катастрофой, в целом усугублялась глубо-кими разногласиями между политическими и революционными элитами и в конечном счете обернулась конфронтационным рас-колом общественного мнения.

Сформированная Временным правитель-ством модель мобилизационной экономики, которая к октябрю 1917 г. приобрела отчет-ливые очертания, оказалась неустойчивой

и малоэффективной. Суть ее сводилась к централизации жизненно важных ресурсов в руках государства путем переформатиро-вания царских Особых совещаний по оборо-не государства и образования собственных контролирующих органов, а также замене рыночной экономики распределительной системой. Эта модель потерпела крах, равно как внутренний политический курс. Сравни-вая результаты деятельности имперского и Временного правительства, на наш взгляд, следует разграничивать экономическую и общественно-политическую области, но все-таки рассматривать их неразрывную связь. Подчеркнем, что векторы развития в сфере экономики были противоположными, а в по-литической в определенной степени сходны-ми. Причины свержения монархии требуют дальнейшего углубленного анализа, причем, как мы убеждены, прежде всего общей си-туации в стране, умонастроения различных социальных слоев общества. Однако одна из них лежит на поверхности. Это неспо-собность добиться консолидации общества, привлечь на свою сторону контрэлиты и широкие слои населения. Наоборот, полити-ческие события, предшествующие Февралю 1917 г., свидетельствуют об углубляющейся пропасти, которая разделяла правящую вер-хушку, армию и народные массы. Впослед-ствии эта тенденция приняла угрожающие размеры.

ECONOMIC POLICY


9. Миронов Б. Н. Российская империя: от традиции к модерну.– СПб. : Дм. Буланин, 2015. – Т. 3. – 992 с.

10. Миронов Б. Н. Страсти по революции: Нравы в российской историографии в век информа-ции. – М. : Весь мир, 2013. – 336 с.

11. Петров Ю. А. Россия накануне великой революции 1917 г.: современные историографиче-ские тенденции // Экономическая история. – 2017. – № 2. – С. 9–23.

12. Российская революция 1917 года: власть, общество, культура. – М. : ИРИ РАН. – 2017. – Т. 1. – 743 с.

13. Россия в годы Первой мировой войны, 1914–1918: материалы Междунар. науч. конф. – М. : ИРИ РАН, 2014. – 712 с.

14. Сенявский А. С., Братченко Т. М. От имперской к советской мобилизационной модели: пре-емственность и различия в экономическом развитии // Мобилизационная модель экономики: исторический опыт России ХХ века. – Челябинск : Энциклопедия, 2012. – С. 67–76.

15. Сидоров А. Л. Финансовое положение России в годы Первой мировой войны (1914–1917). М. : Изд-во АН СССР, 1960. – 579 с.

16. Сидоров А. Л. Экономическое положение России в годы Первой мировой войны. – М. : На-ука, 1973. – 655 с.

Refеrences1. Voronkova S. V. Materials of the Special Meeting on State Defense. Source study. Moscow. 1975,

192 p. (In Russ.).2. Golovin N. N. Russia in the First World War. Moscow, 2014, 544 p.(In Russ.).3. Kyung P. A. Mobilization of Economy and Private Sector in Russia during the First World War.

Moscow, 2012, 244 p. (In Russ.).4. Laverychev V. Ya. Military State-Monopoly Capitalism in Russia. Moscow, 1988, 336 p. (In Russ.).5. Markevich A., Harrison M.. Great War, Civil War and Recovery: Russia’s National Income, 1913

to 1928. Moscow, 2013. 111 p. (In Russ.).6. Mironov B. N. The Well-Being of the Population and the Revolution in Imperial Russia: the 18th –

early 20th centuries. Moscow, 2012, 848 p. (In Russ.).7. Mironov B. N. Achievements and Failures of the Russian Economy during the First World War.

Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Istorija. = Vestnik of Saint Petersburg University. History, 2017, vol. 62, issue 3, pp. 463–480. DOI: 10.21638/11701/spbu02.2017.303. (In Russ.).

8. Mironov B. N. The Revolution that Plunged Russia into a Time of Troubles and Robbed the Victory of the Country. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Istorija. = Vestnik of Saint Petersburg University. History, 2017, Vol. 62, Issue 4, P. 693–716. https://doi.org/10.21638/11701/spbu02.2017.403. (In Russ.).

9. Mironov B. N. The Russian Empire: from Tradition to Modernity. Vol. 3. St. Petersburg, 2015, 992 p. (In Russ.).

10. Mironov B. N. Passion for the Revolution: Morals in the Russian Historiog-raphy in the Information Age. Moscow, 2013. 336 p. (In Russ.).

11. Petrov Yu. A. Russia on the Eve of the Great Revolution of 1917: Recent Trends in Historiography). Jekonomicheskaja istorija = Russian Journal of Economic history, 2017, No. 1, P. 9–23. (In Russ.).

12. The Russian Revolution of 1917: Government, Society, Culture). T. 1. Moscow, 2017. 743 p. (In Russ.).

13. Russia during the First World War, 1914–1918. Materials of the International scientific conference. Moscow, 2014. 712 p. (In Russ.).

14. Senyavskije A. S., Bratchenko T. M. From Imperial to Soviet Mobilization model: the Continuity and Differences in Economic Development. Mobilizacionnajea model’ jekonomikij: istoricheskje opyt Rossii XX veka = Mobilization Model of the Economy: the Historical Experience of Russia in the 20th century. Chelyabinsk, 2012, 67–76. (In Russ.).

15. Sidorov A. L. The Financial Situation of Russia during the First World War. Moscow, 1960. 579 p. (In Russ.).

16. Sidorov A. L. The Economic Situation in Russia during the First World War. Moscow, 1973. 655 p. (In Russ.).




Сведения об автореПоткина Ирина Викторовна – доктор исторических наук, доцент, член Исполкома Меж-

дународной ассоциации экономической истории. Сфера научных интересов: экономическая история России, история отечественного предпринимательства, история права, историогра-фия. Автор более 100 научных и научно-популярных публикаций. ORCID: http://orcid/org 0000-0003-0593-338X.



about the authoririna V. Potkina – Doctor of History, Associate Professor, EC member of the International Eco-

nomic History Association. Research interests: Russian economic history, Russian business history, legal history, historiography. The author has more than 100 scientific and popular science publica-tions. ORCID: http://orcid/org 0000-0003-0593-338X.

Tel.: + 7 903 533-32-93e-mail: [email protected]

ECONOMIC POLICY


УДК 327:94(4)-339.982р. р. нурисламов

Московский государственный областной университет, (Москва, Россия),e-mail: [email protected]

АНГЛИя И НАЦИСТСКОЕ ПРОНИКНОВЕНИЕ В ИСПАНСКУЮ эКОНОМИКУ В ХОДЕ НАЧАЛьНОГО

ПЕРИОДА ГРАжДАНСКОЙ ВОЙНы В ИСПАНИИ 1936–1939 гг.Введение. В статье рассматриваются отношения Англии и Германии в контексте на-

цистского проникновения в испанскую экономику в ходе начального периода гражданской войны в Испании 1936–1939 гг. Материалы и методы. Исследование опирается на науч-ный инструментарий, разработанный в рамках теории политического реализма, и в соответ-ствии с данной теоретической моделью дает характеристику «национальным интересам» Англии и Германии в ходе испанского конфликта. Результаты исследования. Анализируя экономические англо-испанские связи, автор отмечает, что Англия играла ведущую роль в экономике Испании до начала гражданской войны и поэтому была заинтересована в ее скорейшем завершении. В свою очередь Германия изначально не имела устойчивых эко-номических интересов в Испании, но Гитлер быстро понял, что те преференции, которые Берлин мог бы получить за военную помощь мятежникам, могли сыграть важную роль в экономической подготовке к будущей германской экспансии. В статье показано, как под руководством нацистских функционеров была создана система HISMA/ROWAK, которая осуществляла нацистское проникновение в испанскую экономику, и как в результате до-говоренностей весны-лета 1937 г. было закреплено особое положение Германии в Испании. Автор, обращаясь к реакции в Англии на нацистское проникновение в испанскую эконо-мику, отмечает, что в условиях ухудшения мировой конъюнктуры британские компании не могли равнодушно наблюдать за процессами в Испании. Лондон, боясь вызвать открытое военное противостояние с Германией и Италией, сконцентрировал усилия на налаживании связей с генералом Франко. Мятежники, недовольные чрезмерным влиянием нацистской Германии, откликнулись на предложения Лондона: британским компаниям были возвра-щены льготы, а в 1937 г. при правительстве мятежников была учреждена должность специ-ального представителя от Великобритании. Обсуждение и заключение. Автором сделан вывод, что события в Испании выявили противоречия между нацистской Германией и Ан-глией в экономической сфере.

Ключевые слова: англо-германские отношения, англо-испанские отношения, германо-ис-панские отношения, гражданская война в Испании 1936–1939 гг., причины Второй мировой войны, HISMA, ROWAK.

Для цитирования: Нурисламов Р. Р. Англия и нацистское проникновение в испанскую экономику в ходе начального периода гражданской войны в Испании 1936–1939 гг. // Экономическая история. – 2018. – Т. 14. – № 2. – С. 204–212. DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.204-212


DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.204-212

© Нурисламов Р. Р., 2018



ruslan r. NurislamovMoscow State Regional University, (Moscow, Russia),


GReaT BRiTain anD THe naZi inTeRVenTiOn in THe SPaniSH eCOnOMY in THe COuRSe OF THe iniTiaL

PeRiOD OF THe SPaniSH CiViL waR 1936–1939introduction. This article deals with the relations between Great Britain and Germany in the

context of Nazi penetration into the Spanish economy in the course of the initial period of civil war in Spain in 1936–1939. Materials and Methods. The research is based on the scientific findings formulated in the context of the political realism in the international relations theory and charac-terizes the national interests of Great Britain and Germany in the course of the Spanish conflict in accordance with this theoretical model. Results. Analyzing Anglo-Hispanic economic affairs, the author notes that Great Britain played a key role in the economy of Spain prior to the beginning of the civil war and thus was interested in early resolution of the conflict. Germany, in turn, didn’t originally take any sustainable economic interest in Spain, but it didn’t take Hitler long to realize that the preferences Berlin could gain for the military support for rebels might be instrumental in preparation for the future German expansion. The article shows how under the guidance of Nazi functionaries, the HISMA/ROWAK system was created, which carried out Nazi penetration into the Spanish economy, and, as a result of the spring-summer 1937 arrangements, Germany took a strong position in Spain. Referring to Great Britain’s response to Nazi penetration into the Spanish economy, it is pointed out that under the deteriorating conditions of the state of world affairs, British companies couldn’t watch the situation in Spain impartially. London, for fear of arousing open military confrontation with Germany and Italy, invested heavily in building connections with general Franco. The rebels, dissatisfied with excessive influence of Nazi Germany, responded to London’s proposals: privileges were re-turned to British companies, and in 1937, affiliated with the rebel government, the post of special representative on behalf of Great Britain was established. Discussion and Conclusions. The author concludes that the events in Spain revealed economic contradictions between Nazi Germany and Great Britain.

Keywords: Anglo-German relations, Anglo-Spanish relations, German-Spanish relations, Spanish Civil War of 1936–1939, origins of the Second World War, HISMA, ROWAK.

For citation: Ruslan R. Nurislamov. Great Britain and the Nazi Intervention in the Spanish Economy in the course of the Initial period of the Spanish civil War 1936–1939. Ekonomicheskaya istoriya = Russian Journal of Economic History. 2018; 14(2): 204–212. (In Russ.). DOI: 10.15507/2409-630X.040.014.201801.204-212

ВведениеНачавшийся 17 июля 1936 г. в испанском

Марокко мятеж части армейского командо-вания при участии части правых и ультра-правых партий страны стал началом граж-данской войны в Испании, которая в свою очередь стала прологом ко Второй мировой войне. Это событие накалило и без того напряженную атмосферу в международ-ных отношениях в Европе, одновременно став лакмусовой бумажкой, наглядно про-явившей противоречия, которые назрели не только внутри отдельной страны, но и в международных отношениях.

Особенное влияние на международные отношения в 1930-е гг. оказал мировой эко-

номический кризис 1929–1933 гг. Крупней-шее социально-экономическое потрясение XX в. обострило внутриполитическое по-ложение государств. Резкое падение про-мышленного производства и рост числа безработных требовали поиска решения насущных проблем как в реорганизации социальных отношений внутри страны, так и в активизации деятельности в меж-дународной экономике. Однако попытки усиления одних государств в деле борьбы за рынки сбыта и поиски ресурсов, могли наталкиваться на желание других держав сохранить собственное экономическое вли-яние. В данной статье мы обратимся к рас-смотрению англо-германских отношений

ECONOMIC POLICY


в контексте нацистского проникновения в испанскую экономику в ходе начального периода гражданской войны в Испании 1936–1939 гг.

МетодыВвиду обращения к проблеме межгосу-

дарственных отношений мы воспользуемся научным инструментарием, который был разработан в рамках теории политическо-го реализма. Важным преимуществом этой теории в изучении Версальской системы является то, что ее постулаты были изло-жены непосредственными свидетелями и участниками кризиса международной по-литики в 1930-е гг. Данная теория получила классическое воплощение в трудах таких ученых, как Г. Моргентау (1904–1980), Э. Карр (1892–1982) и Р. Нибур (1892–1971).

Центральным местом политического ре-ализма стало понятие национального инте-реса. Национальным интересом любого го-сударства в понимании реалистов является стремление к достижению максимального влияния и тем самым максимальной без-опасности (политической, экономической, военной) на международной арене. В со-ответствии со стремлением к достижению национального интереса государственные лидеры формируют соответствующую внешнеполитическую стратегию и прово-дят внешнюю политику. Внешняя политика в конкретный исторический момент может принимать различные формы в зависимо-сти от внутриполитического состояния го-сударства, а также его положения в системе международных отношений, но в ее основе неизменно лежит стремление к реализации национального интереса.

Мировая политика в «реалистическом» понимании становится ареной борьбы между странами за доминирование. Госу-дарства, опирающиеся на эгоистический национальный интерес, инициируют су-ществование такой специфической осо-бенности международных отношений, как анархичность. При этом полностью снима-ется любой моральный принцип в между-народных отношениях, даже если на это ссылаются акторы внешнеполитической

деятельности. Постоянное противоборство государств, столкновение и конфликт инте-ресов порождают перманентную напряжен-ность в международных отношениях, кото-рая в крайней форме приводит к открытой войне.

Согласуясь с теорией реализма, мы по-стараемся определить особенности «на-циональных интересов» и их реализации Англией и нацистской Германией в ходе начального периода гражданской войны в Испании. Сравнив их, мы сможем сделать вывод, как конфликт на Пиренейском по-луострове мог повлиять на будущие англо-германские отношения.

Британские экономические интересы в Испании

Благосостояние населения Испании, раздираемой политическими противоречи-ями после Первой мировой войны, было зависимо от иностранных инвестиций и экономических связей, главную роль среди которых играли отношения с европейскими странами. Англия была крупнейшим инве-стором на Пиренейском полуострове. Со-гласно данным, которые указывает в своей работе видный исследователь гражданской войны в Испании Анхель Виньяс, объем британских инвестиций в Испанию состав-лял до начала гражданской войны около 687,5 млн песет, что было почти на треть больше французских и в 6,5 раза боль-ше германских инвестиций [8, p. 212; 10, p. 236]. Английские капиталовложения со-ставляли около 40 % от общего числа ино-странных инвестиций в Испании [3, p. 65].

Особую роль в испанской экономи-ке играла британская компания Rio Tinto. Свое название эта фирма получила по реке Рио Тинто на юго-западе Испании, в райо-не которой британскими предпринимате-лями у испанского правительства в 1873 г. было приобретено крупное месторождение природных минералов. Указанный регион был особенно богат медной рудой и серой, добычей которых, а также других полез-ных ископаемых занялась Rio Tinto. Впо-следствии на юго-западе Испании активи-зировали экономическое участие и другие



британские компании, например Tharsis Sulphur and Copper Company, и, таким об-разом, Туманный Альбион стал доминиро-вать в горнодобывающей промышленности Испании. Среди минералов, монополию на добычу которых получили английские фир-мы, следует упомянуть пириты1. Пириты особенно ценились за богатое содержание серы; при переработке из них можно было получить серную кислоту, которая играла важную роль в химической и военной про-мышленности того времени.

Британские фирмы имели также круп-ные инвестиции на севере Испании, где в стране басков осуществлялась полномас-штабная добыча железной руды. Наиболее крупным игроком в этом регионе была бри-танская Orconera Company, которая ежегод-но в течение 1930-х гг. имела в своем распо-ряжении 800–900 тыс. т железной руды, что составляло почти половину от всей добычи железной руды в Испании [5, p. 94].

Наряду с горнодобывающей промыш-ленностью, сферы приложения британ-ского капитала в Испании охватывали раз-личные области испанской экономики. Так, Barcelona Traction занималась проведением электросетей в Испании, а основанная в Лондоне Consolidated Mining and Investment Corporation, крупнейшая по добыче золота фирма в мире, субсидировала строитель-ство стратегически важной железной доро-ги, которая должна была соединить Сантан-дер и Средиземное море. Прочие компании участвовали в текстильной, судострои-тельной, винодельческой и других отраслях промышленности.

Если говорить о торговых отношениях двух стран, то Испания и Великобритания традиционно оставались важными торго-выми партнерами. В 1935 г. почти 50 % ис-панского экспорта уходило в Соединенное Королевство, которое обеспечивало 17 % импорта в Испанию [2, с. 199]. Испания рассматривалась Англией как важный по-ставщик ртути, по производству которой

она занимала 1-е место в мире, а также же-лезной руды и пиритов. В свою очередь как экспортер Испания была необходима Ан-глии в качестве рынка сбыта угля и продук-тов химической промышленности. Из всего импорта угля в Испанию в 1935 г., который составлял 997,788 английской тонны2, им-порт из Великобритании занимал 964,309, т. е. около 96,6 % [3, p. 77].

Стоит отметить две особенности, свя-занные с англо-испанскими экономически-ми отношениями, которые оказали суще-ственное влияние на отношение Англии к гражданской войне в Испании. С одной стороны, приход к власти в феврале 1936 г. правительства Народного фронта и уси-ление левых сил привели к обсуждению путей новой экономической политики в Испании. Новый курс мог подразумевать национализацию иностранной собствен-ности; таким образом, судьба английских капиталовложений могла оказаться под во-просом. С другой стороны, с началом граж-данской войны британские сферы приложе-ния капитала оказались преимущественно в тех районах Испании, которые сразу или в течение ближайшего времени перешли под контроль мятежников. Так, провинцию Уэльва, где располагались месторождения, принадлежавшие Rio Tinto, мятежники за-няли в конце августа 1936 г. На террито-риях, захваченных антиреспубликанскими силами, было задействовано около 83 % от всех британских инвестиций [3, p. 67].

Все вышеназванное заставляло Лондон, чтобы обезопасить экономические интере-сы, искать пути для договоренностей имен-но с генералом Франсиско Франко, который возглавил созданное в августе 1936 г. в Бургосе национальное правительство мя-тежников. Показателен в этом смысле при-мер июня 1937 г., когда боевые действия в районе Бильбао привели к нарушению по-ставок в Англию североиспанской руды. Чтобы обеспечить нормальное функциони-рование поставок, англичанам приходилось

1 Другое название пиритов – серный колчедан, в химии – дисульфид железа (FeS2)2 Английская, или «длинная», тонна равна 1 016 кг.

ECONOMIC POLICY


в срочном порядке проводить переговоры с мятежниками по урегулированию экономи-ческих вопросов3. Через некоторое время поставки были возобновлены.

Нацистское проникновение в испанскую экономику

Франко, осознавая невозможность в одиночку справиться с республиканскими силами, почти сразу обратился за помощью к Гитлеру и Муссолини. На собранном 25 июля в спешном порядке Гитлером совеща-нии в немецком городе Байройт представи-тели нацистской политической и военной элиты пришли к выводу о необходимости предоставления мятежникам военной по-мощи. Как указывал в мемуарах будущий министр иностранных дел нацистской Германии И. фон Риббентроп, Гитлер, на-ряду с идеологическими причинами не-обходимости помощи политически род-ственным силам в Испании в борьбе против коммунизма, также указывал на возмож-ные стратегические выгоды, которая мог-ла принести победа мятежников [1, с. 73]. Экономический фактор как причина вме-шательства Германии в испанские события изначально не играл основополагающую роль. Германские инвестиции в Испании и германо-испанское сотрудничество в деле военных закупок вплоть до начала граж-данской войны были весьма скромными [7, p. 21]. Однако в ходе гражданской войны в Берлине стали понимать потенциальную важность испанского рынка сырья для це-лей будущей экспансии нацизма. События в Испании по времени совпали с разработ-кой и принятием «четырехлетнего плана», целью которого был перевод германской экономики на военные рельсы и заверше-ние подготовки боеспособной армии4. Как показывает в своей статье британский ис-следователь Чарльз Харви, собственных ресурсов для реализации данного плана

нацистам могло не хватить [5, p. 91]. Упол-номоченный по «четырехлетнему плану» Герман Геринг играл важную роль на про-тяжении кровавых событий в Испании. Уже после окончания Второй мировой войны, в ходе допроса на Нюрнбергском процессе, Геринг признался, что это именно он оказал решающую роль на решение Гитлера при-нять активное участие в гражданской войне на Пиренейском полуострове5.

Мятежники не имели возможности оплачивать военную и политическую по-мощь со стороны Германии путем налич-ного расчета, так как не обладали доста-точным количеством иностранной валюты, а золотой запас оказался в распоряжении Республики. Поэтому за нацистскую под-держку Франко должен был рассчитаться в виде экономических преференций. С этой целью под покровительством нацистского и франкистского правительств в течение лета-осени 1936 г. параллельно были созда-ны две родственных организации: HISMA (Sociedad Hispano-Marroqui de Transportes), которая должна была обеспечить поставки сырья из Испании в Германию, и ROWAK (Rohstoffe- und Wareneinkaufsgesellschaft), которая занималась распространением по-лученного сырья среди немецких метал-лургических и химических предприятий. По сути, обе организации были зависимы от находившихся под руководством Геринга особого штаба W и бюро по «четырехлет-нему плану».

Восточногерманский исследователь Ма-рион Айнхорн, ссылаясь на материалы ар-хива немецкого Рейхсбанка в Магдебурге, в статье в коллективном сборнике, посвя-щенном роли гражданской войны в Испа-нии в международной политике, отмечала, что «согласно указаниям Геринга, HISMA должна была сконцентрироваться на полу-чении следующих товаров: железная руда,

3 Российский государственный военный архив (РГВА). – Ф. 1235к. – Оп. 4. – Д. 12. – Л. 265.4 Ursachen und Folgen. Vom Deutschen Zusammenbruch 1918 und 1945 bis staatlichen Neuordnung Deutschlands

in der Gegenwart. Bd. X. – Berlin : Wendler, 1965. – S. 536.5 Der Prozess gegen die Hauptkriegsverbrecher vor dem Internationalen Militärgerichtshof Nürn-berg. Bd. 9. –

Nürnberg : Internat. Militär-Gerichthof, 1947. – S. 316.



пириты, ртуть, медь, латунь и другие про-изводные от меди, свинец, древесина, раз-личные виды масел, шерсть, сало, рис, рыбные консервы, винные дрожжи, винный камень» [4, S. 150]. Таким образом, испан-ский рынок мог сыграть важную роль для обеспечения нацистов сырьем и продукта-ми питания.

Еще до достижения официальных дого-воренностей нацистами была организована доставка пиритов и медной руды из рудни-ков, которые были собственностью компа-нии Rio Tinto. Так, в сентябре 1936 г. судно, принадлежавшее британской компании, на борту которого находился крупный запас цементированной меди, под контролем на-цистских функционеров было направлено на перерабатывающее предприятие в Гам-бург. А в конце октября было изъято еще около 200 тыс. т пиритов для доставки в Германию. Подобные реквизиции стали но-сить регулярный характер6.

Назначенный в ноябре 1936 г. после официального признания Берлином прави-тельства Франко в качестве воюющей сто-роны поверенным в делах, а впоследствии послом в Испании немецкий дипломат и военный Вильгельм Фаупель отмечал, что «получил задание от фюрера особое внима-ние уделить углублению торговых отноше-ний Германии и Испании и как можно ско-рее использовать нынешнее благоприятное положение, чтобы в будущем финансово мощная Англия не смогла бы отбросить нас с испанского рынка»7.

Для Берлина открывались широкие воз-можности экономического проникновения в Испанию, которое могло усилиться за счет вовлечение немецких компаний в не-посредственную разработку и добычу по-лезных ископаемых. Несмотря на стрем-ление представителей испанской власти

согласовать испано-германские отношения с мировой экономикой, это встречало отри-цательную реакцию среди руководителей HISMA/ROWAK [9, S. 88].

Формальным закреплением нацистских усилий по доминированию на рынке сырья в Испании стали экономические догово-ренности, которые были подписаны между Берлином и мятежным правительством в марте и июле 1937 г. Они фиксировали обязательство франкистов выплачивать средства из расчета 4 % годовых по долгу за поставки оружия. Испания должна была предоставить немцам регулярный доступ к минералам и другому сырью, а также раз-решить расширить германские инвестиции в новые компании, которые должны были заняться добычей полезных ископаемых на Пиренейском полуострове8.

Реакция в Англии на нацистское проник-новение в испанскую экономику

В условиях ухудшения мировой конъ-юнктуры британцы не могли равнодушно наблюдать за вытеснением экономического влияния из испанской экономики. Руковод-ство Rio Tinto направило обращения в Фо-рин Оффис и Министерство торговли, от-мечая угрозы, которые несет для Туманного Альбиона нацистское проникновение в ис-панскую экономику. После этого руковод-ство страны и крупнейший представитель британского бизнеса в Испании пытались организовать совместную деятельность по оказанию давления на немцев, требуя пре-кращения изъятий сырья и компенсации за уже совершенные реквизиции. Однако переговоры начала 1937 г. в Берлине ни к чему не привели.

В руководстве Rio Tinto стали высказы-ваться радикальные требования задейство-вать британский флот с целью возможного силового предотвращения нацистских рек-

6 The National Archives of Great Britain (TNA). CAB. 24/268. – C. P. 80 (37). Spain. Position of the British Mining Companies in Spanish Insurgent Territories. Memorandum by Mr. A. Eden (Secretary of State for Foreign Affairs). 01.03.1937. – P. 269–270 [Электронный ресурс]. – URL: http://filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/large/cab-24-268.pdf (дата обращения: 09.12.2017).

7 Akten zur deutschen auswärtigen Politik. Serie D. Bd. III. – Göttingen : Vanderhoeck & Ru-precht; Baden-Baden : Impr. Nationale, 1951. – S. 117.

8 Ibid. – S. 354–355.

ECONOMIC POLICY


визиций в Испании9. Такая позиция получи-ла поддержку Антони Идена, который еще в конце 1936 г. настаивал на модификации британской политики и проведении более твердой политики в испанском вопросе по отношению к Германии и Италии. Он был убежден, что «политические и стратегиче-ские риски, которые зародились в результа-те этой интервенции, становились важным фактором испанской проблемы, а причиной тому служила экспансионистская и потен-циально антибританская направленность двух диктатур» [6, p. 135]. Однако ввиду боязни вызвать открытое военное противо-стояние с Германией и Италией подобные предложения не нашли благожелательной реакции среди остальных членов Кабинета.

Британцы сконцентрировали усилия на налаживании связей с генералом Франко. Это открывало перед каудильо возможность сыграть на противоречиях между Берлином и Лондоном, чтобы в будущем иметь воз-можность проводить собственную неза-висимую политику. Франко тяготился на-глостью нацистских советников, которые, нарушая пределы полномочий, пытались вмешиваться во внутренние испанские дела и влиять на принятие решений как на фронте, так и во внутренней политики на-ционалистов. Наряду с этим, основанные на безналичных расчетах экономические отношения с Германией приводили к недо-статку иностранной валюты внутри зоны, подконтрольной мятежникам, и заметно затрудняли развитие торговых отношений националистов с зарубежными странами. Как отмечает в своей статье Анхель Ви-ньяс, «испанский экспорт в очень слабой степени способствовал сокращению задол-женности Испании (за военные поставки перед Германией. – Р. Н.), в то время как Третий Рейх в свою очередь получал мак-симально возможное количество сырья и продовольствия» [9, S. 90]. Мятежники не

могли согласиться с тем, что военная по-мощь Германии приведет к экономическому закабалению и в конечном счете политиче-ской зависимости. Одновременно успехи на фронте давали надежды на то, что в скором времени удастся выбраться из-под опеки держав формируемой фашистской «оси».

Уже в марте 1937 г. правительство мя-тежников согласилось предоставить некото-рые льготы Rio Tinto в Испании. После того как страна басков оказалась под контролем Франко, возобновились и даже увеличились потоки экспорта руды в Англию. Однако для более глубокого обсуждения экономи-ческих вопросов требовалось политическое сближение. Лондон, пытаясь расширить взаимодействие с Франко на протяжении весны-лета 1937 г., постепенно увеличивал число британских экономических и поли-тических представителей в зоне мятежни-ков. Итогом этого стало то, что в ноябре 1937 г. Роберт Ходжсон был назначен спе-циальным представителем Великобритании в мятежном правительстве. Лондон давал очевидные надежды на возможность офи-циального признания правительства Бурго-са в качестве стороны конфликта.

Франко начинал все больше тяготиться чрезмерным влиянием Германии, и декрет от 12 октября 1937 г., который ограничивал возможности участия зарубежных компа-ний в Испании, во многом сводил к нулю прежние испано-германские договоренно-сти. В любом случае период 1936–1937 гг. был только начальным этапом борьбы Лон-дона и Берлина за Франко, сложное и про-тиворечивое развитие которой продолжи-лось вплоть до середины Второй мировой войны.

ЗаключениеПодводя итог, мы можем прийти к вы-

воду, что гражданская война в Испании вы-явила противоречия между Германией и Англией в экономической сфере. Экспансио-

9 TNA. – CAB. 24/268. – C. P. 80 (37). Spain. Position of the British Mining Companies in Spanish Insurgent Territories. Memorandum by Mr. A. Eden (Secretary of State for Foreign Affairs). 01.03.1937. P. 266 [Электрон-ный ресурс]. – URL: http://filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/large/cab-24-268.pdf.



Библиографический список1. Риббентроп И. фон. Между Лондоном и Москвой. Воспоминания и последние записи. –

М. : Мысль, 1996. – 331 c. 2. Томас Х. Гражданская война в Испании, 1931–1939. – М. : Центрполиграф, 2003. – 571 с.3. Edwards J. The British government and the Spanish Civil War, 1936–1939. – London : Macmillan,

1979. – 280 p.4. Einhorn M. Die ersten Massnahmen des deutschen Imperialismus zur wirtschaftlichen Ausplünde-

rung Spaniens (Juli bis August 1936) // Der Spanische Bürgerkrieg in der internationalen Politik (1936–1939). – München : Nymphenburger, 1976. – S. 147–162.

5. Harvey С. Politics and pyrites during the Spanish Civil War // The Economic History Review, Vol. 31. – Issue 1. – February 1978. Р. 89–104.

6. Moradiellos E. British political strategy in the face of the military rising of 1936 in Spain // Con-temporary European History. – Vol. 1. – No. 2. July 1992. – Р. 123–137.

7. Payne S. Franco and Hitler: Spain, Germany, and World War II. – New Haven ; London : Yale University Press, 2008. – 328 p.

8. Salvado F. The Spanish Civil War: origins, course and outcomes. – Basingtoke, Hants ; New York : Palgrave Macmillan, 2005. – 268 p.

9. Vinas A. Die Aussenwirtschaftspolitik des franquistischen Spanien und die deutsch-britische Ri-valität während des Spanischen Bürgerkriegs // Der spanische Bürgerkrieg: Literatur und Ge-schichte. – Frankfurt/Main : Vervuert, 1986. – S. 81–95.

10. Vinas A. Franco, Hitler y el estalido de la guerra civil. – Madrid : Alianza, 2001. – 590 p.

References1. Ribbentrop I. fon. Between London and Moscow. Memories and last Notes. Moscow, 1996. 331 p.

(In Russ.).2 Tomas H. The Spanish Civil War, 1931–1939. Moscow, 2003. 571 p. (In Russ.).3. Edwards J. The British Government and the Spanish Civil War, 1936–1939. London, 1979. 280 p.4. Einhorn M. Die ersten Massnahmen des deutschen Imperiealismus zur wirtschaftlichen Ausplün-

derung Spaniens (Juli bis August 1936). Der Spanische Bürgerkrieg in der internationalen Politik (1936–1939). München, 1976. S. 147–162.

5. Harvey С. Politics and Pyrites during the Spanish Civil War. The Economic History Review, Vol-ume 31, Issue 1, February 1978. P. 89–104.

6. Moradiellos E. British Political Strategy in the Face of the Military Rising of 1936 in Spain. Con-temporary European History, Vol. 1, № 2, July 1992, Р. 123–137.

7. Payne S. Franco and Hitler: Spain, Germany, and World War II. New Haven ; London, 2008. 328 p.

8. Salvado F. The Spanish Civil War: origins, course and outcomes. Basingtoke, Hants ; New York, 2005. 268 p.

9. Vinas A. Die Aussenwirtschaftspolitik des franquistischen Spanien und die deutsch-britische Ri-valität während des Spanischen Bürgerkriegs. Der spanische Bürgerkrieg: Literatur und Geschich-te. Frankfurt/Main, 1986. S. 81–95.

10. Vinas A. Franco, Hitler y el estalido de la guerra civil. Madrid, 2001. 590 p.


нистская программа германского национал-социализма требовала ускоренного перево-оружения, что должно было сопровождаться экономической экспансией. Обращение к Берлину Франко, который не мог победить в войне без помощи извне, предоставляло

нацистам хорошую возможность извлечь экономические выгоды из военного участия в конфликте на Пиренейском полуострове. Однако подобная политика приводила к кон-фликту с Англией, которая до начала войны играла ведущую роль в экономике Испании.

ECONOMIC POLICY


Сведения об автореНурисламов Руслан Рифович – аспирант кафедры новой, новейшей истории и мето-

дологии Московского государственного областного университета (Москва, Россия). Сфера научных интересов: история международных отношений, англо-германские отношения, гражданская война в Испании. Автор 4 научных публикаций. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9383-798X.



about the authorRuslan R. nurislamov – Postgraduate Student, the Department of Modern, Contemporary

History and Methodology, Moscow State Regional University (Moscow, Russia). Research inter-ests: history of international relations, anglo-german relations, Spanish Civil war. The author has 4 scientific publications. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9383-798X.




УДК: 930.23д. К. стожко

Уральский государственный экономический университет(Екатеринбург, Россия), e-mail: [email protected]

Л. Н. ТОЛСТОЙ КАК эКОНОМИСТ (К 190-ЛЕТИЮ СО ДНя РОжДЕНИя)

Введение. Современная эпоха – это время господства рыночного «одномерного уни-версума», для которого характерна потребительская психология, когда идеи прагматизма, эгоизма и гедонизма существенно потеснили в общественном и личном сознании людей абсолютные ценности и идеалы человеческого бытия. Поэтому обращение к нравственным аспектам современной экономики и историческому опыту ее духовного осмысления наши-ми предшественниками представляет собой насущную задачу времени. Материалы и ме-тоды. В исследовании использованы методы анализа, синтеза, обобщений и аксиологии, а также историко-ретроспективный и герменевтический методы изучения первоисточников. Исследование базируется на первоисточниках: дневниковых записях, письмах и различ-ных статьях по социально-экономической проблематике, принадлежащих Л. Н. Толстому. Результаты исследования. Статья посвящена анализу социально-экономических взглядов великого русского писателя Л. Н. Толстого. Автором раскрыта гуманистическая природа экономических идей Л. Н. Толстого как одного из создателей особого направления в исто-рии русской экономической науки – экономического гуманизма. Показаны его отношение к вопросам землевладения и землепользования, суждения по «крестьянскому» и «рабоче-му» вопросам, экономической политике государства. Раскрыто отношение Л. Н. Толсто-го к наиболее актуальным экономическим концепциям своего времени: теории земельной собственности Г. Джорджа, теории собственности П. Ж. Прудона, «железному закону за-работной платы» Ф. Лассаля, теории общественного разделения труда К. Родбертуса. Об-суждение и заключение. Приведены оценки взглядов Л. Н. Толстого его современниками, а также отмечены исследования последних лет по разным аспектам толстовства в отече-ственной литературе. Сделан вывод о возрастающей актуальности социально-экономиче-ских идей Л. Н. Толстого в современных условиях.

Ключевые слова: экономика, нравственность, собственность, землевладение, землепользо-вание, узаконения, труд, экономический гуманизм.

Для цитирования: Стожко Д. К. Л. Н. Толстой как экономист (к 190-летию со дня рождения) // Эконо-мическая история. – 2018. – Т. 14. – № 2. – С. 213–222. DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.213-222


DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.213-222

© Стожко Д. К., 2018

Вопросы ИсТорИоГраФИИ И ИсТочнИКоВеденИя

ISSueS Of hIStOrIOGraPhy aND SOurCe StuDIeS


Dmitriy K. Stozhko,Ural State University of Economics

Ekaterinburg, Russia, e-mail: [email protected]

L. n. TOLSTOY aS THe eCOnOMiST (TO THe 190th anniVeRSaRY OF HiS BiRTHDaY)

introduction. The modern era is the time of the domination of the market “one-dimensional universe”, for which the nature of consumer psychology, when the ideas of pragmatism, selfishness and hedonism essentially pushed the absolute values and ideals of human existence in the public and personal consciousness of people. Therefore, the appeal to the moral aspects of the modern economy and the historical experience of its spiritual comprehension by our predecessors is an urgent task of the time. Materials and Methods. The research uses methods of analysis, synthesis, generalizations and axiology, as well as historical and retrospective and hermeneutic methods of studying primary sources. The research is based on primary sources: diary entries, letters and various articles on socio-economic issues belonging to Leo Tolstoy. Results. The article is devoted to the analysis of the socio-economic views of the great Russian writer Leo Tolstoy. The author reveals the humanistic nature of Leo Tolstoy’s economic ideas as one of the founders of a special direction in the history of Russian economic science – economic humanism. His attitude to the issues of land ownership and land use, judgments on “peasant” and “working” issues, economic policy of the state are shown. The attitude of Leo Tolstoy to the most relevant economic concepts of his time is disclosed: George George’s land property theory, P. Proudhon’s property theory, F. Lassalle’s “iron wage law”, K. Rodbertus’s theory of social division of labor. Discussion and Conclusions. Estimates of Leo Tolstoy’s views by his contemporaries are given as well as studies of recent years on various aspects of Tolstoy in Russian literature are noted. A conclusion is drawn about the growing relevance of Leo Tolstoy’s social and economic ideas in modern conditions.

Keywords: Economics, morality, property, land ownership, land use, legalization, labor, economic humanism.

For citation: Dmitriy K. Stozhko. L. N. Tolstoy as the Economist (to the 190th Anniversary of his Birthday)Ekonomicheskaya istoriya = Russian Journal of Economic History. 2018; 14(2): 213–222. (In Russ.). DOI: 10.15507/2409-630X.040.014.201801.213-222

ВведениеЛев Николаевич Толстой известен ши-

рокому кругу читателей исключительно как писатель, автор романов, страстных памфлетов, сказок и рассказов. Не менее известны и его исторические и философ-ские искания, получившие название «тол-стовство»1 [5; 6]. При этом экономические воззрения Л. Н. Толстого до сих пор прак-тически не были предметом специального научного исследования.

Вместе с тем Л. Н. Толстой пытался, и не безуспешно, разобраться в сложней-ших экономических вопросах с позиций нравственности, морали. Уже только это делает его одной из наиболее интересных

фигур как в российской, так и в мировой истории экономической мысли [11, с. 166–167].

МетодыВ исследовании использованы истори-

ко-ретроспективный и герменевтический методы изучения первоисточников: дневни-ковых записей, писем и различных статей по социально-экономической проблемати-ке, принадлежащих Л. Н. Толстому (1828–1910).

Наряду с этим, автором использованы методы анализа, синтеза, обобщений и ак-сиологии. С помощью указанных методов раскрыты морально-этические аспекты эко-номических взглядов Л. Н. Толстого и их

1 Христианская этика. Систематические очерки мировоззрения Л. Н. Толстого. – Екатеринбург : Альфа, 1994. – 224 с.

ВОПРОСы ИСТОРИОГРАФИИ И ИСТОЧНИКОВЕДЕНИя


значимость в контексте современного со-стояния российской экономики.

РезультатыГуманистический характер творчества

Л. Н. Толстого и его философии общеиз-вестен. Классическое изложение основных принципов своей гуманистической фило-софии он приводит в статье «Провозглаше-ние», изданной в 1907 г. Впервые она была напечатана на болгарском языке в журнале «Возрождение». В России она увидела свет лишь после смерти автора в 1911 г. в при-ложении к брошюре А. В. Луначарского «Смерть Толстого и русское общество», а затем в 1917 г. – в журнале «Голос Толсто-го».

«Зло человечества может быть уничто-жено только добром» – вот сквозная идея Л. Н. Толстого, которую он перенимает у В. Гаррисона, основателя «Американского общества борьбы с рабством» и дополня-ет развернутым изложением собственных взглядов. К экономическим постулатам ве-ликого писателя можно отнести следующие утверждения: «Во-первых, мы не признаем ни за какими людьми, ни за собранием лю-дей права насилием или угрозой насилия отбирать имущество одних людей и пере-давать его другим (подати). Во-вторых, не признаем ни за собой, ни за другими людь-ми права насилием защищать исключи-тельное право пользования какими бы то ни было предметами, а тем менее исклю-чительное право пользования некоторыми частями земли, составляющей общее до-стояние всех людей. В-третьих, не призна-ем ни за собой, ни за какими людьми права насильно привлекать к суду других людей и лишать их имущества, ссылать, заточать в тюрьму, казнить» [13, с. 139].

Дальнейшее развернутое изложение Л. Н. Толстым собственных взглядов по вопросам собственности, землевладения и землепользования, организации труда, по-лучения и распределения доходов представ-ляет собой своеобразную концепцию эконо-мического гуманизма, которая нуждается в серьезном научном осмыслении.

Впервые специально к экономическим вопросам Л. Н. Толстой обратился в пись-ме к крестьянину Тимофею Михайловичу Бондареву, написанном в июне 1894 г. В яс-ной Поляне. В письме он изложил проект американского экономиста Генри Джорджа о «едином налоге на землю». Согласно тео-рии Г. Джорджа, земля, в зависимости от ее плодородности и местоположения, должна облагаться соответствующим налогом, взи-маемым государством и предназначенным на общественные нужды. По мнению Л. Н. Тол-стого, высокий налог делает владение землей невыгодным и может заставить помещика добровольно отказаться от земельной соб-ственности. Тем самым, для широких масс крестьян становится реальной возможность стать полноправным пользователем земли.

Следует подчеркнуть, что Л. Н. Толстой вообще отрицал чье-либо право на владе-ние землей как объектом собственности. Он, в частности, отмечал, что земля есть достояние всех людей и ее присвоение от-дельным лицом или группой лиц и неза-конно, и безнравственно. Сначала вопрос о земле, а точнее было бы сказать о зем-лепользовании (поскольку землевладение Л. Н. Толстой вообще считал аморальным), рассматривался писателем исключительно с нравственной точки зрения. Однако нрав-ственные принципы носят, и это понимал писатель, исторический характер, отража-ют уровень развития культуры народа, его традиции и обычаи.

Следовательно, вставал вопрос об увязке сугубо экономического вопроса о землепользовании с реальными социаль-но-экономическими условиями, в которых развивалась эта культура. Постепенно во-прос о землепользовании превратился в сочинениях Л. Н. Толстого в более емкий, обширный социально-экономический во-прос, а именно в «крестьянский вопрос», получивший не только социальное и эконо-мическое, но и правовое, организационное содержание.

В 1900 г. Л. Н. Толстой написал боль-шую статью под названием «Рабство на-

ISSUES OF HISTORIOGRAPHY AND SOURCE STUDIES


шего времени». Первоначально писатель намеревался ограничиться только описа-нием изнурительного труда грузчиков на Московской железной дороге, о котором он узнал из беседы с крестьянином Афанаси-ем Агеевым, служившим на этой же дороге одно время весовщиком. Однако в процессе работы Л. Н. Толстой решил откликнуться и на другие вопросы, прежде всего на бед-ственное положение самих крестьян, на де-ревенскую нужду, бесправие простых тру-жеников. Статья превратилась в страстный памфлет глубокой гуманистической ориен-тации и мощной научной силы. Подобных сочинений публицистического характера можно насчитать в мировой и отечествен-ной публицистике не так уж много.

Следует подчеркнуть, что к написа-нию этой работы Л. Н. Толстой шел почти шесть лет, т. е. с упомянутого выше письма Т. М. Бондареву. Рожденный в результате долгих размышлений памфлет «Рабство нашего времени» носит ярко выраженный политико-экономический и морально-эти-ческий характер. Попробуем обосновать действительную хронологию «вызревания» этого сочинения, показать лишь некоторые этапы формирования и эволюции социаль-но-экономических взглядов Л. Н. Толстого и его становления как мыслителя-экономиста.

Важнейшим источником, свидетель-ствующим о внутренней эволюции писате-ля, являются его собственные дневниковые записи. В записи от 15 августа 1897 г. чи-таем: «Мы так привыкли к мысли, что все для нас, что земля моя, что когда приходит-ся умирать, нас удивляет то, что моя земля, некоторая моя принадлежность, остается, а меня не будет. Тут главная ошибка в том, что земля кажется чем-то приобретенным, приложенным ко мне, тогда как это я при-обретен землю, приложен к ней» [14, т. 20, с. 81].

Следующим шагом в осмыслении дан-ной проблемы служит запись в дневнике Л. Н. Толстого от 28 июня 1898 г.: «Меня часто спрашивают совета в вопросах владе-ния землей. я по старой привычке отвечаю,

тогда как, в сущности, на такие вопросы также неприлично отвечать, как было бы неприлично отвечать на вопросы о том, как воспользоваться владением или трудом, об-роком крепостного раба...» [14, т. 20, с. 101]. Именно в это время, т. е. на рубеже веков, представления Л. Н. Толстого о земле как экономической категории становятся более четкими и конкретными, научно обоснован-ными. Выступая против частной собствен-ности на землю, писатель категорично вы-сказывался и против национализации земли, установления государственной собственно-сти на нее. В очередной дневниковой запи-си, датированной августом 1898 г., читаем: «Ошибка марксистов (и не их одних, а всей материалистической школы) в том, что они не видят того, что жизнью человека движет рост сознания, движение религии, более и более ясное, общее, удовлетворяющее всем вопросам понимание жизни, а не экономи-ческие причины». И далее: «Главная недо-думанность, ошибка теории Маркса в пред-положении о том, что капиталы перейдут из рук частных лиц в руки правительства, а от правительства, представляющего народ, в руки рабочих. Правительство не пред-ставляет народ, а есть те же частные лица, люди, имеющие власть, несколько различ-ные от капиталистов, отчасти совпадающие с ними. И потому правительство никогда не передаст капиталы рабочим. Что прави-тельство представляет народ – это фикция, обман» [14, т. 20, с. 103–104].

В 1900 г. Л. Н. Толстой уже познако-мился с трудами многих экономистов: среди прочитанных им работ сочине-ния А. Смита, К. Маркса, К. Родбертуса, Г. Джорджа, Т. Мальтуса, С. Булгакова, И. янжула и многих других. Такие ра-боты писателя, как «Прогресс и опреде-ление образования» (1862), «Исповедь» (1877), «Так что же нам делать?» (1882), содержат лишь отдельные фрагменты эко-номического характера. Им свойственно несистемное изложение социально-эконо-мических взглядов автора в абстрактно-отвлеченной форме.



Но в работе «Рабство нашего времени» Л. Н. Толстой много места уделяет разра-ботке системы научной аргументации соб-ственных оценок, выводов и рекомендаций, а также роли самой экономической науки в социально-экономической жизни обще-ства. Среди многообразия сугубо экономи-ческих вопросов, интересующих писателя, можно выделить три наиболее важных: во-прос о земельной собственности, вопрос о налогах, вопрос о положении крестьян. Л. Н. Толстой прямо пишет: «Рабство наше-го времени происходит от трех узаконений: о земле, о податях и о собственности» [13, с. 139–140].

Поскольку все эти вопросы относятся к компетенции экономической и юридиче-ской науки, писатель начинает сочинение с формулировки собственного отношения к этим наукам. Он заявляет: «Теория о том, что экономическая эволюция совершается по неизмененным законам, вследствие кото-рых одни люди должны собирать капиталы, а другие всю жизнь работать, увеличивая эти капиталы, приготавливаясь к обещаемо-му им обобществлению орудий производ-ства, – теория эта, вызывая еще большую жестокость одних людей к другим, начинает также, в особенности среди людей простых, не одураченных наукой, вызывать некоторые сомнения» [14, т. 16, с. 477].

Отмечая, таким образом, социальную апологетику современной ему экономи-ческой науки, Л. Н. Толстой далее пишет: «Экономическая же наука, хотя и указыва-ет мимоходом на причины, выгнавшие ра-бочих из деревни, не занимается вопросом об устранении этих причин, а все свое вни-мание обращает на улучшение положения рабочих на существующих фабриках и за-водах, как бы предполагая, что положение рабочих на этих заводах и фабриках есть нечто неизменное, такое, которое во что бы то ни стало должно оставаться для тех, ко-торые находятся уже на фабриках, и должно сделаться таким же для тех, которые еще не оставили деревни и земледельческого тру-да» [14, т. 16, с. 481].

Заканчивает свои размышления о роли и функциях экономической науки Л. Н. Тол-стой следующим рассуждением: только зем-ледельческий (крестьянский) труд является основным и самым здоровым видом труда [14, т. 16, с. 482]. Его уничтожение писатель связывает с развитием частной собственно-сти на землю. «Сельское население, – пи-шет Л. Н. Толстой, – сначала насильственно обезземеливали, изгоняли и доводили до бродяжничества, а затем, в силу жестоких законов, его пытали, клеймили каленым же-лезом, наказывали плетьми, с целью подчи-нить требованиям наемного труда. И поэто-му вопрос о том, как избавить рабочих от безответственного их положения, казалось бы, естественно сводится к вопросу о том, как устранить те причины, которые выгна-ли уже некоторых и теперь выгоняют и хо-тят выгнать остальных из того положения, которое эти люди считают хорошим…» [14, т. 16, с. 481].

Выход из создавшейся ситуации писа-тель видит в возвращении городских про-летариев к сельскому труду и к сельскому образу жизни. По его мысли, природа лечит душу и сознание человека, умиротворяет его, способствует росту его нравственно-сти. «Бедственность положения фабрично-го и вообще городского рабочего не в том, что он долго работает и мало получает, а в том, что он лишен естественных условий жизни среди природы, лишен свободы и принужден к подневольному, чужому и од-нообразному труду» [14, т. 16, с. 480].

Следует отметить, что представления Л. Н. Толстого о положении рабочих в Рос-сии на рубеже столетий были весьма обсто-ятельными. В одном из фрагментов дневни-ковых записей читаем: «За последнее время часы работы уменьшились, а заработная плата увеличилась, но это уменьшение часов работы и увеличение зарплаты не улучшило положения рабочих, если иметь в виду не их более роскошные привычки: часы с цепочкой, шелковые чулки, табак, вино, говядина, пиво и т. п., но их истинное благосостояние, т. е. их здоровье и нрав-



ственность. И, главное, их свободу» [14, т. 16, с. 479].

Вкладывая в категорию богатства не только, меркантильный, но и духов-ный, нравственный, культурный смысл, Л. Н. Толстой следовал традиции, которую заложил еще в ХVIII в. И. Т. Посошков, автор книги «О скудости и богатстве на-родном». Л. Н. Толстой считал порочны-ми представления о том, что когда-нибудь россияне «предпочтут жить в городе, среди камня и дымовых труб, – жизни деревен-ской, на просторе среди растений и домаш-них животных, и однообразную, по звонку, машинную работу, – разнообразной, здоро-вой и свободной земледельческой работе» [14, т. 16, с. 483].

Сегодня, в условиях новой промыш-ленной революции и перехода к новому технологическому укладу, тяга миллионов россиян к здоровому образу жизни, свеже-му воздуху, физическому труду на природе снова встает в повестку дня.

Возможно, Л. Н. Толстой несколько «за-бегал вперед», идеализировал и поэтизи-ровал собственное видение экономической жизни страны. Он, например, считал, что разделение труда, несомненно, очень вы-годно и свойственно людям, но если люди свободны, то разделение труда возможно только до известного предела, очень неда-лекого предела, который давно уже пройден в нашем обществе. Но где этот предел?

Критикуя немецкого экономиста К. Род-бертуса за упрощенные представления по вопросу об общественном разделении труда, русский писатель подчеркивал, что «К. Род-бертус говорит о том, что разделение труда коммунистически связывает человечество. Эго справедливо, но связывает человечество только свободное разделение труда, т. е. та-кое, при котором люди добровольно разделя-ют труд» [14, т. 16, с. 487–488].

Принуждение как обязательный элемент любой экономической системы отвергалось Л. Н. Толстым по морально-этическим со-ображениям. При этом писатель полагал, что трудом обязаны заниматься все люди.

Но в данном смысле обязанность определя-лась им как божественное предназначение человека: «В поте лица своего добывай-те хлеб свой». Религиозная природа труда отнюдь не означала рабства: «Людям ни в коем случае не придется вернуться к копа-нию кольями и освещению себя лучинами» [14, т. 16, с. 491].

Следует признать, что «в той или иной степени его представления о труде пере-кликаются с взглядами славянофилов и на-родников» [4, с. 570]. Но никак нельзя со-гласиться с заявлениями о том, что взгляды Л. Н. Толстого органично вписываются в идеи декабристов или революционеров-марксистов [4, с. 570].

Писатель заявлял: «Не люблю, бедность, не могу любить ее, особенно для других, но еще больше не люблю, ненавижу, не могу не ненавидеть то, что дает богатство: соб-ственность земли, банки, проценты» [14, т. 20, с. 192].

Вместе с тем землевладение Л. Н. Тол-стой понимал и трактовал по П. Ж. Прудо-ну, отождествляя земельную собственность с кражей. «Вы своей жизнью, – писал он, обращаясь к землевладельцам, – основан-ной на грабеже, разрушаете всякую нрав-ственность в людях, а потом жалуетесь на их безнравственность». И далее: «Весь русский народ на моей памяти не призна-вал земельной собственности» [14, т. 16, с. 511]. Нравственность необходима каждо-му человеку, потому что без нее человек есть «нравственный калека» [14, т. 20, с. 190].

Обличая эгоизм как социально-эконо-мическое явление, Л. Н. Толстой утверж-дал следующее: «Когда жизнь людей без-нравственна, безнравственны и отношения, основанные на эгоизме, все технические усовершенствования, увеличение власти человека над природою: пар, электриче-ство, телеграфы, машины всякие, порох, динамиты, робулиты – производят впечат-ление опасных игрушек, которые даны в руки детям» [14, т. 20, с. 175].

Стремясь оставаться последователь-ным в оценках, Л. Н. Толстой обращался и



к «рабочему вопросу». Критикуя рабочее законодательство, он отмечал: «Причина бедственности положения рабочих есть рабство. Причина рабства – узаконения. Узаконения же основаны на организован-ном насилии. И потому улучшение поло-жения людей возможно при уничтожении организованного насилия» [14, т. 16, с. 507].

Важной стороной социально-экономи-ческих взглядов писателя была его идея уравнивания крестьян в гражданских пра-вах с другими сословиями российского общества. Особенно основательно эта идея была высказана и аргументирована им в об-ращении «Царю и его помощникам» (1901). Для уравнивания крестьян в правах с дру-гими сословиями писатель предлагал унич-тожить институт земельных начальников в стране, отменить стеснения паспортов, для перехода крестьян с места на место, освобо-дить их от несправедливых обязательств по уплате по «круговой поруке» долгов дру-гих людей и т. д.

Но самым главным для писателя было устранение телесных наказаний для кре-стьян, что Л. Н. Толстой справедливо счи-тал проявлением варварства и дикости местных чиновников и помещиков. Фи-зические истязания крестьян за различ-ные хозяйственные провинности к началу ХХ в. уже полностью были отменены в ев-ропейских странах. И только в России та-кие меры использовались как способ прав-ления и «укрепления дисциплины» среди крестьян.

Гуманистические по содержанию, идеи Л. Н. Толстого вызвали различную реак-цию в обществе. В ходе аграрной реформы 1906–1911 гг. власть снова пошла на исполь-зование «жестких», а по существу – насиль-ственных мер для борьбы с недовольными крестьянами (насильственное переселение, взимание недоимок, подталкивание к вы-ходу из сельской общины, военно-полевые суды и др.). Вполне объяснимо, почему Л. Н. Толстой негативно отнесся к рефор-ме П. А. Столыпина [12, с. 142]. С одной стороны, Л. Н. Толстой выступал за отмену

круговой поруки и своеобразной «круговой кабалы» в крестьянской общине и рабочей среде, а с другой – он высказывался за со-хранение крестьянской общины и рабочих собраний.

По мнению писателя, каждый крестья-нин и рабочий должны получать в форме заработка все, что они произвели. В отли-чие от Ф. Лассаля и некоторых других ев-ропейских идеологов «железного» закона заработной платы Л. Н. Толстой выступал против этого так называемого «железного» закона. О сторонниках этой идеи Л. Н. Тол-стой писал: «Немецкие социалисты назва-ли совокупность условий, подчиняющих рабочих капиталистам, железным законом рабочей платы, подразумевая под словом «железный» то, что этот закон есть нечто неизменное. Но в условиях этих нет ни-чего неизменного. Условия эти суть толь-ко последствия человеческих указаний о податях, о земле, и, главное, о предметах удовлетворения потребностей, т. е. о соб-ственности. Узаконения же устанавлива-ются и отменяются людьми. В данном слу-чае рабство нашего времени очень ясно и определенно произведено не каким-либо железным стихийным законом, а человече-скими узаконениями: о земле, о податях, о собственности» [14, т. 16, с. 497].

Высказываясь за пересмотр представле-ний о заработной плате и за необходимость роста трудовых доходов сообразно трудо-вому вкладу работника, писатель пропаган-дировал не только принцип распределения по труду, но и сам труд как единственное нравственное основание получения до-ходов, единственное условие формирова-ния эффективного хозяйства и важнейшее средство духовно-нравственного воспи-тания человека. Всякий, кто в состоянии трудиться, считал Л. Н. Толстой, должен это делать не по «узаконениям», не по при-нуждению, а исходя из внутренней потреб-ности, для себя и для других. Критерий трудового участия личности в создании элементов народного богатства выступает в рассуждениях Л. Н. Толстого основанием



для осмысления различных экономических и социальных проблем. А это означает, что в основе всей системы социально-экономи-ческих воззрений Л. Н. Толстого, пускай и внутренне противоречивой, в чем-то не законченной, лежит идея созидательного труда человека, «трудовое начало». Именно трудовое участие в создании благ, достатка делает нравственной и жизнь человека, и пользование всякой собственностью.

ОбсуждениеНравственный подход Л. Н. Толстого к

вопросам экономики не мог не вступить в противоречие с той объективной реально-стью, которая окружала писателя. По этому поводу идеи писателя не раз подвергались критике [1]. Во многих отношениях эта реальность сохраняется и теперь. В связи с этим в настоящее время в большей мере изучаются педагогические взгляды писате-ля [9], его публицистическая деятельность [2; 3; 8] и т. д. Думается, наступило время осмыслить и его экономические идеи, каки-ми бы, на первый взгляд, они ни казались далекими от современной рыночной эконо-мики.

Несмотря на все заблуждения и проти-воречия, Л. Н. Толстой был, безусловно, прав, формулируя главную мысль о том, что никакая экономика не будет эффективной до тех пор, «пока не усовершенствуется сам человек», пока «все мы не станем лучше». Не случайно поэтому еще П. Сорокин в речи на торжественном собрании в день 103-й годовщины Петербургского университета 21 февраля 1922 г. заявлял, обращаясь к ау-дитории: «Отправляясь в путь, запаситесь совестью, моральными богатствами... При-дется подумать Вам и о том, кого взять с собой в спутники и руководители. Настало время от ряда былых спутников отказаться: они завели нас в пропасть. я бы взял в каче-стве таковых таких лиц, как Нил Сорский, Сергий Радонежский, Лев Толстой и Федор Достоевский. Такие спутники, по моему мнению, – не обманут» [10, с. 413].

ЗаключениеВ современной ситуации, когда оче-

видным становится нарастание неста-бильности, неопределенности и рисков в социально-экономической сфере жизнедея-тельности общества, особую роль приобре-тают ценностные основания хозяйственной практики. Их трансформация оказывает серьезное влияние на характер и динамику развития национальной экономики. В связи с этим особый интерес представляют идеи тех исследователей и мыслителей, которые в своем творчестве сопрягали экономику и нравственность, хозяйственное и духовно-нравственное развитие человека и обще-ства. Среди таких мыслителей можно на-звать и Л. Н. Толстого.

Важным событием в актуализации из-учения взглядов Л. Н. Толстого стало пере-издание в 2000 г. в серии «Литературные памятники» известной работы Д. С. Ме-режковского [7]. Это послужило началом к изучению и переосмыслению идей вели-кого русского писателя уже в новом тыся-челетии и новыми поколениями. Можно сделать вывод, что чем дальше уходит че-ловечество в своем экономическом разви-тии от высших ценностей человеческого бытия, тем сильнее ощущается их нехват-ка, потребность в них. Потому что «не хлебом единым жив человек». Потому что нельзя измерять высшее – смысл жизни, низшим – экономическим благополучием, размером кошелька или собственного сче-та в банке. При всей значимости последних обстоятельств хозяйствование – это сфера не только материального, но и духовного измерения человеческой жизни.

Именно поэтому многие социально-эко-номические и философские идеи Л. Н. Тол-стого вновь становятся актуальными в со-временных условиях – условиях рыночного «одномерного универсума» (Г. Маркузе) и «общества потребления» (Ж. Бодрийяр), так называемого «технотронного общества» (Д. Белл, Э. Тоффлер). Как бы сегодня ни на-зывали современное общество и современ-ную экономику, перед человечеством стоит фундаментальная дилемма, сформулиро-ванная еще Э. Фроммом: иметь или быть?



Библиографический список1. Арсланов В. Г. Голоса из России, или А. Стреляный на «Свободе» // Экономические науки. –

1991. – № 8–9.2. Бабаев Э. Г. Лев Толстой и журналистика его эпохи. – М. : Изд-во МГУ, 1993. – 295 с.3. Бибихин В. В. Дневники Льва Толстого. – СПб., 2012. – 480 с.4. Галактионов А. А., Никандров П. Ф. Русская философия IX–XIX вв., – Л. : Изд-во ЛГУ,

1989. – 744 с.5. Демидова В. А. Л. Н. Толстой в контексте экзистенциального выбора современных филосо-

фов // Вопросы философии. – 2015. – № 10. – С. 125–132.6. Мень А. Мировая духовная культура: сборник лекций. – М., 2005. – 671 с.7. Мережковский Д. С. Лев Толстой и Федор Достоевский. – М. : Наука, 2000. – 588 с.8. Петровицкая И. В. Переписка Л. Н. Толстого с писателями, журналистами, издателями //

Вестник Московского университета. – Серия 10. Журналистика. – 2012. – № 2. – С. 21–40.9. Петшева В. А., Абкадирова Э. А. Педагогические взгляды Л. Н. Толстого // Современные

наукоемкие технологии. – 2016. – № 6 – 2. – С. 401–405.10. Сорокин П. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет. – М. : Наука, 1994. –

560 с.11. Стожко К. П. Принципы экономического гуманизма. Опыт русской истории. – Екатерин-

бург : Изд-во УГППУ, 1996. – 380 с.12. Стреляный А. Стреляный на «Свободе», или Последнее мирное лето. – Минск, 1990. –

208 с.13. Толстой Л. Н. Наше жизнеописание // Русская философия: конец ХIХ – начало ХХ вв.:

Антология. – СПб., 1993. – С. 138–144.14. Толстой Л. Н. Собрание сочинений : в 20 т. – М., 1964.15. Фромм Э. Иметь или быть?: пер. с нем. – М. : АСТ ; Астрель, 2011. – 314 с.

References1. Arslanov V. G. Voices from Russia, or A. Strelyaniy on “Freedom”. Ekonomicheskie nauki =

Economic sciences, 1991, No. 8–9. (In Russ.).2. Babaev E. G. Leo Tolstoy and the Journalism of his Era. Moscow, 1993, 295 p. (In Russ.).3. Bibikhin V. V. Leo Tolstoy’s Diaries. Saint Petersburg, 2012, 480 p. (In Russ.).4. Galaktionov A. A., Nikandrov P. F. Russian Philosophy of the IX–XIX centuries. Leningrad, 1989,

744 p. (In Russ.).5. Demidova V. A. L. N. Tolstoy in the Context of the Existential Choice of Contemporary Philosophers.

Voprosy filosofii = Questions of Philosophy. 2015; 10: 125–132. (In Russ.).6. Men’ A. World Spiritual Culture. Collection of Lectures. Moscow, 2005, 671 p. (In Russ.).7. Merezhkovskii D. S. Leo Tolstoy and Fyodor Dostoevsky. Moscow, 2000, 588 p. (In Russ.).8. Petrovitskaia I. V. L. N. Tolstoy’s Correspondence with Writers, Journalists, Publishers. Vestnik

Moskovskogo universiteta. Serija 10. Zhurnalistika = Bulletin of Moscow University. Series 10. Journalism, 2012; 2: 21–40. (In Russ.).

9. Petsheva V. A., Abkadirova E. A. Pedagogical Views of Leo Tolstoy. Sovremennye naukoemkie tehnologii = Modern high technologies, 2016; 6–2: 401–405. (In Russ.).

10. Sorokin P. Public Textbook of Sociology. Articles of Different Years. Moscow, 1994. 560 p. (In Russ.).

11. Stozhko K. P. Principles of Economic Humanism. Experience of Russian History. Ekaterinburg, 1996. 380 p. (In Russ.).

12. Streljanyj A. Strelyjaniy on “Freedom”, or Last Peaceful Summer. Minsk, 1990. 208 p. (In Russ.).

И авторитет Л. Н. Толстого как мыслителя и гуманиста может помочь в осуществлении правильного, объективно верного выбора. Потому что его экзистенциальный авторитет имеет огромное значение. Этот авторитет «опирается не только на способности выпол-

нять определенные социальные функции, а в равной мере и на личностные качества человека, который достиг высокой степени личного совершенства. Такой человек из-лучает свой авторитет и показывает, каким может быть человек» [15, с. 63].



13. Tolstoy L. N. Our Biography. Russkaja filosofija: konets XIX – nachalo XX vv.: Antologija = Russian Philosophy: the end of the 19th – early 20th centuries: Anthology. Saint Petersburg, 1993: 138–144. (In Russ.).

14. Tolstoy L. N. Collected Works: in 20 Vols. Moscow, 1964. (In Russ.).15. Fromm E. To Have or to Be? Moscow, 2011, 314 p. (In Russ.).


Сведения об автореСтожко Дмитрий Константинович – кандидат философских наук, доцент кафедры об-

щей и экономической истории Уральского государственного экономического университета. Сфера научных интересов: экономическая история, философия хозяйства, история экономи-ческой мысли. Автор более 130 научных и учебно-методических публикаций. ORCID: http//orcid.org 0000-0003-3186-877X.



about the authorDmitriy K. Stozhko – Candidate of Philosophy, Associate Professor, the Department of General

and Economic History, the Ural State Economic University. Research interests: economic history, philosophy of economy, history of economic thought. The author has more than 130 scientific and educational publications. ORCID: http//orcid.org 0000-0003-3186-877X.




УДК 930:314Г. н. ульянова

Институт российской истории РАН (Москва, Россия),e-mail: [email protected]

Н. А. НАЙДЕНОВ И ИЗДАНИЕ РЕВИЗСКИХ СКАЗОК В МНОГОТОМНИКЕ «МАТЕРИАЛы ДЛя ИСТОРИИ

МОСКОВСКОГО КУПЕЧЕСТВА» (1883–1889)Введение. Ревизские сказки в последнее 25-летие активно используются в качестве

массового источника для изучения истории, демографии и генеалогии податных сословий. В статье вопрос об информативных возможностях и формуляре сказок будет рассмотрен подробно применительно к публикации Н. А. Найденова, осуществленной в 1883–1889 гг. Материалы и методы. Статья написана на основе широкого круга источников, в том числе архивных дел, позволяющих реконструировать ход обсуждение вопроса о необходимости публикации в Московской городской думе и Московском купеческом обществе, а также ход работы над публикацией. В качестве основных методов исследования использованы методы системного анализа и биографической реконструкции. Результаты. На основе репрезента-тивных данных из разнообразных источников удалось проанализировать цели, реализацию и мотивы деятельности Найденова в области генеалогических исследований в период по-следней трети XIX в. и до 1905 г. Было установлено, что работа над публикацией включила выявление в архивах сказок московского купечества с 1-й по 10-ю ревизии, выработку про-граммы их публикации и подготовку регест, т. е. извлечения данных из источника в сжатом изложении, но с максимальным соблюдением полноты и точности. Статья содержит био-графию Н. А. Найденова – текстильного фабриканта и банкира, председателя Московского биржевого комитета, инициатора издания архивных документов, относящихся к истории московского купеческого сословия. Также представлена история фабричного дела Найдено-вых (красильная и набивная фабрика), просуществовавшего более 75 лет, и смены фирмой специализации обработки тканей в соответствии с рыночной конъюнктурой. Во второй ча-сти статьи показана деятельность Найденова в Московской городской думе и Купеческом обществе по организации публикации источников, относящихся к истории купечества, его сотрудничество с ведущими архивистами по осуществлению этой работы. Обсуждение. Исследование позволяет шире поставить вопрос о вкладе просвещенных представителей купечества в развитие национальной культуры и включенности знания о генеалогии и исто-рических корнях в конструкт их самоидентификации. Заключение. Исследование показа-ло, что публикация ревизских сказок московского купечества стала важным достижением общественной и научной деятельности Н. А. Найденова. Одновременно для купеческого сообщества идея выявления и презентации собственной истории повлияла на повышение социального и общественного статуса буржуазии.

Ключевые слова: предпринимательство, купечество, Н. А. Найденов, история городов, ре-гиональная история, ревизские сказки, источниковедение, история России в XIX в.

Для цитирования: Ульянова Г. Н. Н. А. Найденов и издание ревизских сказок в многотомнике «Материа-лы для истории московского купечества» (1883–1889) // Экономическая история. – 2018. – Т. 14. – № 2. – С. 223–238. DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.223-238

Благодарность: Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаменталь-ных исследований (грант № 15-01-00362. Проект «Демографическая история московского купечества по ревизским сказкам III–X ревизий (1762–1858 гг.): брак и семья, рождаемость и смертность, социальная и территориальная мобильность»).


DOI: 10.15507/2409-630X.041.014.201802.223-238

© Ульянова Г. Н., 2018



Galina N. ulianovaInstitute of Russian History, Russian Academy of Sciences,

(Moscow, Russia), e-mail: [email protected]

n. a. naiDenOV anD PuBLiCaTiOn OF POLL-TaX ReGiSTeRS (SOuL ReViSiOnS) in THe MuLTiVOLuMe “MaTeRiaLS FOR THe HiSTORY OF THe MOSCOw MeRCHanTRY” (1883–1889)

introduction. Poll-tax registers (soul revisions) are widely used as a historical source for the study of history, demography and genealogy of the lower social classes in the last 25 years. This article focuses on the information potential and evolution of standard form of poll-tax records regarding Naidenov’s publication specifically. This work has been published in 1883 to 1889. Materials and Methods. This article is based on the wide range of sources, including archival materials, which allow to reconstruct the discussions on this publication both in the Moscow Municipal Government (City Duma) and the Moscow Merchant’s Association, and practical realization of works. System analysis and biographical reconstruction were used as the main research methods. Results. The goals, realization and motives of Naidenov’s genealogical research activity in the last third of the nineteenth century to 1905 were analyzed on the basis of representative cases from many different sources. It was revealed that the preparation of the book included the search of these primary Moscow merchants’ poll-tax records (from the 1st revision of 1719 till the 10th revision of 1858) in archives, elaboration of the program of their publication, and preparation of regesta as a special procedure of data extraction, that should provide us with a compressed yet complete content of the primary source. The article presents a biography of Nikolai Naidenov who was a textile manufacturer and banker, the chairman of the Moscow Exchange Committee, and the author of an initiative to publish the archival documents on the history of Moscow merchantry. The article also offers a detailed history of the Naidenovs family printing and dyeing factory which existed for more than 75 years, as well as the picture of constant changes of textile processing specialization of the company in accordance with market demand. The second part of the article examines Naidenov’s activity to organize and promote this multivolume publication as a member of the Moscow City Duma and the Merchant’s Association, and describes his collaboration with prominent archive historians for that matter. Discussion. The study allows to look more broadly at the question of the enlightened merchants’ contribution to the national cultural development and the inclusion of genealogy knowledge into the construction of their self-identity. Conclusion. The results of the study show that the publication of poll-tax records of the merchant population of Moscow became an important achievement of Nikolay Naidenov’s public and research activities. Simultaneously the idea of revelation and presentation of merchantry history influenced the improvement of bourgeoisie social and political status.

Keywords: entrepreneurship, merchants, N. A. Naidenov, urban and regional history, Russian poll-tax registers (revisions), source study, 19century Russian history.

For citation: Galina N. Ulianova. N. A. Naidenov and Publication of Poll-Tax Registers (Soul Revisions) in the Multivolume “Materials for the History of the Moscow Merchantry” (1883–1889). Ekonomicheskaya istoriya = Russian Journal of Economic History. 2018; 14(2): 223–238. (In Russ.). DOI: 10.15507/2409-630X.040.014.201801.223-238

Acknowledgements: The work was supported by grant from Russian Foundation for Basic Research (№ 15-01-00362).

ВведениеРасширение проблематики социально-

исторических и историко-демографических исследований в последнее двадцатипятиле-тие охарактеризовано введением в научный оборот массовых источников, среди кото-рых ревизские сказки играют значимую

роль. Во многом это связано с возможно-стью их формализации и последующего статистического анализа при помощи ком-пьютеров, что отмечено учеными ведущих российских центров по изучению экономи-ческой истории в Москве, Петербурге, Са-ранске, Барнауле и других городах [3–5; 11].



Работа по использованию ревизских сказок для изучения истории купечества проводится в ряде регионов как для рекон-струкции генеалогии, так и для историко-демографических штудий [6; 8; 10; 18; 19; 23].

Особенностью ревизских сказок мо-сковского купечества как источника являет-ся то, что они в 1880-е гг. были опубликова-ны в девяти томах по инициативе видного предпринимателя и общественного деятеля Н. А. Найденова. Научная биография Най-денова и реконструкция осуществления этой уникальной публикации будет освеще-на в представленной статье.

Николай Александрович Найденов (1834–1905): предпринимательская био-графия

Павел Афанасьевич Бурышкин в книге «Москва купеческая» писал: «Не думаю, чтобы в каком-либо другом городе мира были собрания такой же ценности истори-ческих документов, трудами одного чело-века, и не профессионального историка, а любителя, желавшего послужить родной стране и родному городу»1. Эти слова были сказаны о Николае Александровиче Найде-нове – фабриканте, банкире, председателе Московского биржевого комитета, а также публикаторе исторических источников и мемуаристе.

В работах современных историков А. И. Аксенова, Ю. А. Петрова, Л. В. Ива-новой, А. В. Краско и автора этой статьи отмечалась выдающаяся роль Н. А. Найде-нова в сохранении исторического наследия Москвы и других российских городов [1; 9; 13; 16; 21]. Он смог поставить вопрос о необходимости публикации исторического письменного наследия в Московской го-родской думе, в Московском купеческом обществе, добиться финансирования этих

важных проектов на общественный счет и на счет частных жертвователей из среды московского и провинциального купече-ства. Изданные Найденовым «Материалы для истории московского купечества» в де-вяти томах с приложениями, содержащие купеческие сказки десяти ревизий2, давно стали незаменимым источником для иссле-дователей и краеведов, использованы в ряде кандидатских диссертаций, монографий и статей [1; 2; 7; 12; 15; 20; 22].

Хотя о Н. А. Найденове писали не раз, верификация сообщаемых им в мемуарах биографических сведений не проводилась по архивным данным официального дело-производства; также ранее не была пред-принята реконструкция истории семейного промышленного предприятия Найденовых. В представленной статье будет уделено внимание этим вопросам.

В некрологе, напечатанном в журнале «Исторический вестник», о Найденове го-ворилось: «С 1866 г. он был гласным Мо-сковской думы. Н. А. происходил из старин-ной купеческой семьи. Умер на 70-м году в звании коммерц-советника. Ему был по-жалован за труды по развитию отечествен-ной промышленности орден Белого Орла и было предложено дворянское достоинство, но покойный пожелал остаться купцом и от дворянства отказался3. Первая биография Н. А. Найденова, написанная И. А. Лебеде-вым, была издана в 1915 г.4

Н. А. Найденов, игравший яркую роль в общественной жизни Москвы второй по-ловины XIX в., происходил из известной, но – по купеческим меркам – среднего до-статка семьи. Дед и прадед его вышли из крестьян Суздальского уезда Владимирской губернии и обосновались в Москве в кон-це XVIII в., заведя небольшое текстильное предприятие на берегу яузы в Сыромятни-

1 Бурышкин П. А. Москва купеческая. – М. : Высшая школа, 1991. – С. 140. 2 Материалы для истории московского купечества : в 9 т. с прил. – М., 1883–1889. В дальнейшем для каждо-

го тома по устоявшейся традиции будет дан подзаголовок с указанием номера ревизии, а также сведения о типографиях, в которых в разные годы печатались тома.

3 Исторический вестник. – 1906. – № 1 (январь). – С. 365– 366. 4 Лебедев И. А. Николай Александрович Найденов. 1834–1905. Очерк жизни и деятельности. – М. : Русская

печатня, 1915. – 88 с.



ках. Фабрика просуществовала до 1885 г. (была остановлена «с Пасхи»).

Историю династии Найденовых уточня-ют найденные нами архивные документы и сведения из старых публикаций, включая мемуары самого Николая Александрови-ча. В «Воспоминаниях о виденном, слы-шанном и испытанном» Найденов писал: «Место происхождения нашего рода со-ставляет село Батыево, находящееся во Вла-димирской губернии, в Суздальском уезде (в 20 верстах от Владимира). О нем от отца моего никаких подробных сведений я не имел, тем более, что отец был там лишь два раза – однажды еще ребенком вместе с его отцом, а затем вторично мимоездом в сен-тябре 1812 года»5.

По изысканиям самого Н. А. Найденова, его 27-летний дед Егор Иванович Найде-нов оказался в Москве, видимо, в 1764 или 1765 г., когда московский купец 1-й гильдии и содержатель шелковых фабрик Панкрат Васильевич Колосов купил у каптенармуса Петра Ивановича Матюшкина с. Батыево с крестьянами за 1 800 руб. для обеспечения рабочей силой своих предприятий – одно он устроил в Батыеве, а другое в Москве, близ Сухаревой башни. У Матюшкина он для фабричных целей купил за 1 000 руб. землю на берегу яузы и там устроил красильное предприятие. Е. И. Найденов стал вначале учеником в красильне, а потом – мастером. В 1789 г. родился отец Н. А. Найденова – Александр Егорович – меньшой.

Упоминается в воспоминаниях Найде-нова и то, что прадед – Иван Васильевич – скончался в Москве в 1785 г., «пришедши навестить своего сына», и был похоронен на Калитниковском кладбище. Таким об-разом, Найденов был москвичом в третьем поколении.

Дед его переселился в Москву, чтобы работать на фабрике Колосовых, «которая потом перешла к Титову». Сведения о фа-брике из «Ведомости, учиненной из подан-ных от частных приставов сведений о чис-ле состоящих в здешней столице фабриках и заводах» за 1805 г., выявленной в ЦГА г. Москвы, гласят, что в 1805 г. в Сретен-ской части была «шелковоплатошная» фа-брика «московских купцов и фабрикантов Ивана Меньшаго и Гаврилы Панкратьева детей Колосовых», которая выпустила за год «разных манеров платков 1 269 [шт.] и материй 27 кусков»6.

До 1816 г. мастер фабрики московских купцов И. П. и Г. П. Колосовых Егор Ива-нович Найденов с семейством был крепост-ным (на посессионном праве), но 29 февраля 1816 г. на основании положения Комитета министров был с женой и сыновьями ос-вобожден от крепостной зависимости «по ходатайству владельцев фабрики»7 «для из-брания другого рода жизни». Уже в апреле он поступил в 3-ю гильдию московского ку-печества. В том же году Колосовы продали фабрику в Батыеве купцу М. И. Титову, но Е. И. Найденов был уже свободен.

Сам Н. А. Найденов писал: «Деятель-ность нашего рода, по переселении его в Москву, имела в течение всего времени промышленный характер, основываясь на крашении и, частью, на набивке изделий из волокнистых веществ»8. Видимо, в начале XIX в., когда дела у Колосовых пошли не-важно, Е. И. Найденов завел и собственную красильню, но точная дата устройства ее неизвестна. В указателе Всероссийской ма-нуфактурной выставки 1870 г. говорилось, что «шерстопрядильня с находящейся при ней красильней существует с 1801 г.»9, но эта дата была приблизительной, потому что

5 Найденов Н. А. Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном : в 2 т. – М. : Типо-лит. т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1903. – Т. 1. – С. 1.

6 Центральный государственный архив г. Москвы (ЦГА г. Москвы). – Ф. 105. – Оп. 7. – Д. 4588. – Л. 5.7 Российский государственный исторический архив (РГИА). – Ф. 18. – Оп. 16. – Д. 125. – Л. 2–16;

ЦГА г. Москвы. – Ф. 2. – Оп. 1. – Д. 438 О причислении в купечество мастерового Егора Найденова; Найденов Н. А. Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном. – Т. 1. – С. 20.

8 Найденов Н. А. Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном. – Т. 1. – С. 47.9 Всероссийская мануфактурная выставка 1870 г. – СПб. : Тип. т-ва «Общественная польза», 1870. – С. 42.



позже в воспоминаниях, опубликованных в 1903 г., Н. А. Найденов сообщал, что не-известно когда произошло устройство соб-ственной красильни, «хотя и видно, что это было до 1812 года».

На протяжении нескольких десятиле-тий существования предприятие Найдено-вых несколько раз меняло специализацию обработки тканей в соответствии с рыноч-ной конъюнктурой. Согласно приведенным Найденовым в воспоминаниях сведениям, на фабрике первоначально красили шелк, с 1820 г. – шелк и хлопчатобумажную пряжу, с 1827 г. – только хлопок, причем на кра-сильню Найденовых отдавали на окраску пряжу крупные фабриканты: Крестовни-ковы (по сохранившимся счетам на 35 тыс. руб. в год в 1820-е гг.), Гаврила Никитич Урусов, братья Солдатенковы и др. Хотя Найденов пишет, что их делу «конкурен-ции не было», сам состав обращавшихся «давальцев» свидетельствует о высоком качестве крашения у Найденовых. В пер-вой половине 1830-х гг. предприятие так-же недолго занималось набивкой хлопча-тобумажных тканей. Более длительной (в течение десяти лет) была специализация на отделке и крашении (в разные цвета) плиса и полубархата. С середины 1830-х гг. и до конца 1840-х гг. производилось также кра-шение нанки, демикотона, кашемира и мит-каля. В 1845 г. было начато просущество-вавшее несколько лет крашение шерстяной пряжи. В 1850 г. на фабрике стали красить черные кашемировые платки, с 1855 г. до 1861 г. – демикотон.

Что касается владения недвижимостью, то 28 февраля 1821 г. Е. И. Найденов в доле

с братом купил за 25 тыс. руб. ассигнациями у вдовы купца В. Б. Невежина, Степаниды Гавриловны, земельный участок на берегу яузы, ранее принадлежавший Матюшкину, а затем Колосовым, и устроил там красиль-ное предприятие (свидетельство из воспо-минаний Н. А. Найденова). В 1842 г. его владение, числившееся в 5-м квартале Бас-манной части под № 641 «в приходе Илии на Земляном валу», оценивалось в значи-тельную сумму – 16 тыс. руб. серебром10. В «Атласе промышленности Московской губернии», изданном в 1845 г., за А. Е. Най-деновым числится бумагокрасильное заве-дение (окраска хлопчатобумажной пряжи) с 19 рабочими и выработкой продукции в год на 4 500 руб. серебром11. Кроме пред-приятия, Александр Егорович также владел двумя лавками (под № 10 и 11, но, видимо, объединенными в одно помещение) в Икон-ном ряду в Китай-городе12. Лавка была ку-плена в 1826 г. за 2 500 руб. ассигнациями с целью вложения капитала и сдачи в аренду. Н. А. Найденов сообщал, что она отдава-лась внаем за 300 руб. серебром в год, а в 1858 г. ушла в приданое его сестре Ольге при выходе ее замуж за А. М. Капустина, ею же была продана, уже, видимо, в 1880-х гг., давнему арендатору – торговавшему ико-нами купцу 2-й гильдии С. О. Матвееву за 5 000 руб. серебром13.

В «Списке торговцев Басманной части» на 1846 г. сказано: «Найденов Александр Егоров, 3-й гильдии купец, красильная фа-брика находится в 5-м квартале Басманной части, в своем доме и на ней 20 рабочих, руководит сам хозяин»14. В справочнике С. Тарасова (данные на 1853 г.) упомянуто

10 Нистрем К. Московский адрес-календарь для жителей Москвы. Т. 3. Алфавитные списки неслужащих чиновников и купцов всех гильдий. – М. : Тип. С. Селивановского, 1842. – С. 214; Его же. Московский адрес-календарь для жителей Москвы. Т. 4. Алфавитный указатель домовладельцев с оценкой их домов. – М. : Тип. С. Селивановского, 1842. – С. 143.

11 Самойлов Л. М. Атлас промышленности Московской губернии. – М. : Моск. отд-ние Мануфактур. совета, 1845. – С. 18.

12 Рудольф М. Указатель местности в Кремле и Китае-городе столичного города Москвы. Вып. 1. Кремль и Китай-город. – М. : Тип. А. Семена, 1846. – С. 72.

13 Найденов Н. А. Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном. – Т. 1. – С. 53.14 ЦГА г. Москвы. – Ф. 14. – Оп. 10. – Д. 4129. – Л. 32.



бумагокрасильное предприятие А. Е. Най-денова с 50 рабочими и производством то-вара в год на 9 950 руб. серебром15.

Как писал в мемуарах Н. А. Найденов, к 1850-м гг. прибыль стала падать, заказчиков становилось все меньше из-за того, что по-явились другие красильные предприятия: «При таком состоянии дела, когда краше-ние, которым мы занимались, стало вообще в положение необеспеченное относительно постоянства работы, вследствие усилив-шейся конкуренции, имевшей, при огра-ниченности производства вообще, суще-ственное значение, явилась мысль устроить собственное ткацкое дело»16. Эта идея под-питывалась и тем, что давние партнеры Найденовых – Крестовниковы – в 1853 г. завершили занятия текстильным производ-ством, но их товар, черные кашемировые платки, был востребован сложившимся кругом покупателей, почему Найденовы решили занять их место с тем же товаром.

С осени 1856 г. найденовская фирма ста-ла производить такие платки, но путем раз-дачи пряжи «мастеркам»-надомникам. Тем же способом наладили и производство де-микотона. С 1857 г. была арендована, а поз-же куплена за 1 500 руб. лавка Крестовни-ковых на Нижегородской ярмарке – это был важный шаг в освоении рынка, поскольку оптовые покупатели, которые ранее из года в год покупали у Крестовниковых, по при-вычке шли за товаром в эту лавку. Н. А. Найденов писал в мемуарах, что в лавке на Нижегородской ярмарке он провел де-сятилетие 1857–1867 гг. (обычно, как пока-зывает изучение торговой документации и корреспонденции, хозяева присутствовали в лавке самые бойкие два месяца ярмароч-ной торговли – с середины июля до сере-

дины сентября, а остальное время были на фабрике).

С 1858 г. Найденовы начали производ-ство набивных полушерстяных платков, для продажи которых в конце 1859 г. была арендована палатка в Зеркальном ряду Ки-тай-города. Но дело там не пошло, и в 1860 г. торговля Найденовых перешла в Ветошный ряд, однако и тут по причине неудачи была совсем прекращена в 1871 г. В том же году была продана лавка на Нижегородской яр-марке, которая с 1867 г. сдавалась в аренду.

Судя по воспоминаниям Найденова, на-чало 1860-х гг. было крайне нестабильным. Производство платков пришлось прекра-тить – сбыт их шел плохо. Было решено вернуться к выработке пряжи, но теперь уже шерстяной и выпускаемой на новом приобретенном оборудовании. На 1871 г. имелись: 1 паровой котел, 1 паровая маши-на на 12 л. с., 2 щипальных, 2 трепальных, 5 ваточных, 4 мюльных машины с 1 200 веретенами, 1 ватерная со 140 веретенами, 1 крутильная со 120 веретенами, 30 ткацких станов и др.17 Производство было размеще-но в построенном в 1862 г. трехэтажном корпусе, где ранее планировалось зани-маться набивкой18.

Восьмого августа 1863 г. отношением за № 2071 «купцу Александру Егоровичу Най-денову и сыновьям его Виктору, Николаю, Александру и Владимиру Найденовым» было дозволено открыть в Москве торго-вый дом в образе полного товарищества под фирмой «А. Найденов и сыновья»19. Фирма производила торговлю шерстяной пряжей на бирже, владела фабрикой шер-стяных изделий «при собственном доме», а ее владельцы состояли в 1-й гильдии мо-сковского купечества20.

15 Тарасов С. А. Статистическое обозрение промышленности Московской губернии. – М. : Тип. Вед. Моск. гор. полиции, 1856. – С. 29.

16 Найденов Н. А. Указ. соч. – Т. 1. – С. 50. 17 Матисен Н. И. Атлас мануфактурной промышленности Московской губернии. – М. : Тип. А. Рис, 1872. –

С. 2, 68–69. 18 Найденов Н. А. Указ. соч. – Т. 1. – С. 36.19 ЦГА г. Москвы. – Ф. 3. – Оп. 4. – Д. 4852. – Л. 31. 20 Справочная книга о лицах, получивших на 1869 год купеческие свидетельства по 1 и 2 гильдиям по

г. Москве. – М. : Печатня С. П. яковлева, 1869. – С. 75.



В указателе Всероссийской мануфак-турной выставки 1870 г. говорилось, что фабрика шерстяных изделий устроена в 1858 г., выделывает ежегодно пряжи суро-вой и крашеной до 6 тыс. пудов (№ от 6 до 12) и шерстяных изделий всего на сумму до 230 тыс. руб. На фабрике пять прядильных ассортиментов, приводимых в движение паром. Рабочих на фабрике 100 чел. и сверх того занимаются работой вне фабрики 50 чел. При фабрике «устроена временная больница»21. По справочнику Н. М. Мати-сена (1872), – на фабрике работало 106 чел. (67 мужчин, 29 женщин, 10 малолетних), вырабатывалось продукции на 200 тыс. руб. в год22.

Товары фирмы Найденовых (шерстя-ные набивные платки и позже пряжа) были представлены на мануфактурной выставке 1865 г. в Москве в Дворянском собрании, а затем на выставке 1870 г. в Петербурге, где аппаратная шерстяная пряжа заслужила бронзовую медаль за качество23 с формули-ровкой «За шерстяную аппаратную пряжу хорошего достоинства»24.

Несмотря на полученное в 1860– 1870-х гг. признание, Н. А. Найденов в на-писанных 20 лет спустя мемуарах вспоми-нал эту эпоху как нестабильную и тягост-ную в отношении предпринимательского везения и экономической конъюнктуры. Производство шерстяных фабрикатов пере-местилось в Польшу – в Лодзинский про-мышленный район, цены на продукцию упали настолько, что производство стало невыгодным. Многие деловые партнеры и оптовые покупатели, с которыми работали Найденовы, ушли с коммерческой арены – по словам Н. А. Найденова, «большинство же исчезло из торгово-промышленного мира совершенно». Изменились и предпо-чтения покупателей: мода на ткани резко

поменялась, старые артикулы уже не поль-зовались спросом.

Все эти обстоятельства и одновременно оживление банковской отрасли в 1860-е гг. переключили интересы Найденовых на банковское дело – новый вид деятельности, весьма востребованный в эпоху роста про-мышленности, нуждавшейся в капиталах. В 1871 г. по инициативе Н. А. Найденова был учрежден Московский торговый банк, в котором он занял пост председателя прав-ления и оставался на этой должности до своей кончины. В воспоминаниях Найденов образно выразил свои и своих единомыш-ленников настроения в момент устройства банка: «Банковское строительство было в полном разгаре, доходя до крайностей; каждый стремился захватить что-либо на этой новой деятельности, хотя уже стано-вился ребром вопрос, что будут делать все эти вновь возникающие банки. При таких-то обстоятельствах и нашему кружку, не принимавшему участия в делах этого рода, пришла мысль, что не обсевки мы в поле и не попытать ли и нам счастья»25. Деятель-ность в финансовой сфере была рискован-ной, но у Найденова – при его энергии, уме-нии налаживать контакты на всех уровнях, грамотности и коммерческой интуиции – все получилось, и его банк в последующие почти 50 лет неизменно входил в пятерку сильнейших московских банков. Подробно банковская деятельность Н. А. Найденова освещена в монографии Ю. А. Петрова [17, с. 18, 24–25, 31, 34, 37, 44–45, 88, 127], по-этому мы оставим этот сюжет за рамками статьи.

22 ноября 1874 г. Н. А. Найденов был пожалован званием коммерции советника26. Позже он стал одним из создателей Мо-сковского торгово-промышленного товари-щества (1874), Московско-Кавказского не-

21 Всероссийская мануфактурная выставка 1870 г. – С. 42.22 Матисен Н. И. Указ. соч. – С. 69.23 Найденов Н. А. Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном. – Т. 2. – М. : Типо-лит. т-ва

И. Н. Кушнерев и К°, 1905. – С. 94.24 Всероссийская мануфактурная выставка 1870 г. – С. 18.25 Найденов Н. А. Указ. соч. – Т. 2. – С. 118.26 ЦГА г. Москвы. – Ф. 143. – Оп. 1. – Д. 134. – Л. 2.



фтепромышленного товарищества (1902). В 1885 г. просуществовавшее более 75 лет собственное фабричное предприятие Най-деновых было закрыто.

В среде московского купечества высокая репутация Н. А. Найденова обеспечивалась качествами достаточно успешного фабри-канта и, позже, банкира, его юридической эрудицией, знанием промышленной тех-нологии, предпринимательской проница-тельностью. Близко знакомый с Н. А. Най-деновым В. П. Рябушинский писал о нем: «Маленький, живой, огненный – таким он живет у меня в памяти; не таков казенный тип московского купца, а кто мог быть им более чем Н. А.?»27.

Н. А. Найденов скоропостижно скон-чался «от грудной жабы» (приступа сте-нокардии) 28 ноября 1905 г. (по старому стилю), пережив только на два дня сестру Анну, супругу В. Ф. Бахрушина28. Он был похоронен 3 декабря на фамильном участке в Покровском монастыре (могила не сохра-нилась).

Найденов и изучение истории Москвы и московского купечества

Современники характеризовали Н. А. Найденова как яркого общественно-го деятеля, склонного к новаторским ини-циативам. В. П. Рябушинский вспоминал: «Н. А. делал свое купеческое ремесло и хо-рошо делал, но главное его занятие было общественное служение. Жило в нем боль-шое московское купеческое самосознание, но без классового эгоизма. Выросло оно на почве любви к родному городу, к его исто-рии, традициям, быту»29.

В 30 лет он стал гильдейским старостой в Московской купеческой управе (1865), еще через год, в 1866 г., – выборным Мо-

сковского купеческого сословия и гласным Московской городской думы, в 1870 г. – вы-борным Московского биржевого общества. В 1871–1876 гг. Н. А. Найденов был заме-стителем председателя Московского бир-жевого комитета Т. С. Морозова; в частно-сти, вместе с ним участвовал в заседаниях Первого съезда фабрикантов и заводчиков (1870, Петербург) – там он активно полеми-зировал со К. А. Скальковским, М. я. Кит-тары и другими по вопросам о необходи-мости сбора промышленной статистики и о фальсификации текстильной продукции, продемонстрировав глубокие знания тех-нологии производства и русского законода-тельства30. С 1877 по 1905 г. (до кончины) занимал пост председателя Московского Биржевого комитета31.

За общественную деятельность (устрой-ство Политехнической выставки 1872 г., работу в Учетном комитете Госбанка и в качестве председателя Московского отде-ления Совета торговли и мануфактур, пред-седателя попечительского совета Алексан-дровского коммерческого училища и др.) он получил ряд российских и иностранных наград: орден Св. Станислава 3-й, 2-й, 1-й степеней (1871–1890), орден Св. Анны 3-й, 2-й, 1-й степеней (1872–1896), орден Св. Владимира 4-й, 3-й степеней (1886–1889), орден Белого Орла (1901), шведский орден Вазы (1873), бухарскую Золотую звезду (1896) и др.32

При всех предпринимательских и обще-ственных занятиях Николай Александрович находил время для исторических разыска-ний, и благодаря энергии и работоспособ-ности ему удалось организовать издание нескольких десятков томов исторических источников, среди которых видное место

27 Цит. по: Бурышкин П. А. Москва купеческая. – С. 140.28 Дневник Тани Найденовой // Найденов А. А. Альбом фотографий. 1889–1915 ; Семейная хроника. – М. :

Близнецы, 2011. – С. 336–337.29 Цит. по : Бурышкин П. А. Указ. соч. – С. 140.30 Протоколы и стенографические отчеты 1-го съезда фабрикантов, заводчиков и лиц, интересующихся от-

ечественной промышленностью. 1870 год. – СПб. : Тип. Замысловского, 1872. – С. 34–49 и др.31 ЦГА г. Москвы. – Ф. 3. – Оп. 3. – Д. 340 Формулярный список о службе Николая Александровича Найде-

нова. – Л. 4 об. – 9 об. ; Лебедев И. А. Николай Александрович Найденов. – С. V–VI.32 ЦГА г. Москвы. – Ф. 143. – Оп. 1. – Д. 167. – Л. 4; Д. 340. – Л. 4–9.



заняли «Материалы для истории москов-ского купечества», включившие ревизские сказки московского купеческого сословия.

Откуда же возникла у внука крепостно-го крестьянина и сына купца, вступившего на коммерческую стезю с 15 лет и ведше-го нелегкую трудовую жизнь, эта страсть к родной старине? Каковы были образование, воспитание и интеллектуальный уровень Н. А. Найденова? Что касается культурной атмосферы в семье Найденовых, перешед-шей из крепостного крестьянства в купе-чество, то Н. А. Найденов отмечал, что его отец стремился из своей среды «к достиже-нию целей более возвышенного свойства». Александр Егорович в детстве обучался в приходском училище при церкви Мартына Исповедника, а позже постоянно занимал-ся самообразованием: изучал французский язык, выписывал газеты «Московские ведо-мости» и «Русский вестник», покупал книги (включая энциклопедии) на русском и фран-цузском языках33. Он собрал хорошую до-машнюю библиотеку, вел дневник, посещал театр и водил туда детей. Любимым время-препровождением Найденова и его старшего брата Виктора были летние экскурсии с от-цом по Москве – на целый день. «При таких путешествиях отец рассказывал о бывшем ранее в том или другом месте», – писал в «Воспоминаниях» Н. А. Найденов.

Найденов с большим уважением к роди-телю повествовал о том, что одной из глав-ных забот его отца было «дать детям воз-можное по мере средств образование, что в то время далеко не составляло такого явле-ния, которое теперь считается обыкновен-ным». После предварительного домашнего обучения детей – сыновей Виктора, Нико-лая, Александра и Владимира и дочерей Анну, Ольгу и Марью – отдали в мужское и женское училища при Петропавловской лютеранской церкви.

О себе Найденов писал, что его обучала первоначально мать, и уже «на четвертом

году от роду я читал свободно по-русски», а затем старшие брат и сестра обучали его дома иностранным языкам34. В Петропав-ловское училище он поступил в возрасте девяти лет и проучился там четыре года, получив знания по общеобразовательным предметам, немецкому языку и началам бухгалтерии. Последующий год он зани-мался с разными преподавателями, изучая предметы, которых не было в училище, в частности английский язык. Учился он с радостью. Результатом усердия было об-ретенная бойкость письма и богатый об-разный язык, которым он писал даже ути-литарные деловые записки, сохранившиеся в архиве Московского биржевого комитета, а также письма современникам.

После окончания училища родные пы-тались устроить Николая (как знавшего немецкий язык и желавшего хорошей ком-мерческой практики) в известные москов-ские немецкие фирмы, но это всякий раз срывалось. Но вскоре из-за болезни отца ему с 15 лет пришлось включиться в работу семейной фирмы. Однако горячая страсть к московской старине, зародившаяся еще в юности, не угасала. Племянник Найде-нова писатель Алексей Михайлович Реми-зов в книге «Подстриженными глазами» вспоминал один из вечеров своего детства в доме дяди, куда для научных бесед при-ходили известные московские профессо-ра – историки и философы, среди которых были И. Е. Забелин, Н. А. Зверев и другие: «За ужином дверь в столовую поминутно отворялась и нам было слышно. Разговор шел о старинных московских церквах, всем видимых, и о таких, след которых терялся в летописях и писцовых книгах, о церквах “ушедших”. Говорили в несколько голосов. Старая Москва оживала в веках… И потом, взбудораженный, как сказкой, я вышепты-вал отдельные слова и имена из московско-го XVI века, перечислял улицы и церкви, канувшие, как Китеж»35.

33 Найденов Н. А. Указ. соч. – Т. 1. – С. 60–62.34 Там же. – С. 76.35 Ремизов А. М. Подстриженными глазами // Ремизов А. М. Взвихренная Русь. – М.: Советский писатель,

1991. – С. 100–101.



Систематическая деятельность Найдено-ва по публикации исторических документов началась в 1870-х гг. В 1877 г. Найденов не без труда убедил Московскую думу в необ-ходимости издания фундаментальной исто-рии Москвы, задуманной И. Е. Забелиным. И. Е. Забелин писал, что 25 мая 1877 г. глас-ный Н. А. Найденов выступил на заседании Городской думы по вопросу о составлении инвентарного описания городских иму-ществ и обратил внимание Думы на другой близкий вопрос. «Мне кажется, – сказал Найденов, – что городскому общественно-му управлению следовало бы заняться под-робным описанием города Москвы… Мы знаем, что в архивах дела гниют, что сви-детельства времен прошедших, из которых можно получить указание на разные источ-ники, постепенно утрачиваются, убывают. Вот именно что побудило меня предложить Думе, чтобы этот вопрос был поднят и было поручено рассмотреть его. я не хочу начер-чивать подробной программы этого дела, я предлагаю поручить это комиссии»36.

Городской голова С. М. Третьяков под-держал это предложение, но ему противо-действовал ряд гласных. Несмотря на об-струкцию этих членов Думы, считавших, что Дума «должна заботиться о своих живых согражданах», а не об архивных публикациях, Найденов был настойчив. На заседании 10 июня 1877 г. была избра-на комиссия, состоявшая из председателя Н. А. Найденова и членов: И. С. Акса-кова, В. Д. Аксенова, П. Н. Батюшкова, А. П. Богданова и Д. А. Наумова. 24 ноября 1880 г. она представила доклад с програм-мой создания исторических сочинений, касающихся истории, археологии, топогра-фии и статистики города Москвы37.

В дневниковых записях И. Е. Забелин упоминал, что в понедельник 5 ноября

1879 г. у него были с визитом М. П. Щепкин и Н. А. Найденов «с предложением занять-ся историей Москвы». Он писал: «Давно они обещали быть. Еще 14 октября, на обе-де… голова Сергей Михайлович Третьяков просил меня о том же… Обещал я соста-вить записку как и что делать»38.

Благодаря стараниям Найденова уви-дели свет такие издания, как, например, 11 томов переписных и межевых книг Мо-сквы XVII и XVIII вв. (1881–1892), «Пере-писи московских дворов XVIII столетия» (1896), «Московская биржа. 1839–1889» (1889), четырехтомник «Москва. Соборы, монастыри и церкви» (1882–1883), трех-томник с двумя приложениями «Москва. Снимки с видов местностей, храмов, зда-ний и других сооружений» (1886), «Мо-сква. Городские ряды» (1890). Согласно формулярному списку, 24 сентября 1883 г. Н. А. Найденов был избран почетным членом совета Археологического института «с права-ми V класса по народному просвещению»39.

Однако основной интерес Найденов ис-пытывал к истории московских купеческих родов. Начав изыскания по истории дина-стии Найденовых, он работал с ревизскими, окладными, капитальными книгами XVIII и XIX вв. в московских архивах, выискивая сведения о предках, а параллельно – что-бы подтвердить достоверность родослов-ных – в провинциальных. 8 апреля 1883 г. он выступил перед московскими купцами с речью о необходимости публикации ку-печеских ревизских сказок, хранящихся в архивах Министерства юстиции и Москов-ской купеческой управы, в частности, ска-зав, что в архиве «он встретил весьма много документов, представляющих собой драго-ценный материал для истории московского купечества, и многие из таких документов имеются только в этом архиве, что при

36 Забелин И. Е. Материалы для истории, археологии и статистики города Москвы, собранные и изданные ру-ководством и трудами Ивана Забелина. Ч. 1. – М. : Городская типография, 1884. – Предисловие. – Стлб. 24.

37 Там же. – Стлб. 26.38 Забелин И. Е. Дневники. Записные книжки. – М. : Издательство Сабашниковых, 2001. – С. 120.39 ЦГА г. Москвы. – Ф. 3. – Оп. 3. – Д. 340 Формулярный список о службе Николая Александровича Найде-

нова. – Л. 7 об.



утрате их, вследствие каких-либо случай-ностей, чему примеры видны из недостатка многих из сказанных документов для по-лучения содержащихся в них сведений, не останется никаких источников, что к числу таких документов принадлежат ревизские и тому подобные им книги, содержащие в себе родословие московского купечества, а затем находящиеся в разных делах акты, свидетельствующие об его общественной деятельности»40.

На заседаниях 8 апреля и 16 июня 1883 г. было решено принять предложение Найденова и выделить из бюджета Купе-ческого общества на эти цели 1 000 рублей (позже 2 000 руб.) из общественных сумм. Ввиду важности предпринимаемого дела, Н.А. Найденов предложил принять вме-сте с ним участие в трудах по собранию и отпечатанию архивных документов вы-борных: В. Д. Аксенова, П. М. Третьякова, П. П. Сорокоумовского и А. Г. Корнилова41. Таким образом, создав комиссию из наи-более образованных членов купеческой управы, Найденов вывел вопрос на колле-гиальный уровень, после чего публикация купеческих архивных материалов стала рассматриваться не как его личное дело, а как волеизъявление органа купеческо-го самоуправления. Поиск идентичности элитой московского купечества через об-ращение к истории купеческой корпорации следует считать весьма важным фактором в формировании общественно-политиче-ского статуса купечества в последней чет-верти XIX в. При реализации масштабно-го проекта издания архивных документов Н. А. Найденов выступил вдохновителем всего дела, а также автором программно-го, хотя и краткого, предисловия ко всему изданию, помещенного в первом томе, а также предисловий и археографических

примечаний к каждому тому. Не возникает сомнений, что Найденов лично просматри-вал описи фондов и архивные дела, ибо он писал точные и профессиональные преди-словия ко всем томам, принимал решение о том, как строить работу, особенно в случае, если материалы в разных вариантах храни-лись в разных архивах.

Подготовка первого тома ревизских ска-зок к печати была проведена за полгода. Архивисты, направляемые Найденовым, сделали выборку и свод документов. На за-седании 30 ноября 1883 г. Найденов изло-жил купцам предисловие к изданию в виде доклада об «устройстве промышленного со-словия в прежнее время и производстве ре-визий»42. Уже через три недели, 21 декабря 1883 г., из типолитографии «И. Н. Кушне-рев и Ко» в Московскую купеческую упра-ву были доставлены свеженапечатанные 260 экземпляров первого тома. Поскольку Н. А. Найденов лично оплачивал на началь-ном этапе все виды работ: переписку, сверку, типографские работы, – он просил Управу возместить потраченную им сумму43.

Из представленного Н. А. Найденовым счета установлены имена архивистов – испол-нителей работы. Например, в 1883 г. началь-нику отдела Московского архива Министер-ства юстиции И. Н. Николеву за «сделание списков ревизских книг» было уплачено 176 руб. 70 коп., «за сверку корректурных листов» – 50 руб. 50 коп., «за переписку 2 листов» – 2 руб. 40 коп. и «за переплет двух книг» – 2 руб. Сотруднику архива А. А. Мартынову «за список переписной кни-ги по г. Москве 1669–1676 гг.» было уплачено 30 руб. Все траты составили 261 руб. 60 коп. В 1884 г. И. Н. Николеву уплачено 543 руб. 20 коп., в 1885 г. и 1886 г. – 868 руб. 32 коп. и 948 руб. 90 коп., в 1887 г. – 410 руб. 45 коп.44 Счета за другие годы не сохранились.

40 ЦГА г. Москвы. – Ф. 3. – Оп. 1. – Д. 1620 Об издании книги «Материалы для истории московского купе-чества». – Л. 1. (См. также: Материалы для истории московского купечества. Общественные приговоры. Т. X. – М. : Типо-лит. т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1910. – С. 69.)

41 Там же. – Л. 2. 42 ЦГА г. Москвы. – Ф. 3. – Оп. 1. – Д. 1620. – Л. 7. 43 Там же. – Л. 3.44 Там же. – Л. 13, 34, 46, 70.



Иннокентий Николаевич Николев (1829–1888) был историком, с которым Найденов сотрудничал начиная с начала 1880-х гг., готовя к печати материалы по истории российских городов – Переслав-ля-Залесского, Зарайска, Торопца и др. А. А. Мартынов (1818–1903) известен как знаток архитектуры и топонимики Москвы, публикатор средневековых памятников. Ра-бота с лучшими специалистами обеспечила максимальную степень идентичности пу-бликации с рукописным источником.

Что касается структуры девятитомни-ка и особенностей публикации сказок, то каждому тому предпослано краткое преди-словие, написанное Н. А. Найденовым (под инициалами Н. А. Н.), где обозначены ис-точники публикации и особенности форму-ляра сказки при каждой ревизии.

Внутри каждого из девяти томов инфор-мация организована по слободам. Вероят-но, в результате консультаций с историками и архивистами ревизские сказки в издании Найденова печатались как регесты, т. е. из-влечения из источника в сжатом изложении, но с максимальным соблюдением полноты и точности. По мере работы по опублико-ванию источника постепенно складывался оптимальный вариант компоновки инфор-мации, содержавшейся в ревизских сказках, и вместо публикации громоздких таблиц был найден способ презентации полного содержания сказок в компактном, логичном и хорошо читаемом виде.

Остановимся вкратце на структуре то-мов. Первый том содержит материалы 1-й и 2-й ревизий, проведенных соответственно в 1725 и 1747 гг.45 При опубликовании сказок 1-й и 2-й ревизий еще не сформировался формуляр публикации, известный по более поздним томам. Сказки по каждой слободе формировались по следующей трехчастной схеме – вначале перечислялись «природные тяглецы», т. е. числившиеся по предыдуще-

му учету (переписи), далее шли «тяглецы, которые прибыли в оную слободу из мо-сковских слобод и из городовых посадских и крестьян до 719 года», и в третьей группе были перечислены «тяглецы ж, которые за-писались во оную слободу с 719 г. из горо-довых из посадских» (из разных городов). При опубликовании сказок был избран сле-дующий порядок представления сведений: имя, возраст, место проживания (в привязке к известному городскому объекту и церков-ному приходу), данные о том, имел купец «свой двор» или наемное жилье. Публика-ция в том же томе материалов 2-й ревизии, озаглавленных согласно источнику «Книга переписная мужеска полу душ Москов-ской губернии по городу Москве о купе-честве 33 слобод, а о которых именно и в каком окладе – значит ниже», отличалась от публикации материалов 1-й ревизии – упоминалось только имя и возраст лиц мужского пола. Содержались сведения по всем слободам всего на 13 326 чел. (за вы-четом цеховых).

Второй том, содержавший документы 3-й ревизии (1761–1762), включил сказки 31 слободы (кроме Кадашевской и Сыро-мятной, по которым сказки были утраче-ны)46. Например, сказка семьи купца Го-стиной сотни М. П. Гусятникова выглядела следующим образом: «Михайла Петров с[ын] Гусятников (34) 51 г., а ск[азк]ою объ-явил, что он находится обер-директором; у него ж[ена] Ирина Иванова д[о]ч[ь] 39 л[ет], вз[ята] у моск[овского] к[упца] Ива-на Иванова с[ына] Иконникова; у них дети: *Михайла, хол[ост] (2) 19 л[ет], ** Петр 6 л[ет], Сергей 4 л[ет], Семен 3 л[ет], Фе-дор 2 л[ет], дочери дев[ицы]: Татьяна 14 л[ет], Марья 9 л[ет], Александра 8 л[ет], Елисавета 7 л[ет]; жит[ельство имеют] за М[осквой] р[екой] в пр[и]х[оде] ц[еркви] Жив[оначальной] Троицы, ч[то] в Кожевни-ках, св[оим] дв[ором]»47.

45 Материалы для истории московского купечества. Т. 1. [Сказки 1-й и 2-й ревизий]. – М.: Типо-лит. т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1883. – С. 1–240 (1-я ревизия). С. 1–161 (2-я ревизия).

46 Материалы для истории московского купечества. Т. 2. [Сказки 3-й ревизии]. – М. : Типо-лит. т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1885. – 374 с. – С. 1–221, 1–153.

47 Там же. – С. 3.



Третий том включил вперемешку 4 592 купеческие и мещанские сказки 4-й реви-зии, которая в Москве проходила в тече-ние 1782 г.48 В четвертом томе материалы 5-й ревизии (1794–1795) публиковались по архивным ведомостям, в которых, как и в IV ревизии, были вместе записаны пред-ставители купечества и мещанства49. Том содержит сведения о 10 457 купеческих и мещанских семействах. Наряду с демогра-фическими данными в томе есть сведения о роде предпринимательской деятельности купцов и мещан примерно для двух третей слобод. Для сказок последующих 6-й, 7-й и 8-й ревизий сведения о роде занятий край-не фрагментарны. Род занятий упоминал-ся в конце записи, например: «3 гил[ьдии] к[упец] Дмитрий Иванов с[ын] Иконников (29) 42, у него ж[ена] Елизавета Петрова (20) 33; у них дети: **сыновья: Александр 11, Константин 10, Иван 3, Василий 1; дочь Елисавета 7; жит[ельство имеет] в пр[и]х[оде] ц[еркви] Козмы и Дамиана, ч[то] в Ниж[них] Садовниках, в д[оме] родителя его, фабрики им[еет] суконную, кумашную и крашение шелков»50.

Пятый том включил 4 069 сказок 6-й ревизии (1811)51. Шестой том – 2 569 ска-зок 7-й ревизии (сказки подавались в 1815–1816 г.)52. Том VII включил 3 513 сказок 8-й ревизии, проведенной во второй поло-вине 1833–1834 г.53 В сказках упомянуты все члены семьи с указанием возраста, для

вновь прибывших указаны предыдущее ме-сто жительства и сословный статус. В отли-чие от предыдущих ревизий, место житель-ства в Москве не упомянуто.

Восьмой том включил 4 172 сказки 9-й ревизии (1850–1851)54. В сказках назва-ны все члены семьи с указанием возраста, а для вновь прибывших – предыдущее место жительства и сословный статус. В отличие от предыдущих ревизий в сказках 9-й реви-зии показано вероисповедание.

Девятый том содержит 3 905 ревиз-ских сказок, относящихся к 10-й ревизии и поданных во второй половине 1857–1858 гг.55

Работа над публикацией заняла почти десять лет. Насколько огромным достиже-нием считал ее сам Н. А. Найденов, говорит тот факт, что в 1894 г. он отослал комплект «Материалов для истории московского ку-печества» министру финансов С. Ю. Витте, приложив письмо с объяснением важности этой работы56.

ЗаключениеХарактеризуя в целом публикацию

Н. А. Найденова, следует сказать, что она является целостным трудом, включившим полный комплект публикуемых архивных документов. Тома «Материалов для исто-рии московского купечества», содержащие ревизские сказки, имеют различия в струк-туре, что объясняется двумя естественны-ми причинами.

48 Материалы для истории московского купечества. Т. 3. [Сказки, поданные к 4-й ревизии]. – М. : Типо-лит. т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1885. – 460 с

49 Материалы для истории московского купечества. Т. 4. [Сказки, поданные к 5-й ревизии]. – М. : Типо-лит. т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1886. – 868 с.

50 Там же. – С. 202.51 Материалы для истории московского купечества. Т. 5. [Сказки, поданные к 6-й ревизии]. – М. : Типо-лит.

т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1887. – 414 с.52 Материалы для истории московского купечества. Т. 6. [Сказки, поданные к 7-й ревизии]. – М. : Типо-лит.

т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1887. – 247 с. 53 Материалы для истории московского купечества. Т. 7. [Сказки, поданные к 8-й ревизии]. – М. : Тип.

М. Г. Волчанинова, 1888. – 257 с. 54 Материалы для истории московского купечества. Т. 8. [Сказки, поданные к 9-й ревизии]. – М. : Тип.

М. Г. Волчанинова, 1889. – 310 с. 55 Материалы для истории московского купечества. Т. 9. [Сказки, поданные к 10-й ревизии]. – М. : Тип.

М. Г. Волчанинова, 1889. – 288 с.56 ЦГА г. Москвы. – Ф. 143. – Оп. 1. – Д. 17 Переписка представителей Биржевого комитета с Департаментом

торговли и мануфактур, биржевыми комитетами и др. 1867–1903. – Л. 215.



Библиографический список1. Аксенов А. И. Генеалогия московского купечества ХVIII в. Из истории формирования рус-

ской буржуазии. – М. : Наука, 1988. – 188 с.2. Аксенов А. И. Проблемы генеалогии непривилегированных сословий в России // Труды Ин-

ститута российской истории. Вып. 4. – М. : Наука, 2004. – С. 79–88.3. Арсентьев Н. М., Егунова А. И. Ревизские сказки: новые возможности исторического ис-

следования // Круг идей: модели и технологии исторической информатики. – М., 1996. – С. 214–229.

4. Арсентьев Н. М., Першин С. В., Стешин А. В., Щербаков В. В. Система сбора и обработки материалов ревизских сказок // Круг идей: модели и технологии исторической информати-ки. – М., 1996. – С. 206–213.

5. Боpодкин Л. И. Историческая информатика в развитии: методологические аспекты // Круг идей: модели и технологии исторической информатики. – М., 1996. – С. 12–27.

6. Гончаров Ю. М. Купеческая семья второй половины XIX – начала XX в.: по материалам компьютерной базы данных купеческих семей Западной Сибири. – М. : Ин-т этнологии и антропологии РАН, 1999. – 243 с.

7. Захаров В. Н. Западноевропейские купцы в российской торговле XVIII века. – М. : Наука, 2005. – 716 с.

8. Зуева Е. А. Русская купеческая семья в Сибири конца XVIII – первой половины XIX в. : дис. ... канд. ист. наук. – Новосибирск, 1993. – 307 с.

9. Иванова Л. В. «Издатель и писатель по старой Москве». Николай Александрович Найденов. 1834–1905 // Краеведы Москвы. (Историки и знатоки Москвы.) – М. : Книжный сад, 1995. – С. 65–82.

10. Ивонин А. Р. Западносибирский город последней четверти XVIII – 60-х гг. XIX в. (Опыт историко-демографического исследования). – Барнаул : Изд-во Алтайского университета, 2000. – 335 с.

11. Кащенко С. Г. Современные исследования по исторической демографии России. Особен-ности массовых источников и некоторые проблемы их изучения // Информационный бюл-летень АИК. – 2002. – № 30. – С. 182–183.

12. Козлова Н. В. Семья и отношения родства московского купечества XVIII века // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. – 2002. – № 4. – С. 14–26.

13. Краско А. В. «Материалы для истории городов» Н. А. Найденова как важнейший источник сведений по генеалогии отечественного купечества // Известия Русского генеалогического общества. Вып. 11. – СПб., 2000. – С. 5–10.

14. Кузнецов В. В. Купечество малых волжских городов Саратовской губернии в конце XVIII – первой половине XIX в. : дис. … канд. ист. наук. – Саратов, 2007. – 213 с.

15. Матисон А. В. Генеалогия московской торгово-промышленной элиты, 1801–1863 гг. : дис. ... канд. ист. наук. – М., 1999. – 241 с.

16. Петров Ю. А. Москва банковская на рубеже XIX–XX веков // Предпринимательство и го-родская культура в России. 1861–1914. – М.: Три квадрата, 2002. – С. 65–77.

17. Петров Ю. А. Коммерческие банки Москвы. Конец XIX в. – 1914 г. – М. : РОССПЭН, 1998. – 366 с.

Во-первых, на протяжении 140 лет про-ведения ревизий программа сбора сведений менялась из-за сдвигов в понимании фи-скальных нужд государства и бюрократиче-ских приемов в регистрации податного на-селения. Во-вторых, в ходе осуществления многотомной публикации менялись и со-вершенствовались археографические под-ходы и принципы публикации, постепенно публикатором (подразумевается вдохнови-тель и руководитель этой масштабной ра-

боты Н. А. Найденов) был найден наиболее удачный вид презентации ревизской сказки в виде регест – извлечения из документа в виде компактного высказывания с исполь-зованием множества легко понимаемых читателем сокращений. Анализ формы ре-гест приводит к заключению, что начиная с третьего тома информация становится од-нородной, гомогенной, что дает исследова-телям возможность сравнения материалов нескольких ревизий.



18. Разгон В. Н. Сибирское купечество в XVIII – первой половине XIX в. Региональный аспект предпринимательства традиционного типа : дис. … д-ра. ист. наук. – Барнаул, 1999. – 762 с.

19. Скубневский В. А., Старцев А. В., Гончаров Ю. М. Купечество Алтая второй половины XIX – начала XX в. – Барнаул : Изд-во Алтайского университета, 2001. – 240 с.

20. Троицкая И. А. Ревизии населения России как источник демографической информации (ме-тодологические проблемы) : дис. … канд. экон. наук. – М., 1995. – 174 с.

21. Ульянова Г. Н. 100 лет «Материалам для истории Московского купечества» // Памятные книжные даты. – М. : Книга, 1989. – С. 18–20.

22. Фомина О. В. Имущественно-демографическая характеристика московской купеческой се-мьи последней трети XVIII века : дис. ... канд. ист. наук. – М., 2003. – 187 с.

23. Фролова Т. В. Городская семья в XIX в. (на материалах городов ярославской губернии) : дис. … канд. ист. наук. – ярославль, 2008. – 253 с.

References1. Aksenov A. I. Genealogy of Moscow Merchantry in Eighteenth Century. Moscow, 1988. 188 p.

(In Russ.).2. Aksenov A. I. Problems of Genealogy of Unprivileged Classes in Russia. Trudy Instituta rossiiskoi

istorii. Vyp. 4. Moscow, 2004. P. 79–88. (In Russ.).3. Arsentyev N. Moskow, Egunova A. I. Poll-Tax Registers: New Opportunities for Historical Re-

search // Krug idei: modeli i tekhnologii istoricheskoi informatiki. Moscow, 1996. P. 214–229. (In Russ.).

4. Arsentyev N. M., Pershin S. V., Steshin A. V., Shcherbakov V. V. The System of Collecting and Pro-cessing of Materials of Poll-Tax Registers. Krug idei: modeli i tehnologii istoricheskoi informatiki. Moscow, 1996. P. 206–213. (In Russ.).

5. Bopodkin L. I. Historical Information Science in Development: Methodological Aspects). Krug idei: modeli i tehnologii istoricheskoi informatiki. Moscow, 1996. P. 12–27. (In Russ.).

6. Goncharov Yu. M. Merchant Family in Second Half of XIX to Early XX Centuries. Based on Data Base of Western Siberia Merchant Families. Moscow, 1999. 243 p. (In Russ.).

7. Zakharov V. N. Western European Merchants in Russian Trade of XVIII Century. Moscow, 2005. 716 p. (In Russ.).

8. Zueva E. A. Russian Merchant Family in Siberia. Late 18th to the First Half of 19th Centuries. Dis. ... kand. ist. nauk. Novosibirsk, 1993. 307 p. (In Russ.).

9. Ivanova L. V. “Publisher and Writer on Old Moscow”. Nikolay Aleksandrovich Naidenov. 1834–1905). Kraevedy Moskvy. (Istoriki i znatoki Moskvy). Moscow, 1995. P. 65–82. (In Russ.).

10. Ivonin A. R. The Western Siberia Town in the Last Quarter of 18th Century – 1860s. Historical and Demographic Studies. Barnaula, 2000. 335 p. (In Russ.).

11. Kashchenko C. G. Modern Research on the Historical Demography of Russia. Features of Mass Sources and Some Problems of Their Analysis. Informacionny bulleten’ AIK. 2002. No. 30. P. 182–183. (In Russ.).

12. Kozlova N. V. Family and Kinship Relations Among the Moscow Merchants in 18th century). Vestnik Rossiiskogo gumanitarnogo nauchnogo fonda. 2002. No. 4. P. 14–26. (In Russ.).

13 Krasko A. V. “Materials for the History of Towns” as Important Source for Genealogical Data of Russian Merchantry. Izvestija russkogo genealogicheskogo obshchestva. Vyp. 11. Saint Petersburg, 2000. P. 5–10. (In Russ.).

14. Kuznecov V. V. Merchantry of Volga Region Small Towns in Late 18th to the First Half of 19th Centuries. Dis. … kand. ist. nauk. Saratov, 2007. 213 p. (In Russ.).

15. Matison A. V. Genealogy of Moscow Entrepreneurial Elite, 1801–1863. Dis. ... kand. ist. nauk. Moscow, 1999. 241 p. (In Russ.).

16. Petrov Yu. A. The Banking Network of Moscow at the Turn of the Twentieth Century). Predprinimatel’stvo i gorodskaja kul’tura v Rossii. 1861–1914. Moscow, 2002. P. 65–77. (In Russ.).

17. Petrov Yu. A. The Moscow Commercial Banks. Late 19th Century to 1914). Moscow, 1998. 366 p. (In Russ.).

18. Razgon V. N. Siberian Merchants in 18th and First Half 19th Century. The Regional Dimension of Entrepreneurship of the Traditional Type. Dis. … doktora ist. nauk. Barnaul, 1999. 762 p. (In Russ.).



19. Skubnevsky V. A., Startsev A. V., Goncharov Yu. M. The Altai Merchantry in the Second Half of 19th to early 20th Centuries). Barnaul, 2001. 240 p. (In Russ.).

20. Troitskaya I. A. Russian Poll-Tax Registers as a Source for the Historical Demography Informa-tion. Metodological Problems). Dis. … kand. jekon. nauk. Moscow, 1995. 174 p. (In Russ.).

21. Ulianova G. N. 100th Anniversary of “Materials for the History of the Moscow Merchantry”. Pamiatnye knizhnye daty. Moscow, 1989. P. 18–20. (In Russ.).

22. Fomina O. V. Property and Demographic Parameters of Moscow Merchant Family. Last Third of the 18th Century. Dis. ... kand. ist. nauk. Moscow, 2003. 187 p. (In Russ.).

23. Frolova T. V. The Urban Family in the 19th Century on the Materials of Yaroslavl Province). Dis. … kand. ist. nauk. Yaroslavl’, 2008. 253 p. (In Russ.).


Сведения об автореУльянова Галина Николаевна – доктор исторических наук, ведущий научный сотруд-

ник Центра «История России в XIX – начале XX века» Института российской истории РАН. Сфера научных интересов: социальная и экономическая история России XIX–ХХ вв., в том числе история российской благотворительности и предпринимательства. Автор 164 научных работ, в том числе 5 монографий (одна – в соавторстве с Ю. А. Петровым). ORCID: http://orcid/org 0000-0001-9741-9438.



about the authorGalina n. ulianova – Doctor of History, Senior Researcher, the Centre for Studies in

Russian History of the 19th Century, Institute of Russian History, Russian Academy of Sciences. Research interests: social and economic history of the 19th and 20th centuries, including history of entrepreneurship and philanthropy. The author of 164 publications, including 5 monographs (one of them in co-authorship with Yuri Petrov). ORCID: http://orcid/org 0000-0001-9741-9438.

Теl.: +7 499 135-19-34e-mail: [email protected]



УСЛОВИя И ПОРяДОК ПРИЕМА РУКОПИСЕЙ

Уважаемые коллеги!Редакция научного журнала «Экономическая история» (ISSN 2409630Х) принимает к рассмотрению

научные статьи, аналитические и библиографические обзоры, рецензии. Планируемые рубрики: • Методологический выбор в современных историко-экономических исследованиях.• Модернизационные парадигмы в экономической истории России.• Экономическая политика государства: история, современная практика, перспективы.• Индустриальное наследие России.• «Жизненная история» провинциального предпринимательства.• Аграрная история.1. Публикация статей бесплатная. Научные статьи принимаются в течение года и в случае положитель-

ных результатов независимой экспертизы включаются в очередной номер журнала в порядке поступления. Для повышения качества журнала все статьи, поступающие в редакцию, проверяются на плагиат.

2. В журнале публикуются статьи, отличающиеся высокой степенью научной новизны, теоретической и практической значимости. В статье должны быть изложены основные научные результаты исследования. Авторами их могут быть ученыеисследователи, докторанты, аспиранты, соискатели.

3. Требования к оформлению материалов:– УДК; – инициалы и фамилия автора; организация, город, страна, электронный адрес; – заголовок статьи; – аннотация (150–250 слов), должна включать актуальность темы исследования, постановку проблемы,

цели исследования, методы исследования, результаты и выводы;– ключевые слова (не более 15 слов и словосочетаний, отражающих специфику темы); – структура статьи. Статья должна быть структурирована в формате IMRAD (Introduction, Methods,

Results and Discussion): Введение (Introduction) включает актуальность темы исследования, обзор литературы по теме исследо-

вания, постановку проблемы исследования, формулирование цели и задачи исследования; Методы (Materials and Methods) описывают методы и схему наблюдений, позволяющие воспроизвести

их результаты, пользуясь тексом статьи. Описывают материалы и другие условия проведения наблюдений (это описание методики исследования и обоснование ее выбора);

Результаты (Results) представляют фактические результаты, полученные в ходе проведенных исследо-ваний (тест, графики, диаграммы, уравнения, фотографии, рисунки);

Обсуждение (Discussion) содержит интерпретацию полученных результатов исследования, их анализ и комментарии;

Заключение (Conclusion) содержит краткие итоги разделов статьи без повторения формулировок, при-веденных в них;

– текст статьи в объеме 10–15 страниц формата А4, включая рисунки, таблицы и графики. Текст оформ-ляется в редакторе Word для Windows в формате .rtf или .dоc; шрифт Times New Roman, кегль 14, одинарный интервал. Количество рисунков – не более 4. Подрисуночные подписи выполняются кеглем 12 на русском и английском языках. Отдельно представляются рисунки в формате .jpeg. Текст таблиц набирается кеглем 12 на русском и английском языках. Если рисунки и таблицы не авторские, на них обязательно должны быть ссылки;

– благодарности: автор выражает признательность коллегам за помощь; благодарность за финансовую поддержку исследования и т. д.;

– пристатейный библиографический список составляется в алфавитном пронумерованном порядке на русском и английском (транслитерирование) языках в соответствии с ГОСТ 7.0.9.2009 с указанием обя-зательных сведений библиографического описания. В тексте сноски оформляются в квадратных скобках;

– аффилиация авторов: Ф. И. О. полностью, ученая степень, звание, должность, область научных инте-ресов, количество научных публикаций, обязательно – ORCID (Open Researcher and Contributor ID – уни-кальный идентификатор ученых), контактная информация (на русском и английском языках).

4. Текст статьи представляется на бумажном и электронном носителях.Требования к файлам: 1) в качестве имени файла использовать фамилию первого автора на русском

языке (например, Иванов.doc); 2) имена файлов иллюстраций должны совпадать с их номерами в тексте (например, Рис. 1.jpeg).

5. Поступившие в редакцию материалы регистрируются, и в течение двух недель автору (авторам) вы-сылается подтверждение о получении статьи.

6. Статьи, не соответствующие условиям п. 3, не рассматриваются. 7. Возвращение рукописи автору на доработку не означает, что она принята к публикации. После по-

лучения доработанного текста рукопись вновь рассматривается редколлегией. Доработанный текст автор возвращает в редакцию вместе с первоначальным экземпляром статьи, а также ответами на все замечания. Датой поступления статьи считается день получения редакцией окончательного варианта статьи.

Редколлегия оставляет за собой право отбора статей для публикации.


COnDiTiOnS anD ORDeR OF aCCePTanCe OF ManuSCRiPTS

Dear colleagues!The editorial office of the scholarly journal «Russian Journal of Economic History» (ISSN 2409630Х) takes

into consideration the scientific articles, analytical and bibliographic overviews, reviews.The planned rubrics: • The methodological choice in contemporary historical and economic researches. • The modernization paradigms in the economic history of Russia.• State economic policy: history, the current practice and prospects. • Russian industrial heritage. • «Life Story» of the provincial entrepreneurship. • The Agrarian History. 1. Publication of articles is free. Scientific articles are accepted during a year and in case of positive results of

an independent expertise are included in the next issue of the journal in order of reception. To improve the quality of the journal all articles submitted to the editors are checked for plagiarism.

2. The journal publishes articles, exhibiting a high degree scientific originality, theoretical and practical significance. In the article should be presented the main results of the study. Their authors may be academic researchers, doctoral students, graduate students, applicants.

3. Requirements for the materials: – The classification indexes of the Universal Decimal Classification (UDC);– Initials and surname of an author;– The article title;– An annotation of an article, it should include the relevance of the research topic, problem statement, research

objectives, research methods, results and findings; – Key words (no more than 15 words and phrases, they should reflect the specificity of the topic);– Structure of the article. The article should be structured in the IMRAD format (Introduction, Methods, Results

and Discussion):Introduction includes the relevance of the research topic, a review of the literature on the research topic, setting

up the research problem, formulating the goal and objectives of the study;Methods: the methods and the scheme of observations, allowing to reproduce their results using the text of

the article are observed. The materials and other conditions for conducting observations are described (this is a description of the research methodology and the rationale for its selection);

Results present the actual findings obtained during the conducted studies (test, graphs, diagrams, equations, photographs, drawings);

Discussion contains the interpretation of the obtained research results, their analysis and comments;Conclusion consists of a concise summary of the sections of the article without repeating the formulations given

in them;– Text of an article is of 10–15 pages of A4 format, including figures, tables and graphs. Text should be formatted

in Word for Windows format or RTF & DOC; Times New Roman font, font size 14, single interval. The number of drawings is not more than 4. Figure captions are performed the 12th a size in Russian and English. Drawings are represented separately in the jpeg. format. Tables are typed the 12th a size in Russian and English. If drawings and tables are not original they must be referenced necessarily;

– Acknowledgments: The author expresses gratitude to the colleagues for their help; Thanks for the financial support of the study, etc.;

– The bibliographic list is compiled in alphabetical order in Russian and in English (transliteration) languages in accordance with state standard 7.0.9.2009 with indication of the required information of the bibliographic description. In the text footnotes are made in square brackets;

– Affiliation of authors: full name, last name, academic degree, title, position, field of research interests, number of scientific publications, necessarily – ORCID (Open Researcher and Contributor ID), contact information (in Russian and English).

4. Text of the article is submitted on paper and electronic storage medium. The file requirements: 1. As the file name should be used the name of the first author in Russian (for example:

Ivanov.doc). 2. The file names of illustrations should coincide with their numbers in the text (for example: Drawing. 1.jpeg).

5. Received materials are registered and within two weeks the author (authors) is sent confirmation of receipt of the article.

6. Articles that do not meet the conditions of clause 3 are not considered.7. Returning of the manuscript to the author for revision does not mean that it is accepted for publication. After

receiving the revised text it shall be reviewed by the editorial board. The revised text of the author returns to the editorial office together with the original copy of the article, as well as responses to all comments. Date of receipt of the article is the day of getting by the editorial office of the final version of the article.

The Editorial Board reserves the right to select articles for publication.

mrsu.ru - ISSN 2409-630X (Print), научный журнал ISSN...

Documents

Transcript of mrsu.ru - ISSN 2409-630X (Print), научный журнал ISSN...